– Ты согласен с пацанами, Крокодил? Штаны не обмочишь? – с подначкой спросил Чахлый дружка, с которым познакомился еще год назад в «обезьяннике» ментовского околотка этого городка, когда ради любопытства и «похоти для» наведался в местный Дом культуры на дискотеку. Здесь он учинил коллективную драку, был избит местными вкупе с ментами и всю ночь проторчал за решеткой, лишившись к тому же часов, денег и золотой цепочки с крестом.
– Обижаешь, Вова! – гнусаво, но с достоинством произнес расчувствовавшийся от неожиданного предложения питерских пацанов лохматый Крокодил. – О том только и мечтаю, чтобы в братву вступить! Это как раз по мне!.. И денег полно, и телки, и жратва импортная! Я согласен!
– Ну гляди, сам напросился… – оскалив зубы, глухо протянул Чахлый и добавил, в очередной раз испытывая подельников на преданность: – Только это сегодня ты как наводчик и водила в тачке отсиделся, пока мы банк стрючили, а вообще бабки зарабатывать нужно! У нас в команде жесткая дисциплина, мое слово – закон. Если скажу мочить, значит, нужно брать волыну и мочить! Иначе… Сам понимаешь… Пассажиры нам ни к чему. Верно, пацаны? Только так мы заставим отрастивших пузо и отвыкших от войны авторитетов считаться с нами, как с равными… Для начала сходи в парикмахерскую и сбрей свои патлы, как нормальный пацан, а то на хипана обдолбанного похож, бля…
– Мне по херу, самому надоело! – отмахнулся Крокодил, в очередной раз свернув с улицы в переулок и резко притормаживая у щербатого бетонного забора, окружающего захиревший завод-призрак. – А валить мне, если что, не впервой… – заметил с достоинством. – Все, братва, приехали!
ГИБДД распоясалась
– В чем дело? Почему тормозим? – недовольно рявкнул Нигериец, едва не влетев в спинку переднего сиденья и уронив на коврик только что прикуренную сигарету.
«Линкольн», резко сбросив скорость, включил правый поворот и стал прижиматься к обочине, рядом с ярко освещенным постом ГИБДД.
– Палкой махнули, суки… – процедил сквозь зубы водила, останавливая джип на площадке, в нескольких метрах позади втиснутого в серую форменную куртку милиционера. На плече сержанта висел автомат. – Я сейчас, быстро… У нас же на тачке номера мэрии, хрен они к чему придерутся! – гонористо заявил широкий, как трехстворчатый шкаф, бритоголовый парень, доставая из кармашка над ветровым стеклом ламинированный в пластик техпаспорт. – Подумаешь, превысили скорость, ха!..
Милиционер под неприязненным взглядом укутанного в шубу ниггера подошел к водительской двери и, козырнув, сухо потребовал:
– Документы предъявите… Права… Техпаспорт…
– Что, командир, номера не разглядел? – хохотнул бритоголовый, небрежно кивнув в сторону капота. – Сходи, глянь… Нельзя меня тормозить, въезжаешь? Мэ-ри-я!..
– Я сказал – документы предъявите, – жестко повторил не расположенный к дискуссиям сержант. – Или с русским языком плохо? Могу научить… если что…
– Ну ты даешь! – покачал головой водила. – Ладно, гляди… А я пока номер твоего жетончика запишу и позвоню куда следует. Чтобы в следующий раз очки надевал и думал, когда следует палкой своей махать, а когда честь отдавать!.. – уже с явным нажимом бросил бритоголовый.
– Из машины выходим. Вместе с пассажиром.
Даже не взглянув на протянутые корочки, милиционер убрал их в карман куртки и вскинул автомат, передернув предохранитель. Ствол смотрел точно в лоб водиле.
Тот опешил, выпучив круглые, как у совы, глаза.
– Эй, сержант, ты че, рехнулся?
Парень мельком бросил взгляд в зеркало и увидел, что рядом с притормозившим позади «Чероки» с охраной уже стоят, аналогично бряцая готовым к бою оружием, двое здоровенных омоновцев в камуфляже, с черными масками на лицах.
– Мне силой вас вытаскивать или сами, ножками? – спокойно, но напористо спросил милиционер. – Считаю до пяти, потом пеняйте только на себя… Раз!..
