несуществующий пепел. Майор не мог этого не заметить.
– Только это еще не все, Алексей, – чуть убавив натиск, глухо произнес Томанцев. – Возможно, тебе неизвестно, что буквально через час после вашего отъезда Антонов, уже один, вернулся в поселок. Не знаю, что заставило его пойти на такой рискованный шаг, и не знаю, нашел ли он то, ради чего вернулся… Но вот кого Антонов точно не ожидал увидеть, так это незнакомого парня рядом с окровавленными трупами! Недолго думая, он выстрелил из пистолета, практически в упор, и попал точно в голову. Но только и это еще не все! Догадываешься, в чем вся соль, Гольцов, или подсказать?
Леха, на потемневшем лице которого яростно перекатывались желваки, отрицательно покачал головой и чуть слышно прошептал, словно разговаривал с самим собой:
– Он выжил… Парень, продавец из киоска. Только он мог нас выследить…
– А ты явно не дурак… Выжил, да. Невероятно, но факт! Причем не только выжил, но минувшим вечером пришел в себя после сложнейшей операции и дал предварительные показания!.. Значит, тебе все известно про возвращение Антонова? – откинувшись на спинку стула, с заметным облегчением спросил Томанцев.
– Нет, я ничего не знал. Просто догадался…
– Вот сейчас верю. И, как видишь, я оказался прав насчет того, что у меня достаточно оснований повесить на тебя еще три трупа. Может быть… теперь действительно поговорим без пурги, а, Алексей? – По голосу майора можно было сразу понять – теперь он не сомневается, что Реаниматор пойдет на сотрудничество с целью избежать отчетливо замаячившего на горизонте пожизненного заключения.
– Что вы хотите от меня услышать? – опустив глаза, отсутствующим тоном поинтересовался Леха.
– Правду, – посерьезнел майор. – От начала и до конца. И если я буду совершенно уверен, что ты рассказал все, что знал, тогда… Я, мент, пойду тебе, бандиту, навстречу и сделаю все возможное, чтобы ты получил срок – пусть большой, но все же не идущий ни в какое сравнение с круизом на остров Каменный… А знаешь, почему я готов помочь тебе, Гольцов? Это уже между нами, мужиками… – Томанцев медленно, глубоко вздохнул и сказал, понизив голос почти да шепота: – Каждый из тех, в кого ты стрелял, включая подельника по бригаде Антонова, уже перешел границу, отделяющую человека от бешеной собаки. И выпади мне возможность привести приговор в исполнение, рука не дрогнула бы ни на миллиметр!
Выпустив облачко дыма, Томанцев с минуту пристально глядел на Реаниматора, а затем заговорил снова:
– Если ты не знал о том, что Лобастый вернулся в поселок, значит, ты не знаешь, что там его тачкой заинтересовался живущий в Русско-Высоцком сотрудник ГИБДД. Подошел, спросил документы, возможно, предложил проследовать на пост, расположенный в восьми километрах оттуда, – майор до скрежета сжал зубы. – А этот отморозок вдруг сбил сержанта с ног и на глазах жены, наблюдавшей за всем этим из окна дома, словно походя свернул ему шею. После чего спокойно сел в машину и уехал назад в Питер!
– Т-твою мать… – чуть слышно слетело с губ Реаниматора, едва Томанцев замолчал.
– Вот поэтому, Алексей, я чисто по-человечески не хочу, чтобы ты попал в тюрьму особого назначения. Хотя совсем спустить на тормозах четыре трупа, увы, невозможно. Особенно учитывая твою принадлежность к мальцевской группировке… Сидеть тебе однозначно придется. Вопрос лишь в том – сколько. Семь-десять лет или всю оставшуюся жизнь. Вот такой у тебя нехитрый расклад… братан.
В комнате для допросов СИЗО повисла гнетущая тишина. На сей раз первым ее нарушил Леха:
– Хорошо, майор… Раз ты со мной по-людски, я расскажу тебе, как все было. Но с одним условием… – Реаниматор поднял на Томанцева тяжелый взгляд, встретился с ним глазами и бросил: – Имен девушки и толстяка ты не узнаешь. Толстяк никого не убивал и даже не бил. Обычный облом, каких много… А девушка…
– Ты ее знаешь?! – понимающе кивнув, с ходу предположил Томанцев.
– Да, – признался Леха. – И я не хочу, чтобы о ее пребывании в этом проклятом доме знала еще хоть одна живая душа, кроме меня и Be… – Реаниматор осекся, сообразив, что едва не выболтал кличку подельника. Проглотив слюну, поправился: – Кроме меня и толстого. За него я не беспокоюсь. Он хоть и недалекий мозгами, но отнюдь не болтун… Остальное я тебе расскажу.
