Включая свой «Филипс» в розетку удлинителя, он решил начать с головы и размораживать труп сверху вниз. При этом теплая талая вода, стекая по телу, ускорит процесс.
Сначала все шло как по маслу. Лед на лице был не толще двух сантиметров. Киркпатрик опытным путем установил, что не следует подносить фен ближе чем на пять сантиметров к телу, иначе капли воды летели брызгами, попадали на самого Кристи, и можно было получить удар током.
Удаляя последние остатки льда с лица Ли, он направил поток горячего воздуха на его курносый нос, чтобы растаяли забившие нос сосульки.
Он переложил фен в левую руку, повертел затекшей кистью правой руки и пустил воздух на переносицу, пытаясь угадать, какая ноздря освободится первой.
И еще прикидывал, сколько же времени он убьет на то, чтобы полностью разморозить тело. Вначале он не догадывался, что труп промерз насквозь.
Вероятно, существует формула, позволяющая вычислить, сколько требуется времени, чтобы разморозить данное количество человеческого мяса. Насколько он помнил, в медицинском колледже его этому не учили. Да он и вообще почти не помнил, чему его там пытались научить.
И слава Богу!
Зазвонил телефон. Киркпатрик выключил фен. Крупные капли талой воды звонко капали в образовавшуюся на кафельном полу лужу. Скользко, и надо быть поосторожнее. Он поднял трубку.
— Ну что у тебя там, Кристи? — спросил Уиллоус.
— Да ничего, Джек. Все еще растапливаю лед.
— Я думал, ты уже закончил. — В голосе Уиллоуса послышались недовольные нотки. — Сколько тебе еще нужно времени?
— Джек, местами лед очень толстый, а главное то, что тело промерзло насквозь. Сам рассуди: если вода на нем замерзла, значит, температура его была не выше нуля градусов, — сказал Киркпатрик. Он помолчал и спросил: — Понимаешь, к чему я веду?
— В выходные, — проговорил Уиллоус, — температура опускалась до минус десяти. Сады Сун Ятсен были закрыты для посетителей с шести вечера в пятницу до понедельника. Этого времени достаточно, чтобы температура тела упала с нормальной до нуля?
— Не знаю, — ответил Киркпатрик, — это зависит от веса тела, а этого я определить не могу, он все еще покрыт толстым слоем льда.
— Мы с Паркер сделали кое-какие расчеты и примерно вычислили, сколько времени был открыт кран, — сказал Уиллоус. — Нам кажется, что часов семь-восемь.
— А во сколько Янг нашел тело Ли?
— Утром, около половины седьмого.
— Значит, кран открыли между десятью и двенадцатью ночи?
— Да, где-то так.
— Тогда Ли был убит по крайней мере за сутки до того, как его оставили на льду водоема. И когда его туда принесли, он уже был заморожен.
— Значит, тело сутки держали на холоде, прежде чем превратить его в ледяную скульптуру?
— Именно так.
— Через сколько времени он оттает, док?
— Думаю, дня через два. Это минимум.
Уиллоус вздохнул и повесил трубку, а Киркпатрик вернулся к столу. Он внимательно вгляделся в лицо Ли. Кожа имела слегка зеленоватый оттенок, волосы зачесаны назад, над левым ухом, освобожденная ото льда, выбивалась маленькая прядка. Кристи едва не воспользовался собственной расческой, чтобы устранить этот маленький беспорядок. Глаза Ли были широко открыты и смотрели в далекую даль, неподвластную человеческим чувствам. Должно быть, так и полагается при медитации: освободиться от оболочки собственного тела. Так? Киркпатрик протянул руку и тихонько сжал двумя пальцами нос Ли. На его ладонь упали две сосульки, освободившие наконец ноздри.
Ли сидел неподвижно. Да и чего еще можно ожидать от человека, который на ощупь холоднее, чем стакан, наполненный ледяным коктейлем?
