шее у малыша хрустнуло, и он обмяк.
Рута разжала руки. Мальчишка упал в пыль.
Рута быстро оглядела землю и увидела перелиц. Он лежал в пыли, в двух шагах от носка ее сапога. Рута быстро подняла горошинку, сдула с нее пыль и запихнула под нижнюю губу.
Тело ее дернула боль, словно в него вонзились крючья и стали раздирать кожу и мясо на куски. Рута застонала и зажмурила глаза. Через несколько мгновений боль ушла.
Рута открыла глаза и ощупала лицо – грубая кожа, борода. Она снова была Велигором.
Облегченно вздохнув, Рута глянула вокруг – нет ли рядом людей. Улица была безлюдна. Ни мужиков, ни баб, только мертвый мальчик на земле.
Взглянув на него, Рута нахмурилась. Жалко малыша. Хоть бы выпила кровь, так ведь зазря сгинул. Ни капелькой крови не полакомилась. Обидно. В другой раз нужно быть осторожнее.
Рута вздохнула, быстро зашла за угол и зашагала дальше.
Возле лавки торговца оружием ее окликнул чей-то знакомый молодой голос:
– Здравствуй, боярин Велигор!
Рута обернулась и оцепенела. Прямо перед ней стоял дружинник Гудред. Он был все так же красив и свеж – волосы белокурые, улыбка блистающая, стан тонкий, плечи широкие, а на щеках девичий румянец.
– Здравствуй, ратник Гудред, – выдавила из себя Рута. – Что ты здесь делаешь?
Гудред улыбнулся:
– Да вот, решил купить ножик. Мой сломался.
Рута