— Я буду орать как резаная, — холодно сказала Гизелла.
Баллард вышел из машины и, подойдя к багажнику, вытащил монтировку. Туман был так густ, что к тому времени, когда Баллард достиг кромки противоположного тротуара, пристально следящим за ним глазам Гизеллы он казался всего лишь призрачной тенью.
Гизелла переключила свое внимание на дом. Разумеется, в нем не светилось ни огонька, в противном случае они не стали бы осуществлять свой план. Это было массивное, квадратное белое деревянное строение с широким, на столбах и со сводчатой крышей крыльцом, которое вело к массивной деревянной двери. Гизелла сосчитала ступени — их оказалось одиннадцать.
Рассматривая крыльцо, она потеряла Балларда из виду. Вероятно, миновав густо разросшиеся кусты, он зашел за дом. Как и у большинства старых домов, участок был вдвое больше, чем обычно. Три этажа. Окна на втором этаже очень большие, на третьем — узкие, чердачного типа. С правой стороны, с угла — круглая трехэтажная башня, обшитая вагонкой, с высокой, похожей на шутовской колпак, крышей. Окна башни — высокие, резные, затянутые изнутри занавесками.
Гизелла посмотрела вперед, на парк, затем оглянулась через плечо. Улица казалась вымершей, ее оживляли лишь клубы тумана. Она включила зажигание, тут же загорелся красный огонек радио. Его мерцание было приятно успокаивающим; после ухода Ларри она чувствовала себя куда менее уверенно.
— КДМ-366. Контрольная вызывает СФ-1. Отвечай, Дэн.
Ответа не было, да она и не очень его ждала. Кёрни наверняка поставил «тандерберд» в свой двойной гараж и теперь дрыхнет в своей кровати в Лафайете. В чулане около комнаты, где он спал вместе с Джини, у него была установлена своя рация, но так далеко передвижная рация не достанет. Только Сан-Франциско и Окленд.
И все же она сознательно повторила свою попытку еще дважды. Никакого ответа.
— КДМ-366. Контрольная вызывает любого из группы СФ.
И вновь никакого ответа. Впрочем, в два часа субботней ночи это было неудивительно. Во всяком случае, в начале месяца. К тому же лучшими ночными охотниками во всем ДКК были Ларри и Барт, всегда готовые рисковать, считающие работу еще и развлечением. Но Барт в больнице, а Ларри должен уже находиться в доме номер 27 по Ява-стрит. У него было достаточно времени, чтобы проникнуть внутрь.
Гизелла покачала головой. Вообще-то говоря, хорошо, что с ними нет Кёрни. Если бы он знал, что делает Ларри, шкуру бы с него спустил. Да и с нее тоже. Уж она-то должна знать, к каким катастрофическим последствиям может привести подобная незапланированная операция.
Но в этом деле все они действовали с излишней эмоциональностью. С самого начала ходили вокруг да около, пренебрегая фактами, игнорируя свидетельства. Начиная с первой записки, которую написал Ларри, исходили из совершенно неверной предпосылки. Да и устное сообщение Хеслипа, полученное ею во вторник, также уводило в сторону от верного пути.
Они полагали, что Гриффин исчез потому, что растратил большую сумму денег. Но это было заблуждение, глубокое заблуждение. Ларри понял это, как только догадался, кто убийца.
Нет, Гриффин исчез потому, что не растрачивал никаких денег. И потому, что мать его умерла и у него начался тяжелый запой. (В этом они с Баллардом заблуждались и поняли все слишком поздно.)
Как бы там ни было, подумала Гизелла, они восприняли это дело как свое личное и действовали на основании ложной предпосылки, не обращая внимания на тот очевидный факт, что Гриффин никогда не был растратчиком. Одно то, что он не платил регулярно взносы за машину, должно было их насторожить. Человек достаточно сообразительный, чтобы присвоить крупную сумму денег, наверняка использовал бы часть этих денег на уплату всех своих долгов, лишь бы не привлекать к себе излишнего внимания.
В машине было холодно, и она плотнее закуталась в плащ. Включать двигатель и печку она не решалась, не решалась даже курить. Во всяком случае, не сейчас, когда она вела такое важное наблюдение.
Заметив что-то движущееся, девушка оцепенела. И тут же нервно рассмеялась. Пробежав с ее стороны через улицу, серо-белый полосатый кот юркнул в густые кусты во дворе дома номер 27.
