Колибри-отец принес ветку и опустил рядом.
— Сделайте лук и стрелу, идите и сразитесь с Великим Горным Змеем! — прощебетали птички- мухи.
Дети поняли. Мальчик поднял корень и смастерил из него плохонький, корявый лук, а девочка заострила ветку и сделала из нее кривую стрелу. Оружие было готово! Они храбро запели боевую песню, вызывая Великана на бой.
Змей крепко спал. От его свистящего храпа взвивалась пыль и подпрыгивали обломки жердей. Он стал еще безобразнее, лежал, как каменная гряда, несокрушимый и ужасный. Боевая песня разбудила его, он приоткрыл сонные веки и увидел двух малышей, тех самых, которые его принесли в свой вигвам и выкормили хлебными крошками. Есть ему не хотелось, и он опять закрыл глаза, даже не пошевелившись. Мальчик наложил стрелу на тетиву лука, натянул, что было сил, и выпустил стрелу прямо между глаз Великому Горному Змею. В великой ярости проснулся Змей. Раскрыл зубастую пасть, выбросил длинный язык, но не поймал ловких ребятишек. Стал бить туловищем о землю, извиваясь громадными кольцами, но чем больше бился, тем сильнее его сводило судорогой. Толстая каменная шкура стала тускнеть и трескаться. Великий Горный Змей плевался, шипел, корчился, а трещины появились на всем туловище, дымились и множились, кожа лопалась, а из трещин выбивалось пламя. Язык покрылся серым пеплом и съежился, потухли глаза, рассыпались зубы, все туловище развалилось на тысячи кусков, а проглоченные люди отряхивали с себя пыль и пепел, протирали глаза и радостно озирались по сторонам. Матери созывали детей. Среди спасшихся победители Великого Горного Змея нашли своих родителей. Индейцы радовались своему избавлению, а когда вождь убедился, что все целы, то повел племя строить новый город.
В новом городе приняли закон, по которому запрещалось приносить всяких змеек, даже если они поют жалобные песни, а вывившиеся птицы-мухи расселись по всем деревьям и охраняли людей от великанов.
Горошек
В дикой и темной пещере жил Серый Медведь — Мише-Моква. Такого чудовища еще не бывало на земле гуронов: он нападал на детей и женщин, приходивших в лес за ягодами, разрывал в клочки сильных, вооруженных томагавками и копьями охотников, а когда растерзал последнего, то его жену и маленького сына по имени Горошек утащил в свое страшное каменное логово. Пришлось маленькому мальчику жить в сырой и мрачной пещере. Вместе с матерью он питался только тем, что оставалось от жадного медведя, а пил из мутной лужи в глубине пещеры.
Как-то мальчик нагнулся напиться и вдруг увидел в воде чье-то лицо.
— Ты кто? Как попал в лужу?
— Я Энктаги, Водяной Дух, пришел помочь вам. Иди в прерии, Горошек, наберись сил и убей Серого Медведя, — прожурчал Водяной Дух.
— Выход из пещеры всегда стерегут медвежата Мише-Моква, другого выхода нет.
— А вода?
Горошек не успел больше ничего узнать от доброго Водяного Духа, как раздался рев, и Мише-Моква ворвался в пещеру.
— Бизоны и олени, насмехаясь, убегают от меня, — рычал Серый Медведь. — Даже рыба ушла из реки! Мне приходится есть одни ягоды!
Голодная и забитая мать Горшка думала:
— С каким бы удовольствием мы поели бы ягод.
Медведь бесновался и ревел, пока не увидел прижавшихся пленников.
— Это ты, чародейка, заколдовала всю дичь! — взвыл он, собираясь выместить свою злость на женщине.
— Не трогай мою мать! — закричал, замахиваясь на великана-медведя крошечными кулачками, мальчик.
— Ах ты, козявка! — рявкнул Мише-Моква. — Вот кого я сегодня съем! — и занес страшную когтистую лапу для смертельного удара. Но Горошек ловко увернулся и побежал. Сколько ни ловил его медведь, догнать не мог и кликнул сыновей. С оглушительным ревом гонялись за мальчиком медведи, пока не загнали в самый дальний и темный угол пещеры, к луже.
— Теперь-то полакомлюсь! — рявкнул Мише-Моква.
Горошек с разбега прыгнул в лужу, преследователи бросились за ним, но тотчас отскочили от воды: им показалось, что множество раскаленных шипов впилось им в носы и лапы. Они визжали от досады и боли, что добыча ускользнула, в том, что мальчик утонул, медведи не сомневались. А перепуганная женщина наблюдала за всем, не смея пошевелиться, и думала, что добрый Водяной Дух, Энктаги, не оставит ее сына.
В воде Горошка взял за руку Водяной Дух, и они поплыли.
— Я не знал, что могу плыть под водой, — сказал мальчик, с любопытством рассматривая темный коридор с позеленевшими камнями и редкими бликами света, падающего откуда-то сбоку, рыбешками, вьющимися стайками около Энктаги.
— Ты еще многого о себе не знаешь, — прожурчал Дух, сворачивая в более темный коридор. Долго плыли в полной темноте, поворачивая то в одну, то в другую сторону, наконец, вынырнули на берегу веселой, светлой речки с каменистым дном и берегом, поросшим осокой.
Далее я не могу сопровождать тебя, малыш, — журчал Водяной Дух, — но если понадобится моя помощь, то знай, что найдешь меня в любой воде. Не забывай: ты должен стать сильнее Мише-Моква и освободить свою мать, а пока я о ней позабочусь.
Мальчик поблагодарил Энктаги, ни расстались, и он пошел вдоль берега. Под вечер он встретил двух индейцев высокого роста, которые вытащили из воды большую лодку, чтобы перенести через пороги. Горошек учтиво их приветствовал и попросил взять в помощники. Мужчины усмехнулись и позволили нести лодку. Один из них положил себе на плечо нос березовой лодки, другой корму, а Горошек уперся ручонками в дно, таким образом все трое двинулись дальше. Взрослым подумалось подшутить над маленьким мальчиком, и они бросили одновременно свою ношу, но лодка не упала: Горошек поудобнее уперся в днище головой и руками, как будто это была корзина из ивовых прутьев, и понес лодку один. Перетащив всю поклажу, индейцы развели костер и приготовили ужин. После еды мальчугану дали меховое одеяло, в которое он завернулся и сладко уснул.
— Этот мальчишка силен не по годам, хорошо, что сам об этом не знает, но когда узнает, то захочет нас подчинить себе. Нужно поскорее от него избавиться, — шептались мужчины.
Утром Горошек попросил взять его с собой. Они переглянулись, но согласились и сели за весла. Однако лодка двигалась совсем плохо.
— Позвольте мне тоже грести, — попросил мальчик.
— Куда тебе! У нас только два весла.
Лодка совсем не двигалась и, выбившись из сил, один из спутников безнадежно отдал Горошку свое весло. Тот еле обхватывал толстую рукоять, но только опустилась лопасть в воду, как лодка понеслась вперед, как будто шла не против, а по самому быстрому течению.
Так они плыли весь день, минуя пороги и быстрины, а вечером остановились на ночлег. На берегу Горошек нашел корзину с меховыми расшитыми одеялами, а в них маленького, чрезвычайно хилого младенца, визгливо требовавшего еды.
— Еще один на нашу шею! — недовольно ворчали взрослые.
Пока Горошек собирал хворост, разводил костер и обогревал младенца, охотники убили оленя и, надев на палку, повесили тушу жариться над костром. Как только распространился дразнящий аромат жареного
