- Чего ты? – отнимая блюдо у кифрийца и отправляя его в коморку, поинтересовался змеелов, недоверчиво посмотрев на побледневшего бузотера.
- У него отрезан язык, - ответил тот растерянно.
На какое-то время за столом восстановилась полнейшая тишина, которую нарушил Одрух, невесело заметивший:
- Кхорх надежно хранит тайны подземелий.
- Смотри, - отозвался Сахулл, - как бы и тебе не лишиться кое-чего за эти слова.
- Пора и отдохнуть, завтра – трудный день, - нахмурившись, сказал Фархус и первым пошел в спальную.
Но как только мужчины улеглись, поглощенные безрадостными и тревожными мыслями, до них вдруг донесся близкий, сиплый и протяжный вой, полный тоски и боли. Ему ответил другой, приглушенный и шедший как будто с озера.
- Кто это, храни нас Улх? – вскрикнул Рехум, вскакивая с кровати.
- Их двое, огромных и, судя по голосу, голодных змеев, - ответил Одрух. – Наши новые знакомые желают нам покойной ночи. Настал час Хелла…
Утром их разбудил жрец.
- Ваш первый день службы начат, - сказал он, - и, судя по недовольным лицам, ночь прошла не совсем спокойно.
Лахвар уже хотел ответить, но Сахулл чувствительно сдавил ему руку и, отодвинув юношу, подошел к служителю.
- Приветствую тебя, Хепи-Сах, - поклонившись, проговорил он почтительно. – Благодарим, мы отдохнули и готовы исполнить свои обязанности.
- Прекрасно, - ответил тот бездушно-ровным тоном. – Прошу в трапезную.
На этот раз, в присутствии жреца, все обошлось спокойно, да и третировать и без того несчастных кифрийцев, никто не хотел.
Все чувствовали нервозность, когда отправились за молчаливым служителем в грот дев и встали полукругом невдалеке от синего камня.
Церемония оказалась недолгой и совсем не торжественной. Сам открывший колодец Хепи-Сах прочел над ним короткую молитву. Потом появились невиллы. Одетые в белые, свободного кроя платья, с распущенными волосами и босые, они показались мужчинам похожими на прекрасных сказочных созданий. Только сказки в этих краях имели жутковатый смысл.
Каждая из дев несла в руках глубокую чашу, полную какой-то жидкости – нечто темно-красного с черными сгустками. По очереди невиллы вылили это в бездонные недра, и колодец закрылся.
Девушки опустились на колени и затянули что-то совсем непонятное и мало похожее на песнь. Судя по бледным лицам бедняжек и дрожавшим голосам, все что происходило сейчас, стало крайне мучительным для них.
Собрав чаши, жрец отпустил невилл и подошел к стражникам.
- Теперь вы должны осмотреть берег озера, - тускло сказал он.
- Помилуй нас, - чуть слышно пробормотал травник, едва не лишившись чувств, когда до него донесся запах, источаемый чашами. И если бы не Фархус, который вовремя поддержал его, юноша свалился бы в обморок прямо на глазах у служителя.
Но тот не стал задерживаться и величественно покинул грот.
- Это кровь, - выдавил из себя дрожавший Рехум.
- Да успокойся ты, - встряхнул его горец. – Чего ты хотел?
- Кого можно кормить… этим?
Одрух засмеялся:
- Отец говорил мне, что у каждого свой бог. Можешь представить, какой он у Кхорха.
- Идем к Хеллу, - напомнил всем Сахулл, - и держите себя в руках
- А я вот о чем думаю, - шагая по галерее, проговорил Дрэвх. – Млечные пещеры где-то совсем рядом.
- Возможно, - отозвался Лахвар. – Мне кажется, озеро находится на дне кратера и та отвесная скала – фундамент храма Кэух-Арахна. Вот почему мы видели небо. Может, густой туман стоит в кратере не всегда. Млечные пещеры тянутся по окружности жерла вулкана. Мне еще тогда показалось, что галереи идут по кругу.
Тем временем, они уже вышли к озеру, и остановились, удивленные и зачарованные.
Над аспидно-синей в серебристых бликах водой редкими полосами стлался туман. В его белесых прорехах виднелось синее небо. А где-то там, за туманом, в пустом безмолвии, высились антрацитовые скалы. У самого берега тихо плескались волны, перекатывая рябые камушки.
Фархус зачерпнул воду.
- Соленая, - сказал он. – Как могут здесь расти цветы?
- Какие цветы? – подхватил Дрэвх, к которому снова возвращалось бойцовское настроение.
- Нимфеи, - горец обернулся, взглянув на охотника. – Разве ты не заметил их в прошлый раз?
- Как то не до цветов было, - признался тот.
- Я тоже их видел, - проговорил Рехум как-то неуверенно. – И потом подумал, что мне привиделось - в такой воде они не могут жить.
- Проверим? – прищурился Дрэвх.
- Но… там ящер, - пробормотал смущенный травник, отступая.
- Не впускай страх в душу свою, - засмеялся охотник. – Так завещал нам великий Кхорх. Ты тоже трусишь? – взглянул он на Фархуса.
- Нет, - тот пожал плечами, – но смысла в этой затее не вижу.
- Ну, как же? Если найду цветок я, Сахулл перестанет корчить из себя вождя нашего племени, - он хмыкнул. – Найдешь ты – Дрэвх больше рта не разинет. Идет?
- Идет!
- Одумайтесь! – попытался урезонить их Сахулл, но охотник лишь рассмеялся ему в лицо.
- Я помолчал бы на твоем месте или сам полез в пасть дракону.
Горец оттолкнул друга, что попытался помешать ему и, сбросив сапоги, первым вошел в воду. Хохоча, охотник отправился за ним. И скоро туман поглотил их.
Они поплыли в разные стороны, нисколько не сомневаясь в успехе. Но чем дальше оставался берег, тем плотнее становился туман, через который уже ничего не было видно.
Фархус перестал грести и огляделся. Ноги покалывало от холодной воды, но он все же решил доплыть до скал и уже тогда повернуть назад.
- Вернитесь! – еле донеслось до него с берега, и стражник удивился, что так далеко уже забрался.
- Э-э-й, - отозвался Дрэвх совсем рядом, в то же время, оставаясь невидимым.
А горец заметил цветок.
Он был близко, покачиваясь на синей глади, где отражались его белые лепестки. Фархус протянул руку, касаясь чашечки, и вдруг ощутил жалость к трогательной хрупкости нимфеи. Но пальцы уже скользнули к упругому стеблю, надламывая его. Не веря глазам, он поднес к лицу сорванную лилию, испачканную кровью…
Вдруг перед ним взорвались спокойные воды, и голова ящера вынырнула из темной глубины. Разинув страшенную пасть, змей бросился на горца и только чудом тому удалось увернуться, оттолкнувшись от чешуйчатого тела гада. Тот обрушился мимо всей массой, снова погружаясь в пучину, и Фархуса затянуло водоворотом. Оказавшись под водой, он открыл глаза, и с ужасом увидел сквозь мутное пространство, как разворачивается гибкое тело змея. Что произойдет потом, он никак не мог предположить, но сцена эта долго будет преследовать его в ночных кошмарах. Огромная пасть ящера распахнулась так близко, что стали видны острые, длинные зубы и черная глотка твари. Забив ногами и загребая руками, горец рванулся в сторону, уже предчувствуя, как вопьются в него драконьи клыки. Но… мгновение минуло. И чьи-то руки
