С. М. Михоэлс поражался: почему-то на сцене, когда включают радио, то всегда передают то, что нужно по сюжету: свадьба - веселая музыка, похороны - траурный этюд и т. д Г. Товстоногов в 'Пяти вечерах' А. Володина погрузил спектакль - всех действующих лиц в, так сказать, 'звуковую ванну': как бывает в коммунальных квартирах - сосед уходит и оставляет включенным приемник, гудящий на всю мощь все подряд.
Деталь может быть и звуковой - музыкальной, шумовой. Она может иллюстрировать действие, обозначать время. Замечательный композитор Эдиссон Денисов решил воспоминание о Великой Отечественной войне точно ('Берег' Ю. Бондарева в Театре им. Гоголя): после оркестрового фрагмента, завершающего сцену встречи героев, в звучание оркестра начал вливаться так знакомый всем слушателям баян, наигрывающий популярнейшую в дни войны песню 'Синий платочек', примитивную по мелодии, но душевную, напоминающую мирные дни (Денисов был блестящим мастером разработки музыкальных тем). И в зрительном зале возникал шумок узнавания, и замелькали платочки, белые - у женщин, а мужчины смущенно откашливались - проняло.
В спектакле 'Я отвечаю за все' по Ю. Герману действие происходит в середине 40-х годов. Заключенную, старую большевичку Аглаю, ведут через тюремный двор. Для небольшого эпизода не имело смысла строить декорацию, и мы решили создать атмосферу через звук - лай собак. На первом же прогоне немедленно сняли свою 'находку' - всем находящимся в зале актерам и техническим работникам стало страшно!
Костюм- образ актер задумывает в союзе с режиссером и художником. Лично я отдаю решающее слово режиссеру, ибо слишком много причин не прямого идейного понимания бывает у актеров, особенно у женщин.
В костюме каждая деталь имеет особое значение прежде всего потому, что актер все время на первом плане, зрители рассматривают его наиподробнейшим образом весь спектакль. Не случайно после выхода фильма или спектакля, ставших популярными, сразу начинаются туалеты 'под героев', прически по фасону той, в которой появилась любимая актриса.
В 'Чайке' (Театр Ленком) Нина Заречная вовсе не трагедийная или, на крайний случай, мелодраматическая героиня, а абитуриентка из провинции в школьных ботинках - именно в этом ее обаяние, отсюда надо искать влюбленность в Тригорина, отсюда увлеченность театром и самоотверженная вера в силу искусства.
'Мистерия-Буфф' - первый агитационный спектакль советского театра, получил свое новое рождение в Московском Театре сатиры в постановке В. Плучека. Отталкиваясь от агитплакатов Маяковского в Окнах РОСТА, режиссер искал современное звучание пьесы в ироническом переосмысливании действующих лиц: Анатолий Папанов в роли очень страшного Вельзевула надел валенки, подшитые кожей, - возраст, ноги уже не те, и сразу превратился в уютного дедушку.
Сколько интересных деталей можно найти в головных уборах. Говорят, что поэт Николай Гумилев надевал на себя зимнюю меховую шапку как корону, так нес себя по улице - корона его несла.
Иван Александрович Пырьев - из сибирских крестьян. Естественно, став кинематографическим мэтром, приобрел иной вид, но от прошлого не уйти! Он носил шляпу, надвинув ее на лоб, так, как крестьянин носит в поле картуз, защищаясь от палящего солнца.
В фильме 'Осенний блюз' Александр Збруев, великолепный джазовый пианист-импровизатор, не расставался с крохотной кепчонкой, которую не снимал нигде, даже на фестивальном концерте. Это - его имидж.
В саратовском театре бывшая премьерша-героиня учила меня: 'Королеву играть легко: высокий воротник, голову не повернешь. Поневоле будешь со всеми разговаривать свысока'. Там же я увидел актера из Одессы С. С. Петрова, сыгравшего в комедии 'Страшный суд' Шкваркина. Весь фокус его исполнения состоял в том, что в первом акте он был довольно полным мужчиной, а во втором выходил очень похудевшим! Как он мог достигнуть такого перевоплощения? Сергей Сергеевич открыл секрет: 'В первом акте я одет в нормальный костюм, свою сорочку, а во втором надеваю все на два-три номера больше. Вот шея и болтается в слишком широком воротничке, как цветок в проруби'.
