панический страх не только людям, но и животным, которые кричали от ужаса и опускались на землю, отказываясь проходить между скал.
«Пурф проснулся», - говорили торговцы из Кифры и останавливались в стороне, дожидаясь рассвета. Вожди малусов приносили здесь кровавые жертвы, пытаясь задобрить жестоких призраков. Но те не принимали даров, и люди продолжали гибнуть.
Днем ущелье было вполне безопасным, хотя и мрачным, пронизанным нитями редкого тумана и ощущением тревоги.
Вот и путники, что явились на эту землю, столкнулись с диким страхом лошадей перед наполненным белым туманом проходом.
- Мы опоздали, - подытожил Ва-Йерк, обескуражено наблюдая за тщетными попытками погонщиков заставить животных приблизиться к ущелью.
- И что теперь? – сердито спросил Ормонд. – Никто не заставит меня поверить в призраков. Я желаю быстрее попасть в Улхур. Я вам приказываю! Слышите, вы!
- Прикажите лошадям, - ответил господину один из антигусов.
- Ты смеешь перечить мне, раб? – взорвался наследник, хватаясь за меч.
- Ваше высочество! – Гродвиг вовремя оказался рядом, удерживая взбешенного кузена. – Мы все стараемся. Но что же можно тут поделать?
- Нам будет лучше провести ночь возле ущелья, - поддержал его Ог Оджа.
- Не указывай мне, тмехт, что будет для меня лучше! Упряжные останутся со слугами, которые с рассветом пойдут за нами в Улхур.
Ва-Йерк пожал плечами:
- Как будет угодно.
Локте, не скрывающей страха, также не удалось вразумить упрямого наследника.
- Твое мнение, милая моя ведьма, интересует меня еще меньше, – отрезал Ормонд. – Уж тебе-то нечего бояться! Все призраки Гефрека падут к твоим ногам или разбегутся в ужасе от магической силы брогомской колдуньи. Все вы – мои подданные! – заключил он. – И я приказываю вам – вперед!
- Возьмем немного воды, – сказал тмехт, понимая, что споры ни к чему не приведут. – Мы доберемся до подземелья еще до рассвета.
- Мой господин, - прижимаясь к Ормонду, тихо проговорила Локта. – Разреши мне остаться с твоими слугами здесь, у входа.
- Как не идет тебе слабость, моя дорогая, – принц грубо оттолкнул её. – Я сказал – мы все идем к Пурфу, – он засмеялся, чувствуя непритворный страх той, которая сама любила нагонять ужаса на других.
Ларенару тоже было страшно. Как никогда. И даже молитва, к которой он прибегал, сталкиваясь с необъяснимым, теперь оказалась набором слов, лишенном чудодейственной силы.
- Идем, – сказал он, и первым направился к зияющей расселине, уже не думая о страхе и доверившись небесам, пусть и молчавшим на сей раз.
Его попутчики молча последовали за ним.
Ущелье было холодным, перенасыщенным влагой и странными звуками, внушающими сильную тревогу. Туман густел все больше. И чем дальше уходили путники, тем явственнее ощущали чье-то присутствие. То слышались им невнятные голоса, то виделись странные тени, медленно проходящие перед ними. А потом они услышали рев, прокатившийся меж скал, и в нем, как в грозном водном потоке, перекатывались слова, подобное тяжеловесным камням.
- Стойте! – вскрикнула Локта. В этих ужасных звуках почудился ей голос первосвященника, запрещавшего идти дальше.
- Не бойтесь, госпожа, будьте сильной, - отозвался Ва-Йерк, - это шум реки. Помните, я рассказывал вам, что арахниды верят, будто злой Аургус ушел под землю, чтобы видеть Улхур и одаривать его своим золотом? Взгляните на эти камни, – тмехт показал на длинные силуэты, проступающие сквозь пелену. – Это священные персты Арахна. Когда-то их омывали холодные воды Аургуса, потом омылись они кровью рабисов и первых сынов Арахна.
- Тихо, - шедший впереди послушник, едва различимый в тумане, предостерегающе поднял руку.
Послышался грохот. Со стоном содрогнулась земля.
