тяжелые нити мелкого черного и розового жемчуга и связка крупного алого бисера, невесть когда и зачем купленного.
Прицельно уставившись на лампу, Марина мысленно рассчитала, что куда крепить. Осталось решить,
Марина ткнула пальцем в кнопку звонка, вызывая горничную. Тогда у них служила немолодая женщина с вялым лицом, ее Инна выгнала за неповоротливость. Как же ее звали?.. Нет, не вспомнить. Да это и не важно.
Горничная тащилась к Марине, наверное, целую вечность. Никакого терпения не хватит на такую прислугу, тут Инна была права. Наконец горничная явилась, и Марина быстро сказала:
– Мне нужен какой-нибудь клей, который клеит все подряд быстро и навсегда. Очень хороший. Прямо сейчас. Если дома нет – поди купи. Только поскорее!
– Есть у нас, сейчас принесу, – сообщила горничная.
Как назывался доставленный в ее комнату клей, Марина забыла, зато хорошо запомнила, как она вся им перемазалась, пока переделывала лампу. Но это было такой ерундой! Главное – результат. А результат Марине понравился.
На белый абажур легли коралловые фестоны, и к каждому из них внизу крепился блестящий бронзовый браслет. Браслеты свисали с абажура и нежно позвякивали. Длинная нога лампы скрылась под спиралью жемчужных нитей, а основание Марина густо оклеила алым бисером. Поверх бисера она прилепила несколько черных агатов.
Настроение у нее тогда было хорошим дня три, не меньше.
И вот теперь ее творение внимательно рассматривала Ольга.
– Знаешь что? – сказала она, еще раз коснувшись звенящих браслетов. – Мне кажется, ты смогла бы... как это поточнее выразить... В общем, работать руками. Стать бутафором, например. Делать вещи для сцены.
– Бутафором? – осторожно переспросила Марина. Она не знала, что означает это слово.
– Ты ведь до сих пор так и не нашла работу? – продолжила Ольга. – Конечно, в театрах платят маловато, зато там настоящая творческая жизнь! Или можно попробовать пристроить тебя в театральные мастерские. Там готовят реквизит для разных театров и для частных фирм, организующих всякие праздники. Как тебе мысль?
Марина смутилась, но постаралась скрыть это от Ольги. Работу она давным-давно перестала искать, поскольку Дикулов снабжал ее пусть небольшими, на ее взгляд, но все-таки деньгами. Но с другой стороны, почему бы ей действительно не испытать свои силы... Хотя...
Театр? Вот уж о чем Марина никогда не задумывалась! Что это такое – работать в театральных мастерских? Да еще бутафором. Чем, собственно говоря, эти самые бутафоры занимаются? Что значит – «делать вещи для сцены»? Какие вещи?
– Я не знаю, – пробормотала она. – Просто не знаю.
– Театр – это потрясающе! – заверила ее Ольга. – Я ведь говорила тебе, что собираюсь скоро уйти из банка, помнишь? Ну так вот, я как раз и хочу, так сказать, пристроиться за сценой. Стану костюмером. Вот только отдам отцу долг за квартиру... ну, это уже скоро. Думаю, к осени, к началу сезона, справлюсь. Представляешь, мы с тобой сможем работать вместе!
– Это было бы здорово, – улыбнулась Марина. – Только я не представляю, что это такое... Совершенно не представляю!
– Давай мы вот как сделаем, – предложила Ольга. – Я приглашу на субботу одного человека из мастерских, он посмотрит твою лампу, поговорит с тобой, и тогда все определится. Согласна?
Марина с некоторым страхом подумала, что Ольга, пожалуй, попытается свести ее с очередным умником... но отказаться от приглашения ей и в голову не пришло.
Субботний сбор гостей Ольга назначила на семь вечера, но Марина пришла задолго до этого часа, чтобы помочь подруге приготовить бутерброды. Кроме бутербродов, у Ольги ничего никогда не подавалось. Вино, чай, кофе – и малюсенькие канапе, и все. Лампу Марина прихватила с собой, но до поры до времени поставила на подоконник в кухне.
