- Хорошо. Только очень прошу тебя – никуда не уходи больше…
- Вы – Ва-Йерк? – раздался девичий голосок, заставивший обоих вздрогнуть.
Рядом стояла смуглая девушка, появление которой осталось незамеченным.
- Это я, – признался тот растерянно.
- Вас желает видеть госпожа Хефнет.
- Конечно, – Ог Оджа значительно взглянул на Ларенара. – Я попытаюсь добиться результата. Оставайся в комнате и жди.
Они расстались.
Не спавший более суток наррмориец, решил отдохнуть. Он уснул мгновенно, как только добрался до кровати, забывшись тяжелым, неспокойным сном. И впервые не прочел молитву…
Когда вернулся тмехт, то застал его метущимся в бреду.
- Проснись, - Ва-Йерк осторожно потряс Ларенара, встревоженный несвязными речами и его измученным видом.
Но послушник очнулся только после того, как его изрядно встряхнули.
- Вы, - пробормотал он, глядя на тмехта мутными глазами. – Это - вы…
- Кто же еще? – тот сел рядом. – Мы видим кошмары во сне и наяву. Что ты видел?
- Это, возможно, покажется вам интересным, господин. Мой сон больше походил на явь, точно душа витала по лабиринтам подземелья, и увидела сокрытую от глаз комнату. И что это была за комната! Вся она сверкала голубым горным хрусталем и золотом! И словно изумрудные лучи подземного солнца пронизывали ее. А в центре стояла статуя, что я принял вначале за фигуру девушки, которую искал…
- Продолжай.
- Подойдя ближе, я понял, что передо мной изваяние прекраснейшего божества. Черты этой статуи были так тонки и безупречны, что казались живыми, только застывшими в холодном камне, а чуть приоткрытые в улыбке губы - словно согреты теплым дыханием. Но приглядевшись, я вдруг заметил в волнистых волосах крохотные серебряные рожки.
- Это Хепес! – воскликнул тмехт удивленно. – Маакорская богиня!
- Хепес, – подхватил Ларенар. – В руках она держала опаловый шар, наполненный искрами. Зачем мне захотелось дотронуться до него?.. Едва я коснулся сферы, как черная тень метнулась из глубины залы. … Безобразное существо бросилось мне на грудь, разрывая одежду. … К счастью, вы разбудили меня.
- Существо, охраняющее Хепес…
- Что сказала Хефнет? – прервав раздумья тмехта, поинтересовался послушник.
- Да, – Ва-Йерк встряхнул головой. - Я попытался отложить день свадьбы.
- Зачем?
- Затем, чтобы выиграть время, – с грустью ответил он. – Но обстоятельства изменились не в лучшую сторону. Совет служительниц одобрил брак Немферис. Но Валаис удалось многих склонить на свою сторону, требуя принести наследницу в жертву. Хефнет, торопясь услать подальше дочь, перенесла свадьбу на нынешнюю ночь.
Ларенар сел, стирая капельки пота с лица.
- Пусть все это кончится, наконец.
- Или начнется.
- Или начнется. Но эта неопределенность – хуже всего.
Тмехт поднялся.
- Ну, что же, приведем себя в порядок, - он бодрился, но тяжесть на душе не отпускала, становясь сильнее. – Жених не должен краснеть за своих подданных.
- Не должен, – послушник хмыкнул, тоже поднимаясь, и чтобы сменить тему, спросил:
- О чем вы говорили с великой жрицей еще?
- Еще? – Ва-Йерк хитро улыбнулся. – За жизнь Немферис она поклялась открыть мне место нахождения маакорской сигиллы!
Ларенар улыбнулся:
- Я знал, что Ключ в Улхуре. А где наш счастливый жених? Он жив?
Тмехт покачал головой, сдерживая невольную улыбку.
- Не могу сказать, что одобряю ваш поединок с одним из благородных Бэгов, но и вечной жизни пожелать ему не хочу. Итак, мой друг – мы на пороге готовых распахнуться врат, скрывающих от нас новый путь. И что бы ни ждало там, помни, в душе Ога Оджи ты всегда найдешь понимание, а знания мои пусть служат надежнее верной руки Гродвига.
Глава 14
Их уже ждали.
Разодетый в белое принц был великолепен. Как солнце сверкал на груди золотой орден Бэгов. Крахмальный воротник шелковой рубахи подчеркивал смуглость гладко выбритых скул и смоль слегка подвитых волос, спадающих на широкие, гордо развернутые плечи наследника Дэнгора.
- Хорош, - с улыбкой похвалил Ва-Йерк.
- На свадебную церемонию нельзя являться в черных одеждах! – подбежавшая к ним кифрийка, ловко облачила Ларенара в белый плащ с капюшоном и критически осмотрела серую одежду тмехта. – Арахн, от которого навсегда уходит одна из дочерей, может наслать на невесту духов-мстителей, и тогда – о, беда…
- Можете и мне принести такой же плащ, милая девушка? – попросил смущенный Ва-Йерк, трепетно относившийся ко всем ритуалам. – Ведь серый – один из цветов ревнивого божества Улхура.
- Конечно.
- Мы ждем уже около часа, - подойдя, пожаловался барон, покинувший Ормонда, что с надменным видом проигнорировал появление тмехта и послушника.
- Это в обычаях арахнидов – заставлять себя ждать, - вздохнул Ва-Йерк. – Да и спешность этого мероприятия оправдывает многое.
- Как здоровье его высочества? – спросил Ларенар.
- Рана оказалась не опасной, - ответил Гродвиг, - а вот гордость принца ты ранил глубоко.
- Я сожалею. И буду вымаливать у светлого Аспилуса прощение за этот проступок.
Барон весело рассмеялся, от чего по темной зале прокатилось гулкое эхо.
- Каюсь, этот грешок водится и за мной, – признался он. - Спесь нашего господина трудно выносить. И не единожды уже сходились наши мечи.
- В Антавии весьма свободные нравы, - заметил на это тмехт. – В Маакоре покушение на жизнь или здоровье правителей сурово карается.
- Смотрите.
В комнате появились девушки, одетые в красные полупрозрачные хитоны, и с красными цветами в волосах. Одни зажгли свечи, расставляя их кругами и оставляя в центре помост, другие поднялись на возвышение, начиная играть на инструментах, что уже находились там.
Зала осветилась, являя собой мрачное зрелище: черный пол, обилие арочных ниш, в которых виднелись статуи уродливых существ, да грубые колонны из необработанных камней, просто уложенных друг на друга. Самая большая из ниш, расположенная у западной стены, оставалась в темноте, укрытая сгустком огромной тени. Напротив, удерживаемое цепями, укрепленными на капителях восьми колонн, находилось изваяние паука с женской головой. С его раздутого тела свисала свитое из жемчуга накидка. Голову прикрывал алый плат.
- Это – женская ипостась Арахна и более древнее божество. Не буду называть его имени, - с внутренним трепетом кивнул на статую Ог Оджа. – Я видел подобные скульптурки в одном из храмов Кифры.
- Почему арахниды изображают божеств такими уродливыми? – шепнул ему Гродвиг. – Эти статуи
