единственным местом, где он мог ощущать себя в относительной безопасности, был обжитой им номер гостиницы…
Как ни старался Леонид Александрович во время поездки на Васильевский остров держать себя в руках, нервное напряжение давало о себе знать. На лбу хозяина казино то и дело выступал холодный пот, рубашка неприятно липла к телу, под ребрами словно образовался мешающий нормально дышать воздушный пузырь.
Флоренский перевел взгляд на тупо уставившегося в окно бронированного «Мерседеса» сына. Тот, казалось, был безразличен ко всему. Леонид Александрович заметил, что после той ночи Руслан сильно изменился. Стал молчалив, бледен, много курил, непрерывно сосал валидол и совершенно не походил на себя прежнего – агрессивного и жестокого боевика, готового сойтись в схватке с любым противником. Словно внутри у него внезапно иссяк источник жизненной энергии. Причину такой перемены – не входившее в план операции убийство пожилого священника – Флоренский знал, но предпочитал помалкивать и не упоминать об этом в разговоре с сыном, справедливо полагая, что время – самый лучший доктор в мире. К тому же незримую черту, отделяющую человека от убийцы, Руслан перешагнул уже несколько лет назад. Убитый им старик – далеко не первая жертва. И, скорее всего, не последняя. Фигня, и не такое переживали…
«А как вы хотели? Делать в современной России по-настоящему большие деньги чистыми руками, ни разу не кинув, не обманув, на крайний случай – не «зачистив концы», просто нельзя! Потому что в отличие от Европы это невозможно даже теоретически!»
В том, что дела в крупном отечественном бизнесе обстоят именно так, бывший бандит Треф, а ныне законопослушный предприниматель Флоренский был искренне убежден.
Ежеминутно поглядывая на Руслана, на его провалившиеся щеки, Леонид Александрович старался успокоиться, но ничего не получалось. На душе скребли кошки. Нервы звенели, как провода высоковольтной линии во время грозы. Поганое предчувствие по мере приближения к гостинице становилось все острее. Вот же блядство!..
Наконец «мерс», сопровождаемый джипом с охраной, свернул налево и притормозил возле парадного входа в «Прибалтийскую». Из джипа, опередив начальника службы безопасности казино Лакина, выпрыгнули двое мордоворотов. Первый проворно подбежал к лимузину босса и открыл дверь, второй привычно вертел головой по сторонам, высматривая потенциальную опасность.
Телохранитель сразу же обратил внимание на стоявший чуть в стороне вишневый мини-вэн «Фольксваген». Едва их кортеж остановился у входа в гостиницу, из него торопливо вышел тот самый француз, которого охранник, дежуря у офиса босса, однажды уже видел в «Полярной звезде». Мужчина бодрым шагом направился в их сторону. Телохранитель хотел уже метнуться ему наперерез, остановить до особого распоряжения хозяина, но Леонид Александрович коротким свистом заставил парня остановиться.
– Ба, какие люди и без охраны! В чем дело, дорогой? Возникли проблемы? – заметив Гийома практически одновременно с бодигардом, бодро произнес вышедший из салона броневика Флоренский. Фальшиво улыбаясь, он категоричным жестом приказал охраннику пропустить к нему француза. Бодигард нехотя посторонился, на всякий случай размяв пальцы правой руки. Выхватить пистолет из наплечной кобуры и навести оружие на цель он мог за три четверти секунды…
– Вряд ли это можно назвать проблемой, – слегка улыбнувшись, сказал детектив. На его лице застыло странное, почти отсутствующее выражение. – Скорее наоборот. Теперь сделка пройдет гораздо проще и быстрее.
– Да?! – удивленно приподнял брови Треф, не понимая, куда клонит посланец адвоката.
– Сегодня утром из Парижа прилетел патрон, – внезапно ошарашил его Жак, внимательно наблюдая за реакцией русского мафиози. – Месье Боярофф пожелал на данном этапе… э-э… переговоров встретиться с вами лично.
– Вот как? – слегка ошарашенно, но не настолько, чтобы вызвать у детектива какие-либо подозрения, пробормотал Леонид Александрович. Переглянулся с Русланом, который тоже вышел из машины. Тот лишь слегка дернул уголком рта. Это можно было понять по-разному. Поняв, что за ним наблюдают со стороны, Флоренский-старший умышленно неторопливо достал пачку сигарет, зажигалку, прикурил, дважды глубоко затянулся дымом и только затем спросил: – И где же господин адвокат? – Взгляд его непроизвольно скользнул по припаркованному буквально в нескольких шагах впереди вишневому «Фольксвагену».
