— Замолчи, старый дурень, — взвизгнула женщина, теряя остатки рассудка. — Да лучше бы я с такой щекой всю жизнь ходила, да лучше бы брат мой сгнил от этого кашля, чем эта тварь будет сживать нашу деревню с лица земли. Убей ее, господин, — обратилась она за поддержкой к молчавшему до сих пор Тонену.
Глаза всей деревни были прикованы к лицу барона. Тот слушал перебранку, не слезая с лошади и постоянно прихлебывая из фляги. Теперь же он чуть подъехал к старосте и стоявшей рядом с ним знахарке, едва не упав, спешился и тщательно контролируемым голосом обратился к ней:
— Скажи, женщина, ты ведьма?
Та испуганно замотала головой. Тонен удовлетворенно кивнул и повернулся обратно к коню, чтобы залезть на него. Заметив это, женщина снова кинулась к нему, крича:
— Господин, и ты поверишь этой шлюхе? Посмотри, вон ее два ублюдка выглядывают из дверей, а кто отец — не знает никто в деревне, а может, отец-то у них из сумеречных бесов, может, расплачивалась она с ним, ложась на спину и раздвигая ноги, за свое колдовство! Она обманывает тебя!
Странно, но Тонен спокойно выслушал этот истеричный монолог, поглядывая на жертву обвинений. Дальше той бледнеть было уже некуда.
— Хорошо, — вновь обратился к ней Тонен. — Ты меня обманула насчет того, что ты не ведьма?
Та снова отчаянно замотала головой. Тонен во второй раз удовлетворенно кивнул и снова повернулся к лошади.
— И ты ей поверишь, этой твари? — снова вторгся в его сознание визгливый голос.
Тонен обреченно вздохнул. Попытка решить проблему простым способом не удалась. Наблюдавшие за этой сценой деревенские жители уже почти вплотную окружили барона, его оруженосцев, старосту и двух женщин. Тонен обвел их взглядом и спросил:
— Ну а кто еще верит в то, что эта женщина — ведьма?
Сначала никто не хотел обращать на себя внимание сюзерена, но потом из толпы начали раздаваться крики: «Я верю», «И я», «И я тоже». Тонен велел им выйти вперед, и вскоре от молчаливой массы жителей робко отделились человек двадцать — в основном женщины лет тридцати-сорока, а также несколько мужчин. Глядя на их обрюзгшие похотливые лица, Тонен подумал, что они явно когда-то пытались подъехать к колдунье, но получили от ворот поворот и сейчас таким образом хотели отомстить за то, что их отвергли.
— Итак. Вы верите, что эта женщина является колдуньей, в то время как она утверждает обратное, — начал речь Тонен. — Значит, нужно назначить ей испытание, правильно?
Задав вопрос, барон сделал очередной большой глоток, а обвинители тем временем переглянулись и нестройными голосами затянули свои «Да, конечно».
— Чем отличается женщина от ведьмы? — обратился Тонен к ним, оторвавшись от фляги.
Воцарилось молчание.
— У ведьмы на теле могут быть знаки, — наконец сказал один из мужчин, облизывая губы.
— То есть если этих знаков у нее нет, то она не ведьма? — продолжил Тонен.
Снова молчание.
— Можно проверить, — предложил тот же мужчина.
— Но она могла их спрятать, — возразила одна из женщин. — Да так, что не увидеть.
— Значит, даже если у нее нет знаков на теле, все равно она может быть ведьмой? — снова спросил барон.
Все закивали, из толпы раздался чей-то разочарованный вздох.
— Можно провести испытание огнем! — Это предложение исходило уже от другой женщины. — Если огонь ничего ей не сделает, то она ведьма!
— Но она может специально ничего не делать, — возразил на это Тонен. — Зачем ей выдавать себя. А ожоги залечить нетрудно, если знать, как это делается.
— Тогда нужно жечь ее всю! — развила первоначальную мысль женщина с визгливым голосом. — Тут- то она не сможет схитрить!
