‑ Слушайте, да это прямо какой‑то
И студиозусы бешеным хором хватили: «Не зря зовуся я Ахиллом ‑ хилым, хилым, хилым!»
‑ Вот бы когда нам пригодился твой медвежий плащ, Гертье!.. Если я обращусь в ледышку, ‑ бормотал Бабель, угнезживаясь на сиденье, ‑ вели растереть меня ромом. Еще час на улице ‑ и я пойму тех воришек, что крадут ротонды! надо же им обогреться наконец!
‑ Надежней будет влить ром тебе в глотку! ‑ Гертье ощутил, как неожиданно нагрянувший мороз пробирает его ноги в штиблетах и вкрадывается мурашками под панталоны. Может, в самом деле стоит побороть свою неприязнь к нареченной? Ведро угля стоит девять центов, а если холода продержатся, то уголь вздорожает и отопление квартиры влетит в копеечку. До какой же степени падения может довести дворянина нужда! Подделать доверенность ‑ еще не горе; достаточно перезанять денег и погасить вексель, но ‑ жениться потому, что твое жилье промерзло?! А как же честь и достоинство древнего рода?..
‑ Первым делом закажем пунш с лимонными цукатами, ‑ Бабель спрятал почетный нос алкоголика в складках шарфа и поднятом воротнике пальто. ‑ И шоколаду!
‑ Вот напасть, господа хорошие! ‑ громко бросил через плечо возница. Он был из тех говорунов, которые молчание терпеть не могут. ‑ Я вез таможенного комиссара от святого Готвина, так он сказал мне, что
Девушка зябла; от проникающего извне мертвящего холода не спасало ни тяжелое сукно ольстера, ни застегнутый поверх платья казакин, ни слоистая пелена юбок, ни чулки с башмачками, ни тем более шарфик. Руки деревенели в перчатках. Она сама поражалась, как скованным пальцам удалось так быстро извлечь из сумочки массивный «гассер».
Ее убеждали, что пуля австрийского револьвера на близком расстоянии отбросит и повалит даже грузного циркового борца, одетого в кирасу. Хваленое оружие не прибавляло ей уверенности. Она больше надеялась на телеграф, хотя и это спасительное средство может подвести. Провода могут порваться, батареи ‑ разрядиться, аппараты Юза ‑ поломаться.
Ее терзали два серьезных обстоятельства. Она не знала, откуда нагрянет опасность, и ей никогда не приходилось бывать в Маэне. Здесь у нее не было знакомых. Она взяла билет до Маэна потому, что это большой город, где множество людей. Есть хоть какой‑то шанс затеряться… …или встретить своих.
«Не обманывай себя, ‑ одернула она трепещущие мысли. ‑ Не следует на это полагаться».
Вокзал был грязным, суетливым, тесным и громоздким. Ей едва не подурнело от запахов, которые витали в воздухе, несмотря на холод. Многолюдье кишело здесь, дышало сотнями смрадных ртов, кашляло, отхаркивалось и галдело. Дым стелился вдоль дебаркадера, смешиваясь с резким духом керосина и отравно‑сладким угаром светильного газа, сочащегося где‑то из дырявой трубы. В плотно спертой атмосфере вокзала чувствовался душок картошки, пережаренной на постном масле, мясной чад, привкус нагретого сургуча и винные пары. Она постаралась пройти через зал ожидания затаив дыхание, отыскивая взглядом телеграфную контору.
‑ Я хочу послать телеграмму, ‑ положила она пальцы на барьер, истертый множеством локтей.
‑ Пожалуйста, сьорэнн. Возьмите бланк; вот перо и чернильница, ‑ равнодушно показал телеграфист.
Она долго дышала на руки, стараясь вернуть пальцам гибкость. Но главная трудность была впереди ‑
Какое коварство! перо тупо ковыряло бумагу, оставляя кривые безобразные следы вместо аккуратных E‑R‑L‑L. Оставив попытки написать адрес как положено, она почти в ярости перешла на родной шрифт ‑ и что же? строки послушно побежали, складываясь в письмо‑крик. Нет, так нельзя. Скомкав бланк, она бросила его в корзину и торопливым шагом вернулась к барьеру.
