Замурованный труп

Чак Гриффин, судя по всем отзывам красивый славный малый. Он отнюдь не удрал от Шери. Он отнюдь не растрачивал никаких денег. Но был зверски убит, естественно предположил Баллард, для того, чтобы прикрыть растрату, совершенную другим человеком.

Следуя за танцующим лучом, Баллард поднялся по пыльной лестнице к двери на самом верху. Пора уже выбираться отсюда, пока...

Но что это? Дверь закрыта?

Он сразу же выключил фонарь и, дыша открытым ртом, стоял в полной темноте на лестнице. Он помнил, что оставил дверь открытой, чтобы легче было услышать предостерегающий гудок Гизеллы. Но гудка не было. Стало быть, в доме не должно быть никого, кроме него. Нельзя поддаваться страху.

Баллард вновь включил фонарь и осторожно поднялся до верхней ступени лестницы. Да, конечно. Дверь закрыта совсем неплотно. Вероятно, она просто сама повернулась на петлях. И все же ему понадобилось значительное напряжение воли, чтобы тихо открыть ее и быстро оглядеть холл.

Никого.

Баллард сделал несколько шагов и тут же застыл на месте.

Парадная дверь была открыта.

Пробиваясь сквозь узкую щель, наружный свет тонкой полоской ложился на пол и самый низ противоположной стены.

Когда он пытался войти в дом, парадная дверь была заперта.

И это означало, что...

В следующий миг кто-то с тяжелым пыхтением ударил его по почкам. Баллард громко вскрикнул, согнулся и повалился на пол. Последней его мыслью было: неужели сначала он разделался с Гизеллой?

Глава 25

Однако его сознание выключилось лишь на короткое время. От невыносимой боли. Придя в себя, Баллард обнаружил, что стоит на четвереньках. Боль неистовствовала не только во всем его туловище, но и в голове: должно быть, падая, он сильно ударился о стену.

— Кровь, — выдавил он первое, что пришло ему на ум. — Теперь я целую неделю буду мочиться кровью. — В каком-то детективном рассказе он читал, что таковы бывают последствия сильного удара по почкам.

— Ну нет, не неделю, — проговорил Родни Элькин почти извиняющимся тоном. — Я хочу, чтобы вы пошли впереди меня в столовую. Выключатель слева от двери.

— Не знаю, смогу ли я встать, — сказал Баллард. Его мозг вновь заработал, хоть и не в полную силу. Боль в почке стала чуть слабее.

— Сможешь.

Баллард встал и выпрямился, опираясь о стену. Размытое изображение в его глазах сфокусировалось; перед ним, на достаточно большом расстоянии, стоял одетый в пальто Элькин. Высокий, физически сильный, решительный, довольно красивый и курчавый. В левой руке у него был тот самый револьвер, который Баллард видел в кухне. На этот раз, конечно, заряженный.

Когда Хеслип повернулся лицом к нападающему, тот ударил его по голове справа. Когда Элькин говорил по телефону в гараже «Джей. Ар. Эс», собираясь сделать какие-нибудь пометки, он переложил трубку в правую руку.

— Иди! — приказал Элькин.

И Баллард сделал шаг. Револьвер в руке Элькина дрожал. Его вновь душил страх. А это может спровоцировать выстрел. Опираясь о стены, Баллард добрался до столовой. Быстро ворвись в нее, захлопни дверь и выпрыгни из все еще открытого окна.

Ничего похожего на сцену из телебоевика. Оторвавшись от стены, он споткнулся. Боль все еще была сильна. Приходилось стискивать зубы, чтобы сдержать рвоту. От того, насколько быстро он сможет двигаться, зависела его жизнь. Ведь ему грозит смертельная опасность.

И все же он не мог двигаться быстро и осторожно и буквально свалился на один из дубовых стульев. Господи, как нестерпимо болит спина.

Что сделал Элькин с Гизеллой?