Н. П. Хмелев искал образ человека-автомата в 'Анне Карениной'. Когда театр был на гастролях в Ленинграде, он пошел в Русский музей, долго стоял перед репинскими портретами, написанными к огромному полотну 'Заседание Государственного совета', особенно перед висящим отдельно портретом Победоносцева, и обратил внимание на мундиры сановников. 'Такой мог быть и у моего Каренина', - рассказывал Николай Павлович студентам. И он попросил администрацию театра достать ему из музея такой мундир. Это была огромная удача! Прежде всего, ему помогли две детали костюма: высокий жесткий воротник, подпирающий щеки, который не позволял поворачивать голову, только все туловище, что придавало актеру вид механизма, т. е. помогало в ощущении 'человека-автомата'. И второе: грудь мундира расшита каким-то невероятно жестким и тяжелым золотым шитьем, к тому же высокий чин обязывал носить все ордена, а это немалая тяжесть, мундир тянул все тело вперед и к полу. Костюм помог в создании образа.
Совсем другой пример: в ЦРУ (США) одним из самых результативных киллеров была пожилая женщина. Она носила свое орудие производства - пистолет в хозяйственной сумке, в которой обычно лежали и продукты для многочисленной семьи.
Аргентинское танго, ставшее салонным эстрадным танцем, в Испании, Париже, той же Аргентине - повсюду, где оно исполняется, имеет одну общую характерную деталь: мужчина, будь то полууголовный апаш, искатель приключений, простой пастух (они тоже обожают танго!) обязательно, выходя на исходную позицию, 'берет стойку' и легким движением сдвигает шляпу на лоб, поэтому в танце он поднимает подбородок - открывает обзор площадки. С удовольствием вспоминаю уроки танго в студийной молодости, когда известный солист балета Михаил Габович требовал выполнения этого 'культового жеста', и, только добившись изящества в движении, переходил к танцу.
В спектакле МТЮЗа 'Король Пиф-Паф' В. Коростылева актер Е. Васильев попросил, чтобы к его королевской короне приделали козырек как у кепки. Когда он здоровался, то поднимал за козырек корону, приветствуя подчиненных. Получался такой братишка-король…
Известного политика В. В. Жириновского можно отличить от других деятелей и по внешнему виду: у него почти всегда расстегнута верхняя пуговица сорочки и галстук приспущен. Почему? Душно? Презирает условности? Во всяком случае, демократичен и моложав!
Помните, как Гекельбери Финн, спасаясь от пьяницы-отца, переоделся в женское платье и пришел в дом к фермерше. Он был разоблачен по забавной детали, говорящей о наблюдательности женщины. Она бросила Геку яблоко, и он, чтобы поймать его, сдвинул колени. Женщине было достаточно этого движения, чтобы понять, что перед ней мальчик: девочка поступила бы наоборот - раздвинула ноги, чтобы яблоко упало на подол. Во всех таких тонкостях нужно разбираться, чтобы знать, например, как присаживаться на стул в сюртуке или во фраке (всякое может случиться с молодыми деятелями искусства!).
Художник пишет большую картину, на которой изображает пуск домны на крупнейшем заводе! Внимание общественности приковано к такому знаменательному событию (конечно, речь идет о прошлых днях, но суть проблемы остается). В картине все на месте: мужественные сталевары, мускулистые руки, пламя в печи, но где-то сбоку, среди рабочих, болтается крохотная беленькая собачонка, никак не соответствующая сюжету и моменту. Приемочная комиссия с ужасом взирала на бедное животное и обратилась к художнику с естественным вопросом - к чему она здесь? Он спокойно ответил, что это его любимая собачка и что он всегда запечатлевает ее во всех своих произведениях. Началась длительная перебранка, споры, наконец, скрепя сердце, мастер соглашается замазать нетленный образ песика. И картину принимают без единого замечания.
Не знаю, быль это или вымысел, но в театре, во всяком случае, взяли этот нехитрый прием на вооружение. И название он получил 'белая собачка'. Принцип прост до слез: в любое произведение вставляется какая-нибудь деталь, не имеющая никакого отношения к смыслу спектакля, сцены. Со стороны руководства все силы направляются на то, чтобы убрать эту деталь, со стороны творческого коллектива - оставить. Затем коллектив отступает на заранее подготовленные позиции, и спектакль спокойно выходит в свет. Это, как понимаете, принцип негативный, но то, что в оформление
