смена, так что о драматическом событии он узнал из… газетных сообщений! Интуитивно чувствуя, что история проплывает мимо, Давид добрался до телеграфного ключа 16 апреля, когда информация о трагедии уже поступала со всех сторон, и честно отработал свои 72 часа, дублируя списки уцелевших при кораблекрушении. Тем не менее, остается лишь восхищаться умением Давида Сарноффа манипулировать общественным сознанием: более полувека все были убеждены, что именно он был первым вестником катастрофы!
Январь 1920 года стал переломным в жизни Давида Сарноффа. На свет появилась знаменитая деловая записка о «музыкальном ящике» - так называемом «Music Box Memo», в которой провидец призвал руководство наладить производство радиоприемников, чтобы простые американские люди могли насладиться «беспроводной передачей музыки, новостей, спортивных событий и даже научных лекций». С годами «Music Box Memo» превратился в культовую веху научно-технической мифологии: любой американский школьник вам скажет, что «создатель радио и телевидения» Давид Сарнофф гениально предвосхитил будущее в меморандуме, переданном руководству в… 1915 году!
Позвольте-позвольте: как это в 1915?! Вроде, в архивах хранится лишь записка, отправленная Сарноффым руководителю научно-исследовательского отдела RCA Альфреду Голдсмиту в 1920 году… Так то ж в архивах. Зато в многочисленных интервью Давид Сарнофф неоднократно давал понять, что впервые идея персональных «музыкальных ящиков» озарила его пятью годами раньше. Свой задумкой он поделился с непосредственным начальником в компании Маркони Эдвардом Нэлли, недалекий функционер идею похерил, вот и пришлось дожидаться звездного часа еще пятилетку.
Зато еще в начале 10-х годов Давид реалистично осознал, что научная деятельность и изобретательство - конек хоть и заманчивый, но не его. Поэтому молодой телеграфист целиком сосредоточился на Великой Мечте Управленца. Гениальность же Сарноффа выразилась в том, что свой карьерный рост он крепко-накрепко связал именно с научными изысканиями. В 1914 году Давид Сарнофф впервые на свой страх и риск позволил гениальному изобретателю Эдвину Армстронгу использовать оборудование станции Маркони в Белмаре, штат Нью-Джерси, для демонстрации только что открытых им технологий незатухающих гармоник, за что и поплатился. Руководство головной компании в Лондоне сурово отчитало молодого помощника главного инженера за самоуправство. Однако Давид продолжал прислушиваться и присматриваться ко всем новым веяниям в радиоэлектронике - науке, находящейся в те годы на особом подъеме.
Как бы там ни было, но в 20-м году Сарноффу удалось достучаться до руководства RCA. На создание прототипа «музыкального ящика» было выделено 2 тысячи долларов, Сарнофф с блеском справился с заданием, и уже через три года компания положила в карман невообразимые 83,5 миллиона долларов, поступившие от головокружительных продаж персональных радиоприемников (так называемых «Радиол» по 75 долларов за штуку). Проект Сарнофф реализовал блестяще, поскольку предварил массовое производство убойным маркетинговым мероприятием: впервые в истории был проведен прямой радиоэфир «Боя Столетия» за чемпионский титул среди боксеров-тяжеловесов между американцем Джеком Демпси и французом Жоржем Карпантьером.
Неужели Давид это сам придумал? Обижаете! Разумеется, не сам: идея спортивного соревнования в прямом эфире целиком и полностью принадлежит некоему энтузиасту Джулиусу Хоппу. Заслуга Сарноффа заключалась в том, что идея Хоппа ему жутко понравилась, и он в свойственной ему энергично-уверенной манере довел дело до победного конца. Настолько победного, что сегодня о Джулиусе Хоппе практически никто ничего не знает (читатели «Чужих Уроков» - счастливое исключение), зато Давиду Сарноффу достались лавры первопроходца вместе с должностями вице-президента и генерального директора RCA, которыми хозяева компании отметили выдающийся успех мероприятия.
3 января 1930 года Давид Сарнофф вступил в должность президента RCA, что на фоне безоговорочной поддержки средств массовой информации смотрелось как сама собой разумеющаяся коронация давно общепризнанного короля американского эфира!
В 30-е годы Давид Сарнофф обеспечил родной компании тотальную монополию на рынке радиовещания. RCA скупила практически все профильные патенты и теперь получала роялти со всей страны за каждую звучавшую в эфире песню и каждый проданный радиоприемник. Армии талантливых и некогда независимых ученых-изобретателей пыхтели в лабораториях RCA Labs - одном из главных довоенных центров научно-технического прогресса Америки. Стоит ли говорить, что монополия RCA сильно не нравилась конгрессменам и департаменту юстиции?
В 1926 году Давид Сарнофф нанес блестящий предупреждающий удар: не дожидаясь, пока федеральное расследование приведет к разрушению целостной структуры RCA, он сперва отделил радиовещательные центры компании от производственных мощностей, а затем объединил их с выкупленной радиосетью AT amp;T под именем Национальной Вещательной Корпорации (NBC). Следующий шаг: покупка ветерана граммофонного производства The Victor Talking Machine Company и создание на базе производственных мощностей «Виктора» в Камдене, штат Нью-Джерси, легендарных лабораторий RCA Labs. В результате вместо одного монополиста RCA на свет появились два гиганта - NBC и RCA Victor. Однако с формальной точки зрения антимонопольные претензии государства утратили основания.
Казалось, Давид Сарнофф мог почивать на лаврах. Однако на сердце лучшего менеджера всех времен и народов было неспокойно. И вот почему: в течение ближайших пяти лет завершался срок действия (17 лет) всех фундаментальных патентов, связанных с радио. От этих патентов зависела львиная доля благосостояния RCA и NBC… Дальше можно не продолжать. Короче, требовалось срочное изобретение какой-то новой разновидности коммерциализации эфира, которая бы позволила корпорации Сарноффа остаться на плаву.
Долго искать не пришлось: уже более десяти лет в воздухе витал призрак ТЕЛЕВИДЕНИЯ - мечты человечества о беспроводной передаче на расстояние не только звука, но и изображения. В 1929 году на Давида Сарноффа вышел русский ученый-эмигрант Владимир Кузьмич Зворыкин, в то время - сотрудник Westinghouse, конкурента RCA, и поделился своими теоретическими наработками в горячей области.
Впервые идея электронного телевидения прозвучала в работах Бориса Львовича Розинга, профессора Петербургского Технологического института (1907 год: патент на «Электрическую передачу изображений на расстояние»). После эмиграции в Америку Владимир Зворыкин продолжил изыскания Розинга и в 1923 году предпринял попытку запатентовать теоретическую модель электронного телевидения. Патент, однако, не утвердили, а работодатель Зворыкина Westinghouse посчитал направление тупиковым и работу свернул. Владимир Кузьмич обратился к Давиду Соломоновичу, и Сарнофф, однозначно наделенный даром ясновидения, выделил Зворыкину лабораторию в RCA Labs. Выделил… но не сразу!
Сарнофф предложил Зворыкину какое-то время еще поработать в Westinghouse для прикрытия, а заодно выполнить маленькую, но достаточно щекотливую миссию - отправиться в Калифорнию и посетить лабораторию некоего Фило Фарнсворта.
То, что увидел Зворыкин в лаборатории 22-летнего гения, сразило наповал: вместо привычных теоретических разработок Фило Фарнсворт создал реально действующий «Рассекатель Изображений» (Image Dissector) - прототип современной телевизионной трубки! Рассекатель материализовался из принципа
