или античным. Суть его вовсе не в том, как часто считается, что в Греции или в Риме рабы подвергались более жестокой и изощренной эксплуатации, чем в других странах Древнего мира, и потому античное рабство представляло собой более высокую ступень в развитии рабовладельческих отношений. Нет, античное рабство находилось на более высоком уровне развития по сравнению, скажем, с рабством египетским, и, главное, это был совсем иной тип рабовладельческих отношений.
Однако это отличие определялось не развитием рабства как такового, а принципиальным отличием организации греческого и римского общества свободных от египетского общества свободных. В античном мире рабами могли быть, как правило, только чужеземцы, которые в социально-правовом плане приравнивались к вещи по той причине, что гражданские законы и нормы не имели к ним, как к чужеземцам, никакого отношения. Это сравнение рабов с вещью, или, по выражению римского ученого Теренция Варрона, с говорящим орудием труда, так полюбившееся историкам марксистско-ленинской ориентации, возникло не вследствие особой жестокости эксплуатации рабов в античном мире. Рабство для человека античности, будь то философ, юрист, писатель, знатный патриций или даже бедняк плебей, считалось естественным потому, что, будучи чужаком, античный раб в глазах общества, находясь рядом с полноправным гражданином, считался существом совершенно иного рода. В античности существовала глубокая пропасть между классом свободных граждан и классом лишенных прав рабов…
Италия будет оставаться ведущим центром рабства и два столетия после рождения Христа. Главным рынком рабов был остров Делос, на Эгейском море. Географ Страбон утверждал, что в течение дня на острове, главном центре торговли между Западом и Востоком, в торговом обороте участвовали десятки тысяч рабов. Рабы – важнейший предмет дохода и для многочисленных пиратов. Известно, киликийские пираты не только уводили в рабство экипажи и пассажиров судов, но и опустошали целые области побережья Средиземного моря. Эти разбойники могли схватить прохожего где угодно – в городе, в поле, во время путешествия, безотносительно того, свободный то был или раб. Ни о какой морали, в современном смысле слова, речи не было. Если даже сегодня захват людей в плен, рабство, уплата выкупов продолжают жить в отдельных частях мира, то что говорить о том времени. Об уровне морали свободных граждан в эпоху античности говорит и то, что знатные римляне были главными потребителями рабов, а иные участвовали в работорговле. Катон Старший (234–149 гг. до н. э.), большой «ревнитель благочестия и древних добродетелей», тем не менее охотно вкладывал деньги в работорговлю. На продаже рабов зарабатывал и сам Рим, получавший с каждого раба ввозной и продажный налоги. В Риме рабство было более развито, чем в Греции. Применение труда рабов в хозяйстве и экономике обосновывали ученые. Наиболее известны труды Катона Старшего и Варрона. В труде «О земледелии» Катон обосновал преимущества сельского хозяйства по сравнению с другими отраслями экономики, допуская использование нерабского труда, но его идеалом было высокоинтенсивное хозяйство виллы, основанное на рабском труде. Катон обобщал опыт ведения хозяйства и давал ряд «ценных советов» по увеличению доходности, особое внимание уделяя вопросу организации рабского труда. Так, он предлагал применять смешанный метод поощрения – кнута и пряника. Проблемы организации рабского труда рассматривает и Варрон в работе «О сельском хозяйстве» (где он обосновывал преимущества сельского хозяйства и порицал переселение римлян в тесные городские стены). Он был сторонником самообеспечения вилл, а развитию рынка не придавал особого значения.
