- Ты удивлена? Я думал, тебе раскрылись мои замыслы, когда с таким восторгом согласилась ты отметить на турнире его доблесть.
Да, она поняла. И забываясь в мечтах, начинала все больше верить словам старой сводни, и все больше проникаться холодом к своему покровителю.
- Но я принадлежу вам, Ансар.
Он замялся вдруг:
- Пойми, голубка. Пойми, мое положение не так блестяще, как ранее и … - он жалко улыбнулся, заглядывая ей в глаза, - долг обязывает меня связать свою судьбу с одной особой, которая, которую … - и, не закончив, запутавшийся в объяснениях барон сконфуженно смолк.
Но возлюбленная продолжала пытливо смотреть на него.
- Которая – что? – вкрадчиво спросила она.
- Которая подарит мне наследника, – господин Потаран был похож на провинившегося мальчика. Он говорил через силу и явно не рад был сложившимся обстоятельствам.
Пления-Лиэлла улыбнулась холодно и высокомерно.
- Но ведь это счастье, о котором вы давно мечтали, барон.
- Да, мечтал.
- Почему же вы сгораете сейчас от стыда? Не потому ли, что согревали не одну мою постель?
- Я виноват…
Пления-Лиэлла расхохоталась.
- Перестаньте, Ансар! Мне не к чему упрекать вас, – снисходительно сказала она. – Я не жена вам. Но почему заговорили вы о своем нелегком положении?
- Она дочь богатейшего человека.
- О, … о, мой господин, вам повезло. Ее отец дает за дочку приличный откуп? Видимо, она страшна, как смерть, - добавила Пления-Лиэлла, потешаясь, – раз согласилась на такого женишка, да еще, возможно, уже нищего!
И ее вдруг захлестнули горечь и обида брошенной женщины. Выставив вперед сведенные нервной судорогой пальцы, она бросилась на барона, с откровенным желанием вцепиться в это пошлое лицо человека, развратившего ее душу, растлившего тело, в этот зловонный рот, жадно испивший ее молодую жизнь, в эти глаза предателя, возжелавшего другую.
Он перехватил ее руки и грубо стиснул:
- Ты жестока и неблагородна! Мне жаль, что я не смог привить в твоей пустой душе эти чувства. Я все сказал. И, надеюсь, меня простят. И тут. И там, - барон помолчал. – А сейчас, нам пора, – и он протянул свою «честную» руку девушке, смотревшей на него уже потухшими глазами…
Итак, она отправилась на прием, наслаждаясь дальней дорогой, что разделяла Брогом и Дэнгор, с легкостью перенеся все неудобства пути, и близость ворчливого барона Ансара.
Как никогда, она была теперь близка к мечте, всем сердцем желая никогда не возвращаться в Вэлон. В городе королей ждала ее судьба…
Бэгенхелл удивил и разочаровал Плению-Лиэллу - слишком скучный и безлико-серый, с громадами сторожевых башен, угрюмостью длинных, пустых коридоров с красным пламенем факелов, и рядами стрельчатых окон, создающих полумрак запустенья – все здесь было простым и обыкновенным, совсем не королевским.
Целый день провела брогомская красавица в темной спальной, ожидая приема. Стоя у окна, она, томясь, смотрела на подернутый туманом Дэнгор и слушала возмущенные тирады господина Ансара, сердившегося на чванливого Авинция, медлившего с аудиенцией. Это был самый длинный, и самый пустой день в ее жизни, за которым последовала самая мучительная ночь, проведенная в омерзительных объятьях барона, ставшего чужим и гадким.
