Алексей прибавил шаг, еще раз оглянулся на идущих за спиной разведчиков. «Лишь бы нам чуть-чуть повезло», – подумал он и отвернулся. Ручей снова растекся на множество проток. После чего русло чуть вильнуло в сторону, и капитан, следуя ему, на какое-то время потерялся у всех из виду. Стремление перейти на бег все росло. «Нет, нет, нет», – несколько раз повторил он, понимая, что теперь им руководит не только чувство ускользающего времени, но и подспудное желание того, чтобы это опасное передвижение по руслу реки наконец закончилось. Юдин сунул руку в кармашек разгрузки, вытащил все еще остающийся включенным навигатор – до означенной излучины оставалось совсем немного.
Действия свои и бойцов группы Алексей продумал заранее, вот только вариантов этих действий у него было два. И оба со своими минусами и плюсами.
Первый – когда он рассаживал группу сразу же за излучиной на прямой, соединяющей ее концы, на первый взгляд выглядел предпочтительней – вся огневая мощь группы оказывалась сосредоточена в одном направлении во фронт противника. Справа и слева открытая местность – каменистое и на этом участке относительно широкое русло реки. Устроив засаду таким образом, можно было не опасаться флангового обхода. Но был и большой минус – вся мощь, вся сила спецназовского оружия приходилась на идущих первыми – на «чеховский» головной дозор. А сколько их там будет? Хорошо, если двое-трое, а если один? Вся эта беготня, весь риск сегодняшнего дня – и ради одного убитого боевичка? Нет, Алексей не для того рискнул всем, чтобы довольствоваться столь малым. На карту поставлена честь всего отряда. Едва ли не все лето в их зоне ответственности действует не имеющая равных по дерзости банда, а они, как слепые мышата, тыкаются во все стороны и никак не могут ее уничтожить. В конце концов, не оставлять же дело ее уничтожения другому отряду?
«Пан или пропал. Пан или пропал, – повторил несколько раз Юдин, потом добавил: – Кто не рискует – тот не пьет шампанского», – и, тем самым успокоив самого себя, выбрал вариант номер два. В соответствии с ним ему предстояло, выбравшись к излучине, разместить группу вдоль цепи предполагаемо идущего сюда противника. Выдвинуться, растянуться в не менее длинную цепь и ударить сразу по всей «чеховской» банде. Вот только сколько в ней боевиков? Десять-пятнадцать? Чтобы заложить то количество фугасов, что прогремели на дороге, требовалось значительное количество народу. В противном случае – разве что доставить взрывчатку заранее или подвезти на машине. Впрочем, Алексей не особо задумывался над численностью боевиков. Он считал: главное – ударить и ошеломить, а там, чтобы окончательно уничтожить банду, много ума не потребуется.
Река ушла вправо и буквально через два десятка шагов круто вильнула влево. Юдин снова взял в руку навигатор. Так и есть: здесь, именно здесь начиналась нужная ему излучина. Алексею даже не надо было дополнительно глядеть в карту. Справа-слева по-прежнему стоял лес. Вот только если слева, чуть редея напротив излучины, он, уходя дальше на запад, тянулся и тянулся, то справа, будучи умеренно густым, через полторы сотни метров к востоку разрывался широкой поляной, сразу за которой стояла старая заброшенная постройка. За ней лес начинался снова, доходя на этот раз до самого селения, отстоявшего от излучины в каких-то семистах – восьмистах метрах. Удобнее всего было бы устроить засаду сразу же за поляной, но для этого ее следовало перейти, а сделать это скрытно не представлялось возможным, рисковать же не хотелось.
Капитан встал, поднял руку, требуя внимания, знаками показал сократить дистанцию до восьми метров и, не дожидаясь выполнения команд, свернул влево, выходя из русла и взбираясь по пологому склону левого берега. Наконец, пройдя по лесу метров сто пятьдесят, он остановился, постоял, поглядывая по сторонам и дожидаясь, когда, по его прикидкам, вся группа выберется под прикрытие растущих на берегу деревьев, и только потом, повернувшись к следовавшему по пятам радисту, отдал новый приказ: «Старших троек ко мне», – после чего опустился на коврик и, прислонившись спиной к дереву, стал пристально вглядываться в глубину леса.
В последний момент он понял, что не стоило так опрометчиво собирать всех старших троек в головняке группы и, мысленно ругнувшись, встал, погрозил кулаком Фролову – мол, «бди тут» – и, шмыгнув под остававшийся за спиной куст, двинулся навстречу старшим своих троек.
