глаза его обратились к портрету юной красавицы. Магнус вздохнул и вернулся к столу, за которым провёл предутренние часы, и снова склонился над большой книгой, открытой на первых страницах: ' Об истории и падении Апикона. ' Долгие годы магистр работал над этим трактатом. Теперь он был закончен. Магнус перевернул листы на первую страницу и прочел:
' То были времена трёх царей, когда в Апиконе, великом и славном, правили три владыки. Они называли друг друга братьями, и подданные их жили в мире и согласии. Царь мхаров, носивший Жезл власти, жил с народом своим у священных берегов Анхи. Царство его простиралось от лесов Арбоша на севере до Гефрекского нагорья на юге. На западе владения его граничили с берегами Седых озер, на востоке массивные крепостные стены из серого туфа защищали от набегов диких племен, которые кочевали по земле Хэм-Аиба, что не была еще пустыней.
Рогатые корнуоты заселяли дремучие леса Арбоша и называли себя народом-ведуном.
Их повелитель именовался великим князем. Был он воинственен и храбр. И не единожды поднимал соплеменников в походы на халтов, чьим домом были безбрежные степи Энгаба.
Антигусы, самый древний народ Апикона, нарекли земли свои королевством Антавия. Они, как и ученые мхары, стремились к знанию, считая просвещение и искусство своим призванием.
Союз трех царей казался непобедимым. Разрушить его не должны были ни люди, ни время.
Но Боги Судьбы решили иначе…
Тогда и пришла беда. Потемнел великий Лакрис, почитаемый всеми народами Апикона. Вспенились, забурлили воды священного озера и отступили, обнажая дно. Пахнуло зноем. Глубокие тени пролегли от мыса Крет, и поползли по земле Хэм-Аиба, к самому нагорью Гефрека, где в скалистых пещерах ютились крылатые рабисы. Зной стал нестерпимым. Впервые устрашились обитатели Гефрека. Дрогнули их сердца, когда пронесся над Кифрой жуткий вой. А вместе с ним поднялось над нагорьем странное облако, которое обрело вид гигантского столба. Он рос, заслоняя собой небо, все выше и выше, и стал наливаться темнотой. На весь Апикон пал великий мрак.
Тогда над Гефреком вспыхнула одинокая красная звезда. Свет ее разгорался. А под ним задрожала земля. Яростная сила терзала её недра. Клокоча, рвалось из них нечто, слепое и враждебное. Оно проснулось и желало свободы - жестокое дитя бездны. Его время пришло. Оно родилось…
В огромной и черной грозовой туче, поглотившей сияние красной звезды, вспыхнули огненные зигзаги, и она раскололась длинной полосой пламени небывалой величины и яркости. Тот огонь нес в себе ядовитый дух зла.
За ним хлынули потоки раскалённой лавы, выворачивая глыбы черных камней. Потекли огненные реки. Белесые клубы дыма скрыли рождение страшного Иктуса.
И по всей земле Апикона воцарилась долгая ночь…
Содрогнулся от ужаса верховный жрец Маакора, прочтя на своём алтаре знаки беды. Князь Арбоша посыпал рогатую голову пеплом скорби.
Город на девяти островах оделся в траур.
Но мрак рассеялся. Обнажились мертвое небо и земля, укрытая серым пеплом, залитая кроваво- красной лавой.
И поразились жители Апикона видению в пустынном нагорье Гефрека: высоко в небо вознесла двурогую вершину чудовищно-чёрная гора, видимая в самых дальних уголках земли. То был Иктус, хранивший в чреве очнувшегося от долгого забвения демона зла.
Пришло его время. Свинцовые тучи укрыли рогатую вершину, над которой сияла кровавая звезда. Оно, стал ждать. И звать…
На Апикон обрушились губительные ледяные дожди. Маленькое тусклое солнце больше не согревало страну трёх царей.
Но с дикого юга уже явилось безымянное племя и поклонилось злу.
Свершилось!
В недрах Иктуса открылись огненные глаза. Злобный дух узнал тех, кого ждал. Дикое племя отдалось демону. Дети пустыни дали ему новую силу, новую жизнь. На каменных алтарях нового божества пролилась свежая кровь. Злобный дух принял жертву, вдохнув в тёмные души своего народа ненависть и жажду крови. Свет звезды, взошедшей над Гефреком, стал ярче, соперничая с тусклым светом солнца. И был свет той звезды багряным, как кровь жертвы, пролитой на алтаре в пещере Горон. В той пещере звучали страшные слова, возносимые божеству:
«О, Госпожа Бездны, служительница чёрных духов, имя которых Севау и Бебаи, мы возложили души свои на алтарь твой. Повелительница, ты - госпожа вечности, неугасимый огонь ярости, разрушительница людских тел. Мы покорны тебе».