Она еще раз попробовала вызвать Кёрни или кого-нибудь другого по рации. Никакого ответа. Этой ночью на улицах нет никого, кроме серо-белого кота, который выскочил — или, может быть, кто-то его выгнал? — из-под машины Балларда.
Но кто же мог его выгнать?
Слишком поздно она спохватилась, что забыла нажать кнопку замка дверцы со стороны водителя. Она протянула руку, чтобы нажать кнопку, но, прежде чем успела это сделать, кто-то рывком открыл дверцу и сел на водительское место. У нее не было времени даже закричать, не то что нажать кнопку сигнала.
Глава 24
Баллард остановился в тени отсыревших от тумана кустов, которые росли вдоль дорожки. Ни одно окно в доме не светилось, но это, конечно, отнюдь не гарантировало, что там никого нет. Было два часа ночи. Время, когда закрываются бары. Баллард тихо фыркнул. Прошло как раз семьдесят два часа с тех пор, как Барту проломили череп, и вот он здесь, у дома убийцы.
Но почему он здесь? Потому что хочет сам, один, довести до конца это дело? Отчасти поэтому. Но и потому, что убийца может узнать, что Хеслип остался жив. Если Гриффин и впрямь погребен здесь, убийца, возможно, оставил следы, которые ему хотелось бы прикрыть или стереть, ибо он не знает, что память Барта не сохранила ничего из произошедшего в самый последний миг, прежде чем ему был нанесен удар.
Он оглянулся через намокшие листья на машину, которая казалась лишь темным пятном на противоположной стороне улицы. Голова Гизеллы скрыта сзади высокой спинкой сиденья, поэтому он не может ее увидеть. И все-таки утешала мысль, что она предупредит его гудком в случае появления предполагаемого убийцы.
Баллард смело поднялся по широким ступеням крыльца и осторожно попробовал повернуть дверную ручку. Разумеется, дверь оказалась заперта. В его поведении, однако, не было ничего опрометчивого: он знал, что его ботинки на резиновых подошвах не производят почти никакого шума.
Стало быть, дверь заперта. Гаража при доме, через который можно было бы проникнуть в дом, нет. Значит, надо попытаться попасть туда со двора.
Участок, хотя и двойной, был не намного шире дома, зато достаточно велик в длину. Обходя дом, он вынужден был трижды включать свой фонарь, чтобы не споткнуться о кусты или корни. Земля под его ногами круто поднималась вверх, к широкому основанию Твин-Пикс.
Задняя дверь также оказалась запертой, но дверная рама обветшала, и десяти секунд было бы достаточно, чтобы взломать ее монтировкой, однако при этом вряд ли бы удалось обойтись без шума.
Лучше попробовать, не откроется ли какое-нибудь окно. Здесь, позади дома, подоконники находились на уровне его груди, а не высоко над головой, как на фасадной части.
Третье окно оказалось незапертым.
Но открывалось оно очень туго. Ему пришлось пустить в ход монтировку, и с ее помощью он добился успеха. Открыв нижнюю створку окна, он спрятался в кустах за домом.
Балларду уже доводилось тайком проникать в чужие дома, ни один человек, работающий детективом, не может избежать этого не слишком одобряемого законом действия. Обычно он делал это через гаражные пристройки. Часто им руководило просто любопытство, стремление заглянуть за фасад дома, свойственное большинству детективов.
«Любопытство убило кота» — гласит пословица. А он, Баллард, имеет дело с убийцей.
В доме не вспыхнула ни одна лампа, ни одно окно на втором этаже не открылось, ни одно бледное вопрошающее лицо не выглянуло наружу. Если кто-нибудь и был в доме, он спал. Или затаился.
Риск — благородное дело, Ларри. Принимайся-ка за работу!
Баллард вытер руки о штанины, перекинул ногу через подоконник и оказался за белыми кружевными занавесками. Выпрямившись, он понял, что находится в столовой, которой давно уже никто не пользовался. Включив на несколько мгновений фонарь, он быстро рассмотрел обстановку. Тяжелый дубовый стол, большое кресло для хозяина и стулья поменьше по бокам. Огромный дубовый буфет со множеством бутылок. И позади высокое зеркало в резной раме.
Баллард вновь вытер руки. Сейчас он уже не находится под защитой закона. Если вдруг ввалится этот