Элькин, весь потный, не опускал револьвер. Туман блестящими каплями осел на его черной, очень курчавой шевелюре. У парня слишком большой нос, чтобы его лицо можно было назвать красивым, подумал Баллард. Но почему эта чертова Шери даже не упомянула о его носе? Или о его модных бакенбардах? Не упусти она всех этих подробностей, с ним, Баллардом, не произошло бы ничего подобного.

— Не знаю, что мне делать с тобой, Баллард. — Элькин пожевал нижнюю губу. — Честно, не знаю.

— Откупись от меня.

Элькин хохотнул, но в его голосе послышалось что-то сродни отчаянию.

Пройдя по комнате, он закрыл окно, через которое влез Баллард, задернул шторы. У него был вид теннисиста, может быть, баскетболиста, но не убийцы. Он сел на край большого дубового стола и принялся раскачивать одной ногой. Начищенные ботинки ярко сверкали. Но взгляд его был болезненно-унылым.

— И чем же я от тебя откуплюсь?

— Деньгами, которые ты присвоил. Деньгами, ради которых ты убил Чарлза Гриффина — чтобы взвалить на него всю вину за растрату.

Элькин как бы дружелюбно покачал головой. Баллард вдруг понял: этот тип должен внутренне подготовиться. Разжечь в себе ярость, как он наверняка делал это в случае с Гриффином. И в случае с Бартом. Точно так же поступит он и в случае с ним, Ларри Баллардом, если только...

— Я не крал никаких денег, — сказал Элькин.

Он произнес это так искренне, что Баллард едва не поверил ему.

— Но если не из-за денег, тогда почему же... Кстати, Хеслип не умер. Он уже вышел из комы и может тебя опознать.

Эти слова явно взволновали Элькина.

— Я не верю тебе, — нервно сказал он.

— Тебя могут также опознать Одум и Шери.

Он побледнел.

— Эта потаскуха? Не говори мне о ней.

Не давай ему опомниться. Дави и дави.

— Я видел твои трофеи наверху.

Элькин вскочил с дикими глазами. Баллард нажал не на ту кнопку, но теперь он наконец понял. Все понял. Хотя и слишком поздно. Мебель была распродана только для того, чтобы позлить Шери, только для этого. И девятого февраля Гриффин был убит здесь, в этом доме, из-за Шери.

Словно прочитав его мысли, Элькин сказал:

— С Чаком, можно считать, произошел несчастный случай.

Он вновь опустился на край стола, его глаза смотрели чуть спокойнее. Дуло револьвера слегка подрагивало. Самое время рвануть со стула, докатиться до наружной стены и выброситься в окно с такой силой, чтобы его не смогли остановить ни шторы, ни стекло.

Но нет, ни хрена из этого не выйдет.

— Это в самом деле был несчастный случай. Он приперся ко мне на следующий же вечер, после того как эта дешевка в Конкорде... По ее наущению, он обвинял меня в совершенно невероятных вещах. Только подумать, эта танцовщица, которая направо и налево показывает все, что у нее есть, посмела так поступить со мной... но... Он стоял в комнате, возле камина, и нес всякую чушь. Он, видите ли, верит всему, что она обо мне сказала. Если только я посмею оскорбить ее еще раз... Он был больше меня, намного тяжелее, ведь он занимался в атлетическом клубе, поэтому я схватил кочергу и ударил его, чтобы сшибить с ног. Однако все получилось не так, как я хотел. Конец кочерги угодил ему в голову, над глазом, и он сразу рухнул замертво. Это был несчастный случай...

Что там делает Гизелла? Какого черта ничего не предпринимает? Было очевидно, что Элькин о ней не знает. Может, она уснула в этой распроклятой машине? Боль в спине все еще была нестерпимой.

— Поэтому ты и постарался изобразить дело так, будто Гриффин был растратчиком? Чтобы объяснить его исчезновение?