‑ Месьер, можете ли вы написать за меня? Я… Позорно вымолвить такое, но приходится. Могло быть гораздо хуже ‑ если б она разучилась
‑ …я неграмотна.
‑ Диктуйте, ‑ не выказав никаких чувств, согласился человек за барьером.
‑ Эрль, улица Дикелен, дом пятнадцать, Манфреду Вернике в собственные руки, срочно. Скажи Цахариасу, что Рагнхильд жестоко гонима и просит о помощи. R., Маэн, вокзал Гуфарат, до востребования.
‑ До востребования кому? ‑ впервые поднял скучающие глаза телеграфист.
‑ Вы там пометили в конце ‑ литера R. R ‑ это я.
‑ Этого недостаточно, сьорэнн. Вы можете не называть имя, но представьте, что сюда придет за телеграммой какой‑нибудь Рудольф, тоже указавший для ответа свой инициал. Произойдет путаница. Укажите хотя бы девиз, ‑ губы телеграфиста тронула улыбка; хотя кареглазая девушка выглядела сердито, это не портило ее миловидности. ‑ Знаете, как делают в разделе предложений о женитьбе и замужестве.
‑ Какой девиз?! ‑ возмутилась злая красотка. Темные глаза ее полыхнули, лицо расцвело гневом.
‑ Пароль, условная фраза.
‑ Ах, так… хорошо. Девиз будет ‑ «Гром и молния».
‑ Звучит романтично. С вас два талера и восемьдесят семь центов.
‑ Отчего так дорого?
‑ За срочность, сьорэнн. Вы сказали ‑ «Срочно»,
‑ Когда телеграмму доставят?
‑ Сегодня, после восьми.
‑ То есть в эту пору вы уже закроетесь?..
‑ Увы и ах, но таков распорядок конторы.
Она едва не застонала. Значит, ответа придется ждать до завтра! Телеграф откроется в десять утра ‑ а где устроиться на ночь?
Впрочем, есть гостиницы. Портовый город, узел железнодорожных путей, населенный больше, чем столица, ‑ здесь должно быть много мест для ночлега. Другое дело, что ей никогда не приходилось искать крышу над головой.
И надо найти не крышу, а
‑ Что за дрянная погода! ‑ пробурчал солидный господин в пальто с бобровым воротником, входя и потирая уши, слегка тронутые белизной обморожения. ‑ Любезный, дайте‑ка вашу бумажку!.. Я только что видел ‑ воробей застыл на лету и упал, как деревянный! А ведь еще утром холодок был еле‑еле, почти мягонький. У меня в гавани застрял корабль с товарами, ‑ продолжал он, заполняя бланк, ‑ можете себя вообразить? И я ‑ понимаете?! ‑ должен оправдываться за задержку! Пришлось ехать в портовую контору и брать свидетельство, что таких заморозков не было полсотни лет. Они вызовут ледокольный пароход, ха! а сколько он будет сюда пробиваться?
‑ Птицы падают?.. ‑ потерянно спросила девушка.
‑ Да‑с! шмяк ‑ и готова! Я все выведал, ‑ господин с бобром на шее был горд тем, что всюду проник и выяснил наимельчайшие подробности. ‑ Они собрались подрывать лед. На казенном заводе в Шарлахте солдаты грузят в вагоны порошок Нобеля и бумажный порох. Вот‑вот загромыхает…
‑ Птицы падают… ‑ повторила она обреченно.
В восемь вечера закроется телеграф. Потом ‑ зал ожидания. Не ютиться же на вокзале тайком, как бродяжка… Неожиданно девушка поняла ‑ прямо‑таки кожей почувствовала, ‑ как на Маэн с моря наползает смерть. Тот, кто не скроется с улиц, не сможет согреться, ‑ погибнет. Завтра полиция будет подбирать трупы замерзших пьяниц. Тела, похожие на камни. Десятки
