ждал возмездия. У него хватит сил освободить от вечных мук свою душу.
Выйдя на берег Хелла, Герех остановился, тронутый картиной вечернего озера. И только на краткий миг в сердце шевельнулась горечь потери от понимания того, что мир земной не может оставаться более его обителью.
- Хоруг! – закричал он. – Я знаю, ты ждешь меня!
Достопочтенный поднял руки, как делали предки, призывая в свидетели небо.
- Я пришел на суд твой, Хоруг!
Вздрогнув, Герех с мрачным удовлетворением услышал рев хеписахафа и достал из-за пояса нож.
- Я приношу добровольную жертву Хеллу и жрецу Хепи-Саху! Пусть кровь моя смоет грех с души, которую я, сын Улха, отпускаю на суд Великих предков!
Он не почувствовал боли, точным движением перерезав собственное горло, и бесконечно долгий миг смотрел на серебристый туман, обнимающий синий глянец застывшей воды и неясный силуэт скал, державших на себе храм божества, от которого достопочтенный жрец только что спас свою душу…
- Там творится что-то ужасное! Я чувствую – он болен и страдает неимоверно, - больше не сдерживая горя, Ла-Тима разрыдалась и прижала к лицу платок.
– Ты должен нам помочь, Бамин-Ат! – обнимая ее, попросила Наэла, пришедшая в храм Эморх, чтобы поддержать мать Сидмаса.
Жрец тяжело вздохнул:
- Помогать - это моя обязанность перед теми, кто взывает к высшим силам. Чем же именно я могу быть вам полезным?
- Верни Сидмаса! – сквозь слезы выкрикнула Ла-Тима.
- Это невозможно, если он находится вне поле действия Врат.
- Тогда отправь меня к нему!
- Госпожа! – Бамит-Ат оторопело посмотрел на женщину. – Через них пройти не просто и, к тому же, Астеман…
- А! – вскрикнула госпожа Ва-Лераг. – Владыка Маакора запретил тебе, я правильно понимаю?
Она казалась больной: глубокие тени залегли под глазами, прорезались морщинки на лбу и даже волосы посерели. Теперь красавица Ла-Тима выглядела намного старше своих лет.
- Переход затрачивает слишком много физических и душевных сил, - как можно мягче заговорил Верховный служитель, пытаясь хотя бы голосом внушить страдающей матери чуточку спокойствия. – И не только того, кто совершает переход. Я не нахожу в себе достаточно энергии, чтобы снова пойти на это. Но у твоего сына есть еще время, и в назначенный срок мы откроем Врата, чтобы принять его.
- Ты не слышишь меня, святейший? – жалобно простонала женщина. – Я вижу страшные сны и верю им. Мой Сидмас в опасности.
- У нас была договоренность – в случае крайней необходимости перешедшие возвращаются к порталу. Если он находится слишком далеко – они подают сигнал через сигиллу, связанную с кариатитом. Камень начнет светиться, - Бамин-Ат снова вздохнул. – Пока он молчит. Значит, ничего серьезного там не происходит. Во всяком случае, смею на это надеяться, - он взял госпожу Ва-Лераг за руку и проводил к одному из кресел, - прошу тебя – присядь.
Она послушно исполнила просьбу жреца, тоскливо взглянув на девушку, которая тоже была подавлена и тенью следовала за служителем, о чем-то напряженно раздумывая.
- Ты знаешь, что сны мои правдивы, - снова заговорила Ла-Тима. - И странно, что ты не хочешь поверить мне сейчас. Ведь жрец той, которая посылает нам ночные видения, должен помнить, что жизнь и сны - страницы одной и той же книги.
- Да, - отозвался Бамин-Ат.
- Позвольте мне сказать, - проговорила Наэла. – Мы с госпожой Ла-Тимой ничего не знаем. И поэтому отчаянье, и беспокойство не покидают наши души. А неведение, как известно, рождает множество страхов. И если что-то нам станет более понятным – тревога отступит. Ведь, мы совершенно не посвящены в эту тайну! Что должны сделать Сидмас с Креламетом? С кем бороться? Скажите, святейший!
