— Ха-ха, очень смешно.
— Бабке — метнуть в Валенка?
— Заткнись! Нет, Грег определенно кого-то ждет в гости!
— Думаешь, женщину?
— Похоже на то, — мрачно сказала Ники. — Я это сразу заподозрила!
— Да ты не расстраивайся раньше времени. Может, это просто его старая боевая подруга.
— Ну-ну.
— Или он решил взять еще одну ученицу, более перспективную…
— Знаешь что?! — начала заводиться Ники.
— А что это у тебя за спиной? — ловко перевел я разговор на другую тему.
— Где? — Ники стремительно развернулась. — Тьфу на тебя! Что, сам не видишь? Футляр для скрипки.
— Зачем?
— Ты разве не знаешь, что я готовлюсь поступать в консерваторию?
Нет, этого я не знал.
— А почему туда?
— А почему бы и нет? — подбоченилась Ники. — Ты что-то имеешь против скрипки?
— Нет, что ты! Скрипка мне очень нравится! Но ты же вроде играла на гитаре…
— Скрипка гораздо лучше гитары, — ответила она резко. — Гитара, она создает настроение. А скрипка… она сама играет на тебе, как на музыкальном инструменте. Словно скальпелем — прямо по венам…
«Интересно, где она это вычитала?» — подумал я и ответил:
— Смотря как играть. Не, скрипку я уважаю. Скрипка — это серьезно. Как это у Павича: вы действительно хотите подарить дочке скрипку? А вы знаете, что выучиться играть на скрипке — это как вспахать поле отсюда до Белграда и обратно три раза?
— Купите ей лучше барабан, — подхватила Ники.
— Там не было про барабан, — возразил я.
Мы рассмеялись.
— Ну и вообще, — добавила Ники застенчиво. — Грег однажды сказал, что ему нравится слушать скрипку.
— Ха! С этого и надо было начинать.
За разговором мы сами не заметили, как пришли на Яхтенную. В супермаркете на углу возле дома Валенка мы набрали два огромных пакета снеди. Тащил их, естественно, я. Ники несла перед собой воздушный тортик, глядя на него с ревностью и неприязнью.
— Значит, ты будущая скрипачка, — возобновил я разговор, чтобы отвлечь ее от мрачных мыслей. — А Валенок по жизни чем занимается?
— Не знаю, что-то с железом.
— С компьютерным?
— Не, с машинами. Сам разве не обращал внимания? У него постоянно то руки в масле, то джинсы в солярке…
— Не обращал. А ты всегда обращаешь внимание на мелочи?
— Стараюсь, — серьезно ответила она. — Грег велел обращать. У меня другой курс обучения, не такой, как у тебя.
— Какой? — заинтересовался я.
— Хм… скажем так, с акцентом на разведке.
Ники оглянулась.
— Вот, например, та машина…
Она указала на длинный черный автомобиль, выезжавший из подворотни на другой стороне улицы. Как раз когда я на него взглянул, он выворачивал на проезжую часть и через мгновение укатил в противоположную от нас сторону.
— Что ты заметил? — спросила Ники.
Я пожал плечами.
— Ничего особенного. Машина как машина. Черная. Видимо, дорогая.
— Я видела ее ровно столько же, сколько и ты. Ну, может, на секунду дольше. Какой она марки?
— Ну… «мерс»? — бросил я наугад.
— BMW, «семерка»! — сообщила она. — Номер?
— Да какой номер, ты чего! — засмеялся я.
— А я заметила первую букву и три цифры.
Ники назвала их с торжественным видом.
— Сколько человек в машине?
— Погоди, — я напряг память и вспомнил: — Там же стекла были тонированные!
Не успел я порадоваться тому, что не упустил такую важную деталь, как Ники заявила:
— Ну и что? Любые тонированные стекла пропускают свет. Кажется, затемнение не больше сорока процентов, по закону… не помню. Короче, пассажиров ты тоже не заметил.
— А ты, можно подумать, заметила!
— Конечно, — кивнула Ники с отвратительно самодовольным видом. — Не было там пассажиров. Только водитель.
— Можешь говорить что угодно — все равно не проверить. Машина-то уехала!
Это была выходка обиженного мальчика, и Ники отнеслась к ней снисходительно.
— Ты же не думаешь, что я вру, — сказала она спокойно. — Прекрасно знаешь, что все это правда.
Мне стало стыдно. А главное — досадно, что я не заметил вообще ничего! Кроме того, что машина была длинная и черная. Да любой школьник заметил бы больше! Позор!
— Подожди-ка секундочку, — сказал я, ставя пакеты с едой на асфальт.
— Что ты затеял?
— Не трогай меня.
Я глубоко вздохнул, прикрыл глаза и сосредоточился. В точности как тогда, в марте, когда застыл посреди улицы, пытаясь вспомнить, что за символ промелькнул на моем мониторе… И довспоминался до того, что практически остановил время. И заодно все движение на Савушкина. И ввел в транс светофор и десяток пешеходов…
К моему удивлению, повторить это оказалось не так уж сложно. Вдох, выдох, и я снова выпал из окружающей реальности, секунда за секундой восстанавливая в памяти те несколько мгновений, пока машина выруливала из двора. Картинка постепенно замедлилась и теперь неторопливо прокручивалась передо мной, как на покадровом просмотре.
Я видел такие мелочи, на какие никогда не обращал внимания: каждое пятнышко пыли на сияющих литых дисках… Мельчайший потек бензина возле крышки бензобака…
Легко прочитал весь номер… Номер был специальный. С виду вроде ничего особенного, но вот это сочетание букв и цифр… Слыхал я краем уха об этих номерах. Такие машины никогда не останавливают гаишники. И отдают честь — потихоньку, чтоб никто не заметил.
Разглядел и водителя — точнее, шофера, потому что это была не его машина. Увидел и кое-что еще.
— Короче, — сказал я, открывая глаза. — Машина бронированная. Ты, конечно, можешь сказать, что я сочиняю, — все равно уже не проверить…
Ники внимательно слушала.
— А как ты определил?
— Ну, это видно. По тому как едет, например, — она слишком тяжелая…
— А номер вспомнил?
— Конечно, — я назвал три цифры и две буквы.
Ники захлопала в ладоши.