Киркпатрик взмахнул феном. Капля воды, повисшая на ресницах Ли, едва заметно дрожала. Он вспомнил фильм, который как-то ночью смотрел по телевизору. Исследователи нашли вмерзшее в айсберг тело древнего человека. Неандерталец провел в замороженном состоянии несколько тысяч лет. Ученые сделали роковую ошибку — растопили лед. И были тут же съедены.
Поделом. Могли бы и сообразить, какой аппетит разыгрался у парня после двух-трех тысячелетий полного поста.
Киркпатрик протянул руку к дрожащей на ресницах Ли капле воды. Конечно, существуют самые банальные и вполне физические причины. Машины, которые постоянно проезжают мимо, вибрация, хотя и самая незначительная для человеческих органов, но она же существует, присутствует в нашей жизни.
Нет, Кристи был абсолютно уверен: Ли мертв.
И все-таки он слегка надавил указательным пальцем на глазное яблоко трупа. Оно оказалось холодным и твердым на ощупь. Его глаза, его мозг были заморожены до такого состояния, что по жесткости напоминали шар для игры в кегельбан.
Снова зазвонил телефон. Киркпатрик вскрикнул и выронил фен прямо в лужу талой воды. Ярко- оранжевая электрическая дуга поднялась от фена к оцинкованному столу, и в воздухе запахло расплавленной пластмассой. Потом где-то в недрах старого здания сработал автоматический предохранитель, и везде погас свет.
И вдруг в темноте он услышал, как на кафельный пол упал кусок льда.
Сердце Киркпатрика замерло, потом застучало так, что он задохнулся. Он замер и не шевелился, как будто это могло спасти ему жизнь.
Наконец раздался щелчок и стало светло — включился резервный источник питания. Киркпатрик взял себя в руки. Господи, какой страх он только что пережил! Подойдя к раковине, он ополоснул лицо холодной водой и мысленно поклялся себе, что никто никогда не узнает, что в его жизни был день, когда все фильмы ужасов, которые он смотрел, встали у него перед глазами как наяву и он чуть не умер от страха.
Глава 6
Промерзнув до костей, Гаррет негнущимися ногами торопливо шагал по переулку.
— Ну же, — прошептал Билли, — ну, давай. Скорее, ты, козел!
Гаррет повернулся. Насквозь ржавый «пинто» Билли стоял под рябиной. Ледяной ветер сорвал с нее последние мертвые листья, и на голых ветвях остались только гроздья сморщенных красных ягод. Хромированные детали «пинто», точнее, то, что от них осталось, блестели в свете уличного фонаря. Черт бы побрал эту машину! У Гаррета был шестьдесят пятый «мустанг», у него и движок помощнее, и к тому же он черный. Гаррет тратил на машину все, что мог выкроить. Он родную мать не любил так, как ее. Они приехали на «пинто», потому что «мустанг» стоял в гараже, дожидаясь нового топливного насоса, купить который Гаррет пока не мог. «Фольксваген-гольф» зеленого цвета, который они собирались взломать, был почти новенький и стоил, наверное, тысяч восемь, да еще стереосистема — тысячи три, не меньше, — панель приборов просто начинена электроникой: кассетная дека «Блаупункт», проигрыватель лазерных компакт-дисков, колонки и репродуктор низких тонов — все «Альпина»; и ко всему этому еще и усилитель «Сони» на двести ватт. «Гольф» стоял за булочной. Его владелец работал с двух часов ночи до полудня, и этого времени Билли и Гаррету вполне хватит, чтобы исчезнуть вместе со стереосистемой.
Гаррет стоял в тени забора и следил, не идет ли кто. А Билли к этому времени подошел к автомобилю со стороны сиденья водителя и, посветив фонариком внутрь машины, даже застонал от восторга.
Гаррет подышал на руки, у него изо рта шел пар.
— Все чисто? — шепотом из темноты спросил Билли.
— Чисто, чисто. Давай скорей!
Билли поднял молоток и ударил по боковому стеклу над замком. Стекло разлетелось вдребезги, и,