Тонен немного подумал.
— Это долго, и в замке будет пахнуть паленым мясом. Не годится. Как еще мы можем отличить женщину от ведьмы?
На сей раз молчание было совсем долгим. Тогда барон продолжил сам:
— Нужно поставить ее в ситуацию, когда она будет вынуждена проявить свои колдовские способности. Если она их проявит, значит, она ведьма. Ни одна ведьма не способна делать добрые дела. Значит?
И неожиданно для всех вдруг подал голос кузнец:
— Значит, нужно заставить ее сделать что-нибудь доброе?
Это предложение явно понравилось барону. Он даже хмыкнул от удовольствия:
— Гениально. Пусть те, для кого эта женщина сделала что-нибудь хорошее, скажут об этом.
Жители, стоявшие в толпе, начали, перебивая друг друга, выкрикивать что-то про раны, детские болезни, впрочем, барон особо не старался все это услышать. Подняв руку, он прервал беспорядочные выкрики и продолжил:
— А если от женщины исходит больше вреда, она будет ведьмой? Так?
Здесь закивали уже те жители, что вышли по зову барона.
— Отлично. — Барон сделал глоток, который явно был последним, так как после него Тонен огорченно вздохнул и убрал флягу за пояс. — Итак! Что плохого вы видели от этой женщины, которую называете ведьмой?
Толпа зашумела, а вышедшие вперед жители разродились выкриками:
— У меня очень быстро скисало молоко после того, как она лечила мою корову!
— У меня пересох колодец после того, как она мимо него прошла!
— А у меня у сына постоянно вскакивают фурункулы после того, как он сходит к ней за травами для отца!
И здесь барон оставался невозмутим.
— Стоп! — наконец прервал он поток обвинений. — Вы привели достаточно случаев причиненного ею вреда.
Обвиняемая обмякла, было видно, что сознание вот-вот готово ее покинуть. Барон зловеще улыбнулся и продолжил:
— Часть из вас сказали, что эта женщина делает злые вещи и поэтому она является ведьмой. Однако другие говорят, что она приносит лишь пользу деревне и поэтому ведьмой не является. Соответственно, получается, что она одновременно является и ведьмой, и не ведьмой. Стало быть, убить мы ее не можем — это было бы неправильно, но и оставить все так, как есть, мы тоже не можем. Поэтому! — Барон сделал паузу. — Всем, кто остался и поддержал тебя, женщина, ты будешь помогать, как прежде. Зато эти…
Палец барона обвел тех, кто по его вопросу вышел вперед.
— Они не нуждаются в твоей помощи, и ты теперь не будешь им ее навязывать. А если ты нарушишь мой приказ, вылечишь их или членов их семей или поможешь их скоту, я отдам тебя на всю ночь своим воинам, — подвел итог барон. — С ними ты будешь счастлива.
Все шарахнулись в стороны, когда он взмахом руки отпустил собравшихся и с довольным видом залез наконец на коня. И тут, вместо того чтобы тихо и незаметно уйти, женщина с визгливым голосом, наблюдавшая всю эту сцену с окаменевшим видом, бросилась к нему:
— Она околдовала тебя, господин! Поверь мне, не ей! Поверь! Убей ее!
Это был перебор. Женщина осеклась, увидев, как он побелел от ярости, но было уже поздно. Барон кивнул своему оруженосцу:
— Молке! Свяжи ее и заткни ее поганый рот покрепче.
Женщина истошно завопила, но сильные мужские руки повалили ее на землю, как по волшебству появилась веревка, и в следующую минуту она уже лежала, не в силах ни пошевельнуться, ни что-либо сказать. Большинство мужчин, наблюдавших эту картину, не могли скрыть довольных ухмылок.
— Несите стерву на площадь! — выкрикнул барон. Кузнец и еще один из деревенских подхватили жертву собственной глупости, и вся процессия отправилась обратно. Из окна дома за ними благодарно наблюдало две пары глаз.