– Да, он там, – кивнул француз, проследив направление взгляда владельца казино. – И прежде чем продолжить… наши дела, месье желает переговорить с вами с глазу на глаз. В мини-вэне, кроме патрона, никого нет. Это арендованная мной лично машина из агентства, обслуживающего инвалидов, – пояснил Гийом. – Я взял ее без водителя.
– Понятно, – пыхнув в сторону детектива дымом, цокнул щекой Леонид Александрович. Оглянулся, вскользь посмотрел на свою свиту. – Ждите меня здесь. И глаз с нашего французского друга не спускайте.
Сделав еще одну затяжку, Флоренский манерно разжал пальцы, бросил окурок на асфальт, раздавил его ботинком и направился к «Фольксвагену»…
Адвокат сидел в инвалидной коляске у правой стороны мини-вэна, обращенной ко входу в «Прибалтийскую». Ноги его были закутаны теплым шерстяным пледом, и выглядел он жутковато – смахивал на внезапно ожившую, пролежавшую в песках Египта много веков высохшую мумию.
«С таким лицом долго не живут», – захлопывая за собой дверь, подумал Леонид Александрович и сел на сдвоенное мягкое сиденье напротив. Встретился взглядом с неподвижно застывшим коллекционером. «И на хера ему, без пяти минут трупу, все это надо?» – пронеслось в голове у игорного дельца. Вслух же он сказал совсем другое:
– Рад вас видеть, господин Боярофф. Как долетели?
– Ужасно, – голос адвоката, выглядевшего измученным и больным, оказался под стать его внешнему виду – тихий, свистящий, исходивший откуда-то из глубины измученного недугом и старостью организма, он совсем не походил на тот бархатный баритон, который помнил бандит Леня. Сказав по-русски, с сильным акцентом, всего одно слово, Боярофф замолчал, вопросительно уставившись бесцветными, обрамленными красным ореолом слезящихся век глазами на своего бывшего клиента. Двенадцать лет назад за весьма средний, по его меркам, гонорар он, известный тогда на всю страну «нормандский ангел– хранитель», спас этого русского прохвоста от пожизненного заключения в комфортабельной французской тюрьме.
– Понимаю, – сочувственно вздохнул Флоренский, вильнув взглядом, и тут же сменил тему: – А как вы находите наш город?! Если мне память не изменяет, ваш отец был русским, родом из Санкт-Петербурга?
– Чуть лучше, чем я представлял себе, садясь в самолет в Орли, – на жутковатом, похожем на маску лице адвоката промелькнуло и исчезло некое подобие улыбки. – Но не настолько, чтобы оставаться здесь дольше, чем того потребуют наши с вами дела… К тому же мой отец был не русский, а полунемец, полуеврей… Давайте перейдем непосредственно к делу, Леонид. Я в курсе того дьявольского спектакля, который разыграли ваши громилы в Троицком храме. Не скрою, он произвел сильное впечатление даже на меня… Если судить по сообщениям в прессе и по телевидению, милиция и КГБ… или как он там сейчас называется, действительно купились на пустышку об акции сатанистов. По крайней мере, про возможную подмену уничтоженной иконы я не обнаружил ни единого упоминания.
– Я и мои компаньоны очень старались, чтобы так оно и произошло, – довольно хмыкнув, сказал Треф. Заметив, как едва уловимо изменилось лицо старика, заверил твердо: – Все возможные источники утечки информации ликвидированы. У ФСБ нет ни малейшего шанса докопаться до истины.
– Что вы облили кислотой вместо… нее? – в тусклых глазах адвоката впервые промелькнуло нечто напоминающее любопытство. Лежащие на пледе высохшие, почти прозрачные руки дрогнули.
– Это была другая икона, – не моргнув глазом, соврал Леонид Александрович. – Примерно схожая с оригиналом по времени создания, но уже изрядно испорченная и не поддающаяся реставрации. Я купил ее в монастыре под Архангельском. Она лежала много лет в сыром подвале, в сундуке, и из-за своего ужасного состояния была никому не нужна, даже попам. Несмотря на более чем почтенный возраст.
– Значит, установить, что вандалами была уничтожена другая доска, теперь невозможно? – деловито осведомился Боярофф.
– Убежден, – кивнул Треф. – На трухлявую деревяшку вылили столько кислоты, что от образа