Та, кого призывали они, услышала и вышла из колодца. И назвала имя свое – Кэух. И назначила себе служителей, которых было восемь. Они стали первыми жрецами, проливающими человеческую кровь на алтари. Прошло время, пока не явился Арахн - обретший тело демон-дух, и взял себе деву из племени Хэта, которая родила ему первого истинного сына - марлога. А когда наплодилось их множество сотен, направил Арахн ярость свою на Апикон.
Вот тогда и распался союз трёх царей.
Запылали леса Арбоша. Князь корнуотов поднял свой воинственный народ. Перед его храбростью и силой, умноженной магией, отступили кровожадные марлоги, и вернулись в Улхур, в подземный город, появившийся там, где была пещера Горон с первым алтарём и Колодцем, который выпустил зверя.
Странный подарок получил от слепого странника король антигусов. Зачарованный, смотрел он на таинственный амулет, свитый из тёмных волос. А когда с высоких стен Гонориса замечены были подступившие орды марлогов, околдованный владыка Антавии сам выслал им ключи от города. Антигусы преклонили колени перед демоном и его детьми. В святилищах их отныне молились двум богам. На мирные алтари пролилась кровь. Короля Дэнгора и Антавии короновали новым венцом. И на трон антигусов взошел новый владыка, царь царей, господин из Улхура, жрец Арахна - Кхорх.
Из Арбоша пришли ему драгоценные дары и соглашение на дань.
Полчища убийц ринулись на города мхаров. Пали один за другим Тэ-Тахрет, Нэрос и северный Тмехэм, что граничит с враждебными землями кочевников. Дети Маакора спасли священный Ахвэм, но сошли с лика земного в воды реки Анхи, которые защитили мудрецов от проклятья первого жреца арахнидов, Кхорха, что сделал оставшихся в живых мхаров маакорских безумными эркайями.
Пал Апикон. Новый бог дал этой земле новое имя: Сульфур. '
- К вам посетитель, старейший, - сказал появившийся в зале брат-послушник.
- Да-да, - магистр поднялся. - Проси. Я жду его.
Вошедший гость поклонился и дотронулся до амулета на груди, символа карутской обители. Он и одет был, как послушник, в черную тунику до колен, подпоясанную широким кожаным ремнем (к которому кроме меча, крепился кожаный кошель), да шоссы, заправленные в высокие сапоги. Шерстяной плащ с большим капюшоном и застежками завершал скромный наряд.
- Рад видеть вас снова, - ласково приветствовал его Магнус. – На свадебном пиру нам так и не дали поговорить по душам. Как вы добрались до Гонориса, Ог Оджа Ва-Йерк?
- Благодарю, - пришедший сбросил с головы капюшон, обнажая голову, совершенно лишенную волос. Ва-Йерк был потомком мхаров и имел прозрачную, восковую кожу, большие голубые глаза и перепонки между пальцев. Высокий, с гибким мальчишеским станом, он казался очень молодым из-за гладкой кожи и немного наивного выражения узкого лица. В действительности, ему шел пятьдесят четвертый год, сорок из которых он отдал служению Эморх – богине Маакора, называя себя тмехтом, как все потомки мхаров, бежавших на север. Придя в главный храм Тмехэма еще мальчишкой, Ог Оджа прошел долгий путь от кандидата до главного храмовника. Но, увлекшись историей Маакора, предпочел увидеть все своими глазами и отправился на землю предков. И возвращался на гиблую землю мхаров снова и снова, пока не отыскал нечто, окончательно лишившее его покоя. Отойдя от храма, Ва-Йерк продолжил поиски, открыв свою тайну преемнику. Новый верховный служитель поддержал его, позволив жить при храме. Но шли годы, а Ог Оджа не приближался к желаемому ни на шаг. Однако он не терял надежды, и, как одержимый, продолжал искать, пока судьба не свела его, наконец, с настоятелем карутской обители, который знал о том, что стало для тмехта смыслом жизни. Цели у этих двух непохожих людей оказались разными, но вот способ достижения их – один. И заключался он в обладании неким таинственным и ценным предметом…