Наготовив огромное количество бутербродов со всем на свете, от красной икры до кабачковой, девушки начали наводить порядок в комнате. Впрочем, на взгляд Марины, там и так все было безупречно. Однако Ольга то тут, то там отыскивала пылинку, соринку, поправляла цветы в вазах... Потом почему-то предложила Марине посмотреть фотографии. Альбом с ними всегда лежал на видном месте, на секретере, но Марине никогда не приходило в голову заглянуть в него. Ее не интересовало чужое прошлое, вообще чужая жизнь.
Но раз уж Ольга сама всучила ей альбом, Марина, устроившись в кресле, начала листать его. Ольга в детстве, Ольга в юности, Ольга в школьной форме, Ольга на пляже, Ольга в компании друзей... Марину немного удивило то, что тихая, сдержанная Оля держалась перед фотокамерой уж очень раскованно, позировала свободно и даже дерзко... Это была новая, неизвестная Марине сторона личности подруги.
А потом на одном из снимков среди толпы окружавших Ольгу молодых людей она вдруг увидела знакомое лицо. Это был Алексей, тот самый, который пытался ее обокрасть осенью.
– Оль, а это кто? – спросила Марина, показывая на Алексея. – Откуда ты его знаешь?
– Что, приходилось с ним встречаться? – удивилась Ольга.
– Да, как-то случайно, – кивнула Марина. Она не стала уточнять, какого рода была эта встреча. Ольга ведь тогда не успела увидеть недолгого любовника Марины, вот и хорошо.
– Это один жулик, – сообщила Ольга. – Он был женат на моей двоюродной сестре. У нее свое дело, очень прибыльное – садовая архитектура и дизайн, а он присосался к ней, как пиявка, и ничего делать не хотел, только деньги тратил. Еще и играть начал. Вот сестра его и выгнала.
– Садовая архитектура? – Марина вспомнила, как Алексей врал, что бизнес принадлежит ему. – А ты не хочешь вместе с сестрой работать, когда из банка уйдешь?
– Нет, я хочу в театр. В костюмерную. Одевать знаменитостей!
– Но там же очень мало платят, ты сама говорила.
– Ну и что? Зато там интересно.
– Ты могла бы найти другое занятие, раз уж твой отец...
– При чем тут отец? – перебила Ольга подругу. – Я хочу жить сама по себе и иметь друзей независимо от положения отца!
– Извини, я просто так сказала...
Друзей и Марина хотела иметь, вот только все что-то не получалось. Одна лишь Ольга была ей настоящей подругой.
Во всяком случае, так казалось Марине.
Сергей Пафнутьевич все чаще и чаще возвращался к мысли о том, чтобы оставить бизнес. С одной стороны, ему было немного страшновато так резко все менять в своей жизни, а с другой – сколько ему этой самой жизни осталось? И стоит ли тратить оставшееся на то, чтобы заработать еще три-четыре миллиона? Кому они нужны, эти миллионы? Племяннику? Пускай сам заработает.
Господин Дикулов усмехнулся при этой мысли. Заработает сам? В общем-то, конечно, каждый человек может это сделать, если очень захочет. Главное – начать. А уж с чего начинать – это отдельная история. Кто-то из американских миллиардеров говорил, что готов отчитаться за каждый заработанный им цент... кроме первого миллиона. Дикулов тоже не хотел бы отчитываться за свой начальный капитал. Те деньги были слишком густо политы кровью.
А что касается резких перемен...
Сергею Пафнутьевичу недавно, как нарочно, попалась в каком-то журнале биография одного из американских богатеев. Этот человек придумал «Банановую республику», и стиль «банан» мгновенно завоевал весь мир. Штанишки-«бананы», сумочки-«бананы», курточки с «банановыми» рукавами... А потом, сделав гигантский капитал, этот вполне деловой и совсем не старый человек продал компанию, построил дом на склоне горы над Лос-Анджелесом – и зажил в мире и покое вдвоем с любимой супругой. И по сей