Почуяв серьезность момента, Нигериец, мысленно ругая водителя Прохора за словесное недержание, предпринял последнюю попытку договориться полюбовно. Заднее боковое стекло «Линкольна» с тихим жужжанием опустилось вниз, и из салона показалась увенчанная золотым браслетом черная рука, в пальцах которой была зажата пятисотрублевая купюра.
– Возьми, друг, – усилием воли выдавил из себя Лерой, подавшись к проему и растянув губы в снисходительной улыбке. – Извини моего руля, он – козел невоспитанный… Мы превысили скорость, знаю… Но так надо, понимаешь? Очень тебя прошу, возьми…
– Три!.. – грозно изогнулись надбровные дуги непреклонного милиционера. – Четыре!..
Рядом с джипом, словно черти из табакерки, выросли еще двое дюжих молодцов в милицейском прикиде и с направленными на пассажиров автоматными стволами.
– Дурак ты, сержант, – пробормотал Лерой, скомкав купюру в кулаке, швырнув ее себе за спину и нарочито медленно открывая дверь шикарного вездехода. – Хер с вами, уберите стволы, мы выходим! Глуши мотор, руль…
– Руки за голову! Вперед, к посту! – доходчиво рявкнул один из омоновцев, препроваживая последовавших примеру босса двух охранников, нехотя и с матерками покинувших «Чероки», к двухэтажному зданию поста ГИБДД. – Одно лишнее движение – врежу прикладом по спине, – на всякий случай предупредил боец не уступающих ему в массе бодигардов.
Впрочем, те быстро просекли тему и бакланить явно не собирались. Когда менты кого-то ловят, объявив план «Перехват» и паркуя все тачки без разбора, их лучше не злить…
– За ними, – хрипло приказал сержант злобно застывшим у джипа Нигерийцу и Прохору. – И шубку можешь застегнуть, а то, наверное, холодно… Здесь тебе не Африка, бананы не растут! Друг… – ухмыльнулся гаишник, ткнув стволом автомата в плечо зыркающего по сторонам Лероя.
– Я тебя запомнил, – сухо произнес Нигериец, полуобернувшись и с прищуром, оценивающе, взглянув на молодого розовощекого милиционера, а потом покорно направился вслед за охранниками к дежурному помещению поста. Полы его распахнутой на груди шиншилловой шубы едва не достигали сырого, в скользкой каше падающего мокрого снега асфальта…
Всех пятерых завели в комнату, расположенную на задней стороне поста, откуда не было видно трассы, поставили лицом к стене и не спеша, с расстановкой, обыскали, то и дело отпуская в адрес Лероя обидные шуточки по поводу хорошего загара и шикарного волосяного покрова на теле, реагировать на которые наркобосс не решался.
На обшарпанный стол, стоящий у зарешеченного окна с видом на штрафную стоянку с грудой покореженных в ДТП автомобилей, аккуратно легли найденные при обыске бумажники, документы, мобильные телефоны, сигареты, ключи, жевательная резинка, презервативы и прочая ерунда – словом, все, что обнаружилось при пятерке граждан, остановленных на общих основаниях для проверки и досмотра…
После не принесшей результатов процедуры проверки водителей обоих джипов на наличие в крови алкоголя в течение почти получаса четверо милиционеров внимательно изучали пять паспортов на предмет их подлинности, иногда задавая их владельцам уточняющие вопросы.
До Лероя очередь дошла последней.
– Гражданин Лерой, Карим… – бурчал под нос усатый капитан с тяжелыми «пивными» мешками под усталыми, слезящимися от хронического недосыпания зенками. – Какое гражданство?
– Республика Нигерия, – тихо прошипел в ответ ниггер, по-прежнему стоя лицом к стене.
– Женаты? – продолжал напористо допытываться милиционер.
– Да…
– Ага… вижу, – хрюкнул капитан. – Ксерокопия справочки имеется. Хорошова Вера Николаевна, уроженка Санкт-Петербурга. По какому адресу зарегистрированы?
– Поселок Черная Речка, улица Свердлова, дом семь! – злобно выкрикнул Нигериец. – В чем дело? Я – консультант мэрии Санкт-Петербурга по внешней торговле, еду по служебным делам!
– У-тю-тю-тю, какие мы грозные, – ехидно промямлил усатый, переглянувшись со стоящим рядом омоновцем. Тот молча кивнул и вышел из поста, направившись к джипам, возле запаски одного из которых шла интенсивная возня. – Обычная проверка личности и документов, не надо так нервничать. Раз живете в