- Я неосторожно произнес имя Его, – Ог Оджа снова чувствовал себя жрецом и с суеверным ужасом осмотрелся вокруг. – Он слышит.
- Да, – эхом вторила ему брогомская ведьма. – Он слышит.
- Перестань, тмехт! – приказал Ормонд. – Держи себя в руках. Не хнычь, как эта несносная баба!
В ущелье снова стало тихо. Но паника, охватившая всех, лишь усиливалась.
- Он накажет, – возвысив голос, вновь запричитала Локта. – Он накажет нас всех!
- Прекрати! – Ормонд окончательно вышел из себя и, по привычке, схватился за меч.
- Прошу вас, принц, – обернувшись на звон стали, Ларенар тоже обнажил меч. Даже барон, не трогавший меча от самой Антавии, стиснул рукоять.
И снова задрожала земля.
- Уберите оружие! – крикнул в отчаянии Ва-Йерк.
Локта упала на колени, хватаясь за острие меча принца и раня руки.
- Не надо мечей! – взмолилась она, поднеся дрожащие ладони к самому лицу и в ужасе глядя, как стекает по пальцам кровь. В голове ее помутилось…
… - Как зовут тебя? – услышала она низкий, хрипловатый и властный голос.
Пления-Лиэлла назвалась, смущаясь и не зная как вести себя в обществе великой жрицы. Та смотрела на нее с низкого ложа, поглаживая черно-белую кошку, что сверлила гостью свирепыми синими глазами. Хефнет какое-то время молчала, лаская серебристый мех любимицы, под черной мордочкой которой поблескивал массивный золотой ошейник. «Даже у первых модниц Дэнгора нет таких роскошных украшений», - подумала Пления-Лиэлла с невольной завистью и тут же испугалась, заметив, как растянулись в недоброй улыбке красные губы жрицы.
- Я знаю, о чем мечтаешь ты, - кивнув, проговорила Хефнет. Она поднялась и подошла к гостье. Та сжалась и как зачарованная смотрела в блестящие, как у змеи, глаза. Лицо жрицы казалось черепом, обтянутым тонкой, бледной до голубизны кожей. Огромные, запавшие, подведенные черной краской глаза усиливая сходство хозяйки Улхура с покойницей. Худое, изможденное тело она кутала в блестяще-черное платье, длинный подол которого волочился за ней подобно хвосту ящера. Впалую грудь украшал драгоценный амулет в виде паука.
- Я вижу душу твою, дева Брогома, - вновь заговорила она завораживающим голосом. – Душа твоя полна страстей и земных желаний. Тобой владеют дух алчности. Ты покорна демону похоти.
Пления-Лиэлла задохнулась, как от пощечины. Хефнет продолжила:
- Ты, не боясь, открыла им сердце, но твоя душа, созданная светлым духом, страдает. Ты сама пришла ко мне. Не каждая иноверка способна на такое. Я ценю смелость. Говори, чего ты хочешь.
Гостья молчала в смятении, не в силах произнести ни слова.
- Ты хочешь сердце Ормонда, – сказала за нее Хефнет. – Но сердце его стоит дорого. Чем может заплатить за это сокровище бедная брогомская дева? Назначь свою цену, но пусть плата будет достойной.
- Возьми самое дорогое, - чуть слышно выговорила Пления-Лиэлла. – Возьми мою душу…
Казалось, даже время приостановило нескончаемый бег свой, так тихо стало в покоях великой Хефнет. Все замерло. Даже огонь в чашах словно застыл на миг. И только демоническим светом горели глаза улхурской госпожи.
- Я призываю Вепуфа, покровителя душ умерших, в свидетели, - вновь зазвучал ее голос. – Услышь меня, грозный страж Загробного мира.
Покои наполнились шорохами и шелестом. Бледные тени заскользили вокруг, и мрак сгустился под темными сводами.
- Отныне душа этой девушки принадлежит великой Хефнет, верховной жрице Нижнего Улхура и храма Арахна-Кэух. Да будет так. … Служи мне! Отрекись от бога. Отрекись от храма и светлого духа, что обитает
