- Очень удобно в случае отступления, – заключила княжна. – Молодец, Кевик.
Она снова погрузилась в задумчивость, только теперь мысли ее крутились возле открытого старым картографом ущелья. «Пусть восьмой день будет назначен днем главного сражения», – всплыли слова Луверика.
Завтра. Завтра настанет этот самый день. И уже близился рассвет …
В шатер заглянул бородатый дружинник.
- Позволь потревожить тебя, госпожа.
Она с готовностью вышла наружу, где ее дожидались военачальники. Одернув полы короткого, подбитого мехом плаща, Церра внутренне подготовилась к самым скверным новостям. Предчувствия не обманули и на этот раз.
- Госпожа, - с неприкрытой тревогой заговорил бородатый корнуот. – Сторожевые заметили нечто, о чем мы поспешили сообщить тебе.
- Говори.
- Вокруг нас скопище пауков!
- Я не совсем понимаю…
- Госпожа, они подозрительно велики для обычных.
- Марлоги?
- Мы окружены, госпожа!
- Трубите сбор!
Они ждали только этого сигнала. Едва раздались резкие звуки военных рожков, окрестности огласили визги сынов Арахна. На лету обретая первозданный мерзкий вид, марлоги посыпались на застигнутых врасплох корнуотов. Битва завязалась мгновенно. Готовые к атаке дружинники сдерживали звериный натиск, давая время облачиться в кольчуги тем, кто не успел. Хаотичная драка продолжалась на той самой площадке горы, пока не послышался зычный глас Церры:
- Отходим к долине через ущелье! За мной!
Воины владычицы Крайних земель, не в пример воинам Луверика и Наватрика, были закалены в бесконечных сражениях с кочующими на границе племенами. И марлоги встретили достойное сопротивление, не смотря на внезапное нападение. Преимущество их ночной атаки оказалось недолгим. И многочисленность марлогов не казалась ощутимой. Один дружинник княжны стоил двух десятков серых тварей.
Сама Церра отлично понимала, что происходит и что должно произойти. Медленно отступая к ущелью, она выводила воинов на равнину, где их главным союзником скоро станет рассвет…
Дружина князя Малавика благополучно добралась до разрушенного города мхаров, когда на небе взошла луна и загорелись первые бледные звезды. Руины Меохрэтта лежали на возвышенности у восточного берега Аургуса. Теперь воды взбесившейся реки заливали большую часть города. Другая его часть представляла собой странное подобие свалки, но являясь плодом воспаленной, больной фантазией. Лесных людей потрясло увиденное. Нагромождение архитектурных частей, ранее прекрасных в целом, теперь представляли собой конструкции самых нелепых и чудовищных форм.
- Марлоги не ступят на эту землю, - сказал один из корнуотов, указав князю на знаки, старательно выведенные на камнях. – Видите? Эркайи не совсем утратили разум, раз способны защитить себя древней магией предков.
- Может, эти знаки не несут в себе ничего магического, - скептически ответил Малавик.
- Ну, нет, господин, это очень точные символы, поверь моему опыту.
- Хорошо, значит, нам нечего делать среди этих руин. Обойдем город, и двинемся цепью к Дэниту.
- Обойдем с юга, князь? Не разумнее ли прочесывать лес севернее?
- Никто из марлогов не заходил так далеко. Берега Аургуса – вот предел, достигнутый ими.
- Беда, князь!
Пожар у Варда был замечен каждым из войск корнуотов. Увидели его и дружинники Малавика.
- Что предпримем? – хмурясь, спросил один из княжеских советников.
Как и все, Малавик предпочёл вернуться и прийти на помощь войскам владыки. Чувство взаимовыручки у корнуотов было едва ли не основным и таким нужным в условиях войны, в которых когда- то пребывали княжества Арбоша.
Не теряя времени, войска Малавика повернули на север, покинув разрушенный город, и стали продвигаться по болотистому берегу разлившегося Аургуса.
Быстро темнело. Над Маакором поднялся густой туман. Идти приходилось с большой осторожностью, поскольку земля под ногами становилась все более неустойчивой. Вскоре войско встало.
- Куда дальше, князь?
Огромное пространство, поросшее редкими, кривыми деревцами, оказалось залитой глубокой водой, доходившей до пояса тем, кто отважился проверить глубину. Узкий, относительно сухой, но ненадежный на вид участок земли огибал это озерцо с запада, но проходил в опасной близости от неустойчивого берега реки. Корнуоты не могли знать, что сильный паводок вызвал обвал в горах, перекрывший узкое русло Аургуса. Теперь вода стремительно пребывала, закрывая путь к отступлению и загоняя людей в самую глубь гиблых болот.
- Пройдем по берегу, - принял решение Малавик.
Возникла некоторая заминка из-за лошадей, боявшихся быстрого течения. И корнуоты спешивались, чтобы вести животных. Так продолжалось какое-то время, пока князю не доложили, что те, кто двигался в арьергарде, затрудняются уже идти по пребывающей воде.
- Нам нужно перемещаться еще быстрее, - встревожено заметил он, всматриваясь в блиставшую под лунным светом воду.
- Боюсь, князь, что мы в ловушке.
Впереди слабо виднелся узкий взгорок, где могли уместиться только трое корнуотов, вставших плечом к плечу.
- Назад дороги нет. Пока можем – нужно идти, не смотря ни на что.
Сам князь был впереди всех, и дружинники доверчиво следовали за ним, безусловно полагаясь на верность его решения. Но вскоре и он остановился. Бурлящий поток, перекрывал участок, по которому еще можно было пройти.
- Те, что в хвосте, плывут уже по воде, - доложил вестовой.
- Плохо дело.
Войско остановилось. Стали замерять глубину, пытаясь найти возможные пути к продвижению. Но их не было. Вода все пребывала. Арьергардные войска оказались в особенно тяжелом состоянии - вода, окружавшая их, доходила многим до колен, а то и выше.
- Мы погибнем в этих проклятых болотах! – стенали корнуоты, - примем позор, пав не в битве, на которую шли.
Многие в страхе и отчаянии призывали лесных божеств.
Но спасения не было.
Ледяная, темная вода, тихо журча, заливала прибрежные земли. Воины вплавь добирались до молодого леска, росшего на некотором отдалении, и, срубая мечами упругие стволы, спешно собирали настилы, что могли удерживать слабеющих от холода, промокших людей. Красные огни факелов метались над бурлившей стихией, бросая длинные отсветы на неспокойно-свинцовую поверхность разлившейся реки…
Так войско славного князя Малавика столкнулось с тихим, но безжалостным противником, способным губить вернее ножей, и собравшим в эту ночь много жертвы.
Выщербленные от времени и воды стены пещеры Горон смыкались куполом с отверстием-люком в центре, с краев которого свисали толстые, местами проржавевшие цепи. Они тянулись вниз, к четырехпалым костлявым и когтистым рукам статуи Арахна – точной копии той, что возвышалась над жертвенным камнем в Нижнем храме. Вернее – то изваяние, какому поклонялись все служители испокон
