- Не волнуйся, - ласково произнесла Матенаис. – Ты сегодня на себя не похожа.
- Как… Кхорх? – с усилием выговорила мхарка, не поднимая глаз и заливаясь румянцем.
- Ничего, - сдержано ответила жрица и не удержалась от тяжелого вздоха. – Главное, жив.
- Да, - шепнула Наэла и уронила пяльцы на колени. – Матенаис… так больно, снова…
- Снова? – она помогла ей подняться и проводила до кровати, - ложись.
- Я не хочу, - испуганно глядя, проговорила Наэла.
- У тебя просто нет выбора, дорогая!
Матенаис много раз помогала появиться на свет крохотным чудовищам, до которых не могла дотрагиваться без омерзения и очень сочувствовала сейчас очередной матери марлога. Её удивляла продолжительность беременности мхарки, длящаяся положенные девять месяцев, тогда как другие женщины рожали через полтора. И никак не могла это объяснить.
- Началось, - сообщила она вбежавшей на зов рабыне. – Приготовь воду, ткань и настойки.
А Наэла уже металась, закусив до крови побелевшие губы.
- Дыши! Помоги ему, - жрица стиснула ей руку, - я знаю, что ты ненавидишь это существо, но оно должно выйти из тебя, девочка моя…
Еще одна служанка погасила свечи, оставив только одну у изголовья кровати, и приготовила глубокую корзину для марлога, которые рождались довольно развитыми и сразу могли ползать, приводя в ужас неподготовленных рабынь. Да и что можно было ожидать от созданий, выраставших во взрослых особей за четыре месяца?
- Держи её! – прикрикнула Матенаис на вернувшуюся со всем необходимым кифрийку, и, быстро смочив тряпицу, отерла мокрое лицо роженицы.
- Уже? – в комнату вбежала заспанная и растрепанная Лемаис. – Я с тобой, слышишь? – она обежала кровать и села рядом, потом прилегла на подушку и стала гладить лицо и руки Наэлы. – Скоро всё закончится, всё закончится, родненькая…
Та затихла, тяжело дыша.
Невилла поймала встревоженный взгляд Матенаис:
- Читай молитву Мерхе.
- Я другой веры…
- Читай! Она услышит! Ты – женщина, прежде всего!
- Я защищаю тебя пламенем богини Мерхе, слышащей плач на ложе стенающей матери. Я слышу голос той, что разжигает пламя в чреве. Её священный красный огонь опаляет тебя, женщина, имя которой - скорбь.
Наэла закричала в голос, вырвавшись, вцепившись в простыни так, что побелели костяшки пальцев.
- Читай!
- Я стою рядом с богиней Мерхе, - продолжила жрица нараспев, - которая говорит: я принесла тебе воду жизни, чтобы омыть чрево твоё, терзаемое огнём. Сама Эморх-великая освятила для меня эту воду...
Лемаис подошла к рабыне, помогающей в родах, и заняла её место:
- Уйди! Да держи язык за зубами, чего бы ни увидела! – и, сама приняв появившегося, наконец, ребенка, быстро ополоснула его в чаше и ловко замотала в выбеленную ткань.
- Пошли, - кивнула невилла дрожащей Матенаис. – А вы омойте роженицу, - приказала она рабыням и, уложив младенца в корзину, выскочила из комнаты.
- Постой! – крикнула запыхавшаяся жрица, нагнав её уже в галерее, - что происходит? Куда ты идешь?
- К тебе. Мы там укроем малышку.
- Она?.. – Матенаис осеклась, вдруг поняв странное поведение Лемаис.
В молчании они дошли до дома жрицы.
- Ты знала? – уже в своей спальной спросила женщина.
- Не больше чем ты. Смотри! – невилла достала ребенка и сняла с его головы свободный уголок материи. – Это девочка!
- Великий Улх! – ахнула Матенаис, потрясенная необыкновенной красотой малютки. И та, словно поняв, что ею любуются, приоткрыла темно-синие глазки в длинных и черных ресничках. – Этого не может быть!
- Почему?
- Но ведь раньше…
- Рождались только мальчики – уродливые, но сильные. Арахну нужны воины, которые защитят его народ. Но он больше не хочет, чтобы ему служили жрецы. И эта кроха будет первой, нет, второй жрицей Темного отца. Время от времени от Обитающего в Колодце будут рождаться девочки. Любимые его дочери. Все они должны быть обещаны Арахну, хранить чистоту и преданно служить своему богу. Только Наэле ничего не нужно говорить о девочке.
- Я поняла.
- И никому не надо, пока она не подрастет.
Матенаис вдруг расплакалась.
- Ну, что ты? – невилла отдала ей ребенка. – Теперь тебе нужно быть сильной вдвойне. И беречь наследницу, как зеницу ока.
- Я всегда хотела дочку, - растроганно произнесла жрица, - а вот теперь у меня… внучка. И скоро будет еще одна.
Поглощенная созерцанием малышки, легко покачивая её на руках, она не видела, как странно усмехнулась Лемаис над её последними словами…
Вечером к Наэле заглянула Лидэя. Невилла, что провела целый день возле подруги, тихо зашипела, узрев гостью.
- Прошу тебя, милая, не надо ссор, - шепнула ей мхарка. Она, наконец, чувствовала себя свободной душой и телом, снова и снова заставляя Лемаис пересказывать, как выбрался из подземелий Сидмас. Правда, её немного тревожило, что будет с невиллой, если Кхорх обо всем узнает. Но та была так спокойна и беспечна, и только смеялась, говоря, что Одрух не даст теперь её в обиду. И снова улыбалась и ласково целовала Наэлу, ничего не желая объяснять что-то о своих отношениях с царем, которого мхарка боялась даже больше первосвященника.
- Как ты? – чуть краснея, спросила крылатая, присаживаясь на кровать и боясь взглянуть в сторону помрачневшей Лемаис. Та не выносила свою соперницу, совершенно не ревнуя Кхорха, но не смирившись с тем, что кто-то занял её место в Улхуре и теперь претендует на любовь Матенаис.
- Хорошо, дорогая, - с умилением глядя в нежное личико крылатой, ответила Наэла.
- А как ребенок?
- Уже бегает, наверное, - вмешалась невилла. – Марлоги, знаешь ли, не то, что обычные смертные – зверята, которые даже в мамке не нуждаются. И вместо молока пьют теплую кровь крыс. Иногда – человеческую, если повезет…
- Остановись, умоляю, - побледнев, простонала мхарка.
- Прости, - Лемаис опустила ресницы. – А как самочувствие нашей будущей мамочки? – елейным голоском поинтересовалась она и с любопытством осмотрела хрупкую фигурку крылатой.
- Хорошо, - мучительно краснея, ответила та.
Невилла расхохоталась.
- Ты совсем не похожа на брюхатую! И если бы не видела, как копошится в тебе крохотный рабис – подумала бы, что ты выдумала эту старую, как мир сказку, чтобы прибрать к рукам мужика! Но ты слишком глупа даже для этого! И господин наш дуреет рядом с тобой! – она снова рассмеялась, игнорируя укоризненный взгляд Наэлы, которая никогда не видела подругу такой грубой. - Хотела бы я взглянуть на рожу Кхорха, когда он услышал эту новость! Мне так интересно, что он станет делать с крыльями своего сынка? Вырвет? Привяжет к спине и спрячет под черным балахоном?
- Может, их не будет, - чуть смелее проговорила Лидэя.