Наутро услужливая и милая служанка облачила Плению-Лиэллу в дорогие одежды, преподнесенные возлюбленным, после чего красивый паж Авинция проводил взволнованную чету в Вечноцветущий сад – это чудо Антавии. Занимая все северное крыло королевского замка, сад наполнен был волнующими запахами и звуками. Здесь росли травы, цветы и деревья всего Сульфура, от северного Арбоша до южной Кифры. От восторга девица Манпор-Вак совсем потерялась и когда, наконец, произошла назначенная встреча барона Потарана с королем Авинцием и его высокородной семьей, она пришла в полнейшее замешательство, близкое к обморочному. Неловко подойдя к дэнгорскому владыке, Пления-Лиэлла неуклюже склонилась, пробормотав что-то невнятное, и осмелилась поднять глаза на короля, только когда услышала рядом знакомый голос барона Ансара.
- Ваше величество, позвольте представить вам Плению-Лиэллу из рода Манпор-Вак.
Авинций посмотрел на нее скучающим, холодным взглядом.
Но юная супруга короля приветливо кивнула растерявшейся девушке. В ясных, потрясающе красивых глазах Дэлы, брогомская дева прочла искреннюю симпатию.
Но в тот же миг, Пления-Лиэлла ощутила странное, ни на что не похожее волнение. Сладкая истома сдавила грудь. И девушка будто утонула в этом взоре: любопытном, веселом, смелом, зовущем, властном, ласкающем. Ей почудилось вдруг, каким невесомым и звенящим стало тело. Но придушенно-угрожающий шепот барона прервал эйфорию.
Аудиенция закончилась оскорбительно быстро - король Авинций пожелал отдохнуть в кругу своих домочадцев. Он с некоторых пор не жаловал господина из Вэлона.
Обескураженная и подавленная, Пления-Лиэлла вернулась в залу королевского замка, и, выслушав злобный выговор бледного и дрожавшего от ярости барона, дала волю слезам - первый королевский прием оказался для нее неудачным.
Владыка Антавии нашел девицу Манпор-Вак довольно невзрачной, недалекой и неизящной, удивляясь выбору Гродвига. И, откладывая этот неудачный брак, услал нетерпеливого жениха в дальнее расположение войск антигусов, стоявших в степи Энгаба.
Но, получившая свободу у барона Ансара, Пления-Лиэлла неожиданно оказалась назначена придворной дамой королевы Дэлы, которую тронула красота и скромность девицы из Брогома.
Жизнь ее стала весела, легка и приятна. Каждый день наполнился радужными красками Вечноцветущего сада. Может поэтому не слишком тосковала она по своему нареченному. А может быть и потому, что карие глаза принца Ормонда, младшего сына короля Авинция, безвозвратно пленили душу, впервые познавшую истинную любовь.
Она ни о чем не жалела сейчас. Ни о чем. Добыв «сердце Сатаис», дева из Брогома снискала милость самой Хефнет, которая сдержала слово, и воспламенила любовь в спокойном сердце принца Ормонда. Пления-Лиэлла получила то, чего так страстно желала. Но… магическая сила приворотных зелий не может изменить человека. Став любовницей наследника Дэнгора, брогомская красавица так и не сумела познать счастья.
Она снова расплакалась, горько и безутешно, когда услышала его радостный возглас:
- Господа! Наше путешествие подходит к концу – мы на земле арахнидов, у самых врат Улхура! Итак, вперед, мои верные подданные! Сама судьба и прелестная невеста ждут благородного отпрыска великих Бэгов!
Глава 8
Гефрек - горная гряда, что разделяла пустыню Хэм-Аиб с обширными землями кифрийцев. Апиконцы назвали ее Вратами тьмы, когда на землю бронзовых людей пришел неизвестный народ, и дал силу древнему злу. Единственным проходам в горах было ущелье, возникшее при извержении Иктуса. Теперь оно носило имя легендарного вождя, потерявшего душу в войне с арахнидами. Место это считалось проклятым у кифрийцев и диких племен малусов, что иногда приходили к Гефреку с берегов Седых озер - легенду о Пурфе знали во всем Сульфуре. С заходом солнца в ущелье сгущался туман, внушающий