– Женя, ты идешь вместе со мной. Витя, остаешься в тылу.
– Тарщ капитан, вы же говорили… – Кузнецов попытался напомнить командиру о его обещании в следующем боестолкновении дать возможность его тройке повоевать по-настоящему, а не сидеть попой к противнику, ожидая мифического нападения с тыла.
– В другой раз, не сегодня, – Юдину стало немного стыдно. До конца командировки оставалось всего ничего, и это «в другой раз» превращалось в минус бесконечность.
– В другой раз… – зло проворчал Кузнецов, но спорить не стал.
– Короче, остаетесь вдвоем, пулеметчика в тройку Спицына.
«Опся» Шлеина прозвучало почти злорадством.
– Ты, Игорь, как всегда в центре, на правом фланге Шлеин с Чурсиным. Разворачиваемся в почти прямую линию, первым позицию занимает Артем, остальные – направление от него двести пятнадцать градусов. Во время боя никаких движений вперед, только во фланг вправо-влево, можно немного оттягиваться назад. Сигнал открытия огня… – на секунду Алексей задумался, – подрыв мины Артемом. Мину ставишь от себя строго на север, подрыв – только когда идущий первым поравняется с твоей позицией, или даже лучше его чуть-чуть пропустить, но все равно так, чтобы валить наглухо. Понятно? Если что с миной…
– Командир… – обиженно развел руками Шлеин.
– Я говорю, если что – стреляешь на поражение. Остальным мин не ставить, нет времени. Всем все понятно? Двигаемся. В темпе. Занять позиции, замаскироваться и ни единого звука. Ясно?
– Вопросов нет! – как обычно в таких случаях, за всех ответил более шустрый Загоруйко.
– Тогда действуем.
Команда отдана, тройки приступили к исполнению. Время, отпущенное на реализацию задуманного, заканчивалось, но это по подсчетам капитана Юдина, а вот было ли оно у них на самом деле, сейчас не смог бы ответить никто.
«Попить бы!» – подумалось Алексею. Но он снова отмахнулся от этого желания. «Вот рассажу людей, выберу себе позицию – и попью. Может, и не придет сюда никто. И что из того, что именно сюда от…та выводит самая… нет, не короткая, а «быстрая» дорога. Что с того, что я сам как-то раз проходил по ней, значительно опередив все другие группы, двигавшиеся другими, как им казалось, более удобными маршрутами».
Но нет, боевики должны были прийти сюда; ведь если он знал об этом пути, то они тем более знали. А моджахеды… тоже не слишком любят лишний раз набивать ноги. «Придут, должны прийти, пусть только придут…» – как заклинание повторял Алексей, идя вдоль линии занимаемых группой позиций и внимательно глядя по сторонам.
В лицо дул северный, даже чуть северо-западный ветер, принося холод наступающего вечера. Если боевики шли сюда, то время они подобрали идеально. Что им теперь оставалось? Всего ничего – перейти русло ручья, немного выждать и в сгущающихся сумерках войти в селение…
…Расул всегда делил свой отряд на две равные части. Вот и сегодня он не стал отходить от единожды принятого правила – четырнадцать человек шли впереди, четырнадцать сзади на удалении двухсот метров. Сам он, как всегда, был со второй его частью.
– Командир должен иметь возможность оценить действия противника и предпринять собственный победоносный маневр! – заявлял он, словно на незаданный вопрос «уж не боится ли он идти впереди?» отвечал, и ему верили.
Шедший первым, а заодно и командовавший авангардом Ахмед Исраилов остановил остальных и, дождавшись, когда его команда будет выполнена, продолжил путь в одиночку. Меж тем приведшая их сюда едва заметная тропа начинала полого сбегать вниз, в сторону речушки, буквально сразу за изгибом которой начиналось его селение. До стоявшего на отшибе, давно заброшенного дома покойного Турпала, умершего своей смертью от старости, было всего ничего, а дальше уже начинался подъем, ведущий к родовому селению Ахмеда. Но сейчас думы Исраилова занимало совсем другое. Кому, как не ему, было знать, что без поддержки местного населения партизанское движение обречено. Он понимал, что и для русских данный факт тоже не является новостью, а значит, для многих разведподразделений была верна аксиома: «Зачем куда-то ходить, если достаточно каждый день устраивать засаду близ села, и тогда