- Ну, хорошо!
Для начала жрец усадил девушку рядом с госпожой Ва-Лераг, а сам устроился напротив на невысокой резной скамеечке и заговорил.
- Скоро на нашу землю вновь явится Арахн, - произнес он тем глубоким голосом, каким читал своим ученикам древние трактаты. – Дух его уже вышел из чрева вулкана, куда много веков назад его заточил древний бог Тохус, и уже обрел плоть, питаясь кровью. Сейчас его зовут Кэух и по сути своей – это суккуб, единственная цель которого – наплодить потомков, забирая у мужчин силу и… семя.
Легче всего вновь закабалить Арахна в час его прихода, когда те, кто поклоняется ему, проливают море человеческой крови, даруя божеству боль и страх жертв. Именно в этот час Тохус проклял имя Арахна, обращавшегося в инкуба, и заключил мерзкий дух его в амулет, созданный в огне Иктуса, который вышел из бездны вместе с демоном. Час этот близок и священный амулет находится в Улхуре, в руках Сидмаса. Задача его – активизировать сигиллу, вызвав Тохуса.
- Он сможет это сделать? Ведь мой сын – не жрец! – горестно воскликнула женщина. – Зачем вы отправили именного его, а не кого-нибудь из своих?
- Все дело в том, - немного смущенно ответил Бамит-Ат, - что среди жрецов не нашлось достаточно подготовленных физически. Видишь ли, госпожа, мои ученики уделяют большое внимание укреплению духа, но не тела.
- Продолжим? – напомнила Наэла, для которой многое из слов верховного жреца стало настоящим откровением.
Бамин-Ат с благодарностью взглянул на девушку и решился углубиться в тему.
- Существует множество легенд о борьбе Арахна и Тохуса. По древним поверьям, демоны – это таинственные и зловещие сущности или духи, нечто средне между богами и людьми. Созданные Великим Духом в предрассветный час, «между двумя солнцами, когда ночь наиболее темна», они изначально оказались лишены физического тела. И вошли в новый день, как губители и извечные носители зла, призванные искушать род людской. Потому как наш мир – это бесконечная битва света и тьмы, добра и зла. И это противоборство есть завершенный круг. Родился Арахн – родился и Тохус…
- Другими словами, - уточнила Наэла, - вызвать Огненного духа – значит спровоцировать извержение вулкана?
- Новое извержение? – тут же подхватила Ла-Тима, чувствуя, как холодом сдавило грудь. - Это и есть ваш с Астеманом план?!
- Нет-нет, - испугался жрец, видя перед собой двух насмерть перепуганных женщин. – Извержение случается только с приходом духа бездны. А Тохус является в огненном столбе, способном перемещаться подобно смерчу. И тот, кто коснется того огня может получить бессмертие, - добавил он неуверенно, будто оправдывая себя, а за одно и древние предания.
В просторной и светлой зале, куда привел верховный служитель своих гостей, стало вдруг темнее, как бывает перед грозой, когда воздух насыщается душным и зловещим дыханием близкого ненастья.
- Ты что-то скрываешь от нас, Бамин-Ат? – пристально всматриваясь в него, поинтересовалась госпожа Ва-Лераг. – Не надо ничего утаивать. Говори.
- Сигилла должна оставаться целой, - нахмурившись, сказал служитель Эморх. – Так написано в Хрониках о Тохусе. Мне неизвестно, что случится, если расплавить ее в обычном огне или расколоть, к примеру.
- Они знают об этом? – напряженно спросила девушка, чувствующая странную тяжесть на сердце.
- Конечно! – заверил их жрец. – Я открыл Сидмасу с Креламетом все, что знал сам…
- Святейший!
Все трое обернулись на крик с одинаковым выражением на лицах, как будто каждый из них в глубине души ожидал именно такого поворота событий.
- Камень? – севшим голосом спросил Бамин-Ат служителя, обязанного наблюдать за кариатитом.