В эпоху Августа численность рабов в Италии и Риме доходила как минимум до 2 млн, что составляло от четверти до трети всего населения страны. По некоторым расчетам, в Италии в эпоху Спартака были 8 миллионов полноправных свободных граждан, 2 миллиона отпущенников и 4 миллиона рабов. Рабы (цена 400–500 денариев) делились на разряды: 1) государственные рабы (служители при магистратах, военачальниках, храмах, писцы, тюремщики, палачи; их, впрочем, было сравнительно немного); 2) рабы частных лиц: а) привилегированная часть рабов, городская фамилия (домашняя прислуга, чтецы, ораторы, философы, грамматики, архитекторы, секретари, библиотекари, стенографы, комедиографы, актеры и пр.); б) рабы, занятые трудом производительным (ремесленники); в) сельская фамилия (работали в сельском хозяйстве, подвергаясь тяжелой эксплуатации); г) категория осужденных рабов (работали в рудниках, каменоломнях, в оковах на полях, находились в гладиаторских школах и казармах). В I–III вв. труд их находил применение всюду: в сельском хозяйстве, металлургии, строительстве, гончарном ремесле, в рудниках и копях, при производстве предметов широкого потребления и торговле. Среди рабов были не только ремесленники или гладиаторы, но и люди интеллектуального труда, служащие, очень красивые женщины и т. д., и т. п. Наличие многих надписей о вольноотпущенниках – свидетельство широкой практики отпуска рабов на волю. Этого требовали условия все время развивавшегося рабовладельческого общества (о чем и свидетельствует наличие значительного количества отпущенников в наиболее романизованных областях Галлии), и это касалось преимущественно находившихся в сравнительно привилегированных условиях городских рабов, которым и посвящены в первую очередь исследуемые памятники. Как пишет Н.Н. Белова, отпущенные на волю рабы сами при первой возможности становились рабовладельцами, содействуя воспроизводству из поколения в поколение отношений рабства и отпущенничества. Быт сельскохозяйственных рабов в Галлии не отличался, в основном, от условий существования римско- италийских рабов, занятых в той же сфере производства. Случаи освобождения сельских рабов очень редки. Остатки эргастула (частная тюрьма для рабов), обнаруженные при раскопках в одной из сельских вилл, и рабские кандалы – в другой свидетельствуют о применении суровых средств для наказания рабов. Рабы не всегда были покорны. Рабы и отпущенники, ненавидя господ, весьма охотно доносили на патронов во время проскрипций и получали награды. Они вступали в коллегии свободных, принимали участие в отправлении культов восточных богов, слушали и повторяли опасные пророчества. К ужасу рабовладельцев, рабы пополняли собой вооруженные отряды рабов по всей Италии. Нередки были случаи и убийств господ рабами. В одной из надписей читаем, что 30-летний отпущенник – «скотовод» был убит рабом, который после убийства господина сам покончил с собою, бросившись в реку.
Однако богатые дворцы и состояния, полученные в результате войн и грабежей, торговли и эксплуатации широчайших масс плебса, надо было кому-то обслуживать. Господа после тягот войны с Митридатом, жестокой войны с марианцами и после страха, навеянного примером проскрипций и конфискаций, наслаждались роскошью, искусством и науками, обзаводились обширными виллами, громадными домами в Риме с приемными, гостиными, библиотеками, статуями, картинами, посудой, бассейнами, банями, пышными семейными усыпальницами.
Состоятельные люди не жалели денег на строительство и украшение своих домов и вилл. Л. Лукулл за имение в Байях уплатил 10 тысяч талантов (талант – 26,2 килограмма серебра), дом Квинта Цицерона в Риме стоил 1 миллион сестерциев, дом Марка Цицерона на Палатине, купленный после отбытия им «исторического» консульства, обошелся ему в 3,5 миллиона сестерциев. Имущество М. Красса оценивалось в 200 миллионов сестерциев. Стремление к роскоши всюду становится главным. «Считается, – негодует поклонник простоты предков, – что нет у тебя и усадьбы, если на нее не насело множество греческих слов, которыми по отдельности называют разные места: процетон, палестра, аподитерий, перистель, орнитон, перистерон, опоротека».
В усадьбах и виллах – обширные амбары, погреба, кладовые, цветники, огороды, птичники, пруды, парки, луга, леса, пастбища. Их обслуживали рабы, вольноотпущенники, съемщики, колоны, дворовые слуги. Челядь в городских домах крупных магнатов включала до 150 должностей: лакеи, кондитеры, повара, воспитатели, художники, врачи, секретари, грамматики, философы, переписчики, шуты. В их числе – значительное число иностранцев. А все вне Рима – «нищее захолустье».
Все находились при этом в состоянии конкуренции друг с другом. Аппиан отмечал порчу гражданских