– Говоря по правде, установить личность и девушки, и толстяка не такая уж трудная задача, – сдержанно ухмыльнулся майор. – В компьютере РУБОПа помимо сухих досье есть огромное количество фотографий бандюг, в том числе и из мальцевской группировки. И с большой долей вероятности среди них отыщется и толстяк. Свидетель, сто к одному, опознает его. Мы вычислим толстомясого, рано или поздно возьмем, и, будь уверен, он сообщит нам имя освобожденной вами девушки. Методов развязывать языки у нас выше крыши. – Заметив, как недобро напряглись скулы Реаниматора, Томанцев поскреб гладко выбритый подбородок и продолжил: – Но если ты действительно не хочешь…
– Я не хочу, – жестко подтвердил Леха. – Не трогай их, майор. Не как мента – как нормального мужика тебя прошу. Толку вам ни от толстяка, ни тем более от девчонки никакого. А сломать людям жизнь – дело нехитрое… Ну что, мы с тобой договорились?
– Предварительно, – помедлив, осторожно сказал Томанцев, рукой разгоняя повисший над столом сигаретный дым. – Остальное зависит только от тебя, Алексей. Итак, погнали, – майор шумно вздохнул и хлопнул ладонями по обшарпанной крышке стола. – Откуда вы узнали про порностудию?
– Барыга один на рынке «Юнона» по пьянке сболтнул. Это толстяка тема, я точно не могу сказать. Была лишь информация, что коттедж из белого кирпича, двухэтажный, расположен на окраине поселка. Утром мы приехали на место, я подошел к киоску, прикинулся красноперым, дал парню пятихатку и сказал, что, мол, ищу кореша. У него в Русско-Высоцком дача… Малец оказался ушлым, пришлось дать еще столько же. Он в историю про милицию не поверил, – ухмыльнулся Леха. – Наверное, рожа моя ему не понравилась. Но бабки – сила известная. Короче, выложил пацан, что живет по соседству с коттеджем и однажды видел, как оттуда ночью пыталась сбежать почти голая девица. Потом рассказал про мини-вэн, который время от времени ездит в сторону леса… Даже круглый дурак бы понял: мы нашли то, что искали. В общем, если бы не парень, все могло быть совсем иначе… А так… Нашли дом, я придумал эту мулю с переодеванием в пьяных работяг. Разыграли как по нотам, ворвались, связали, допросили козлов, узнали про девчонку… Потом кончили всех троих из их же стволов. Я и Лобастый… Нашли в гараже, в тайнике, немного денег и весьма приличную, на несколько штук баксов, кучку золотых цацек. Их эти уроды снимали с убитых шлюх. Мне было противно брать это золото, и я настоял, чтобы бросить его прямо там, на столе…
– Что ж, теперь понятно, ради чего Антонов рискнул вернуться, – пожевав губами, задумчиво констатировал майор. – А девушку, надо полагать, вы отвезли домой?
– Я отвез. Высадил Лобастого в Красном, потом, по дороге, толстяка…
– Ладно, со студией в общих чертах расклад понятен, – кивнул Томанцев. – Тогда скажи мне, Алексей, без протокола… За что ты замочил Антонова? Ведь вы, если не ошибаюсь, три года были с ним практически в одной связке? Корешковались, так сказать.
– Это дело личное, – глухо сказал Реаниматор, зло прищурив глаза. – Он сдал меня за вполне приличные по его меркам бабки в одной серьезной разборке. И я лишь чудом остался жив. Потом я его вычислил и кончил…
– Негусто, прямо скажем, – покачал головой Томанцев. – А ведь мы с тобой договаривались общаться открыто.
– Про Антонова мне нечего больше сказать, – отрезал Леха.
– Ну, дело твое, – мельком взглянув на наручные часы – дорогой швейцарский «Лонжин», – задумчиво пробормотал майор. – Тогда ответь мне еще на один вопрос, и будем считать, что на сегодня мы с тобой задачу выполнили.
Мент долго держал паузу, словно обдумывая, как лучше сформулировать свой вопрос, а затем поднял взгляд на Леху и, сверкнув карими глазами, бросил прямо в лоб:
– Эту девушку, которую вы освободили, зовут Алена Белова. Дочь авторитета Тихого. И ты отвез ее на виллу старика, в Озерки, где в лесополосе тебя, как изменника, уже поджидала засада – пацаны Новгородского Быка. Лобастый предупредил твоего шефа, что ты собираешься освободить случайно попавшую вам в руки дочь старика, и на тебя объявили охоту. Вот за что ты его убил. Так, Леша?!
Реаниматору показалось, что табурет, на котором он сидел, а вместе с ним и ободранные стены, обшарпанный потолок и даже зарешеченное окошко комнаты для допросов покачнулись. Как если бы в Санкт-Петербурге внезапно произошло землетрясение силой два-три балла.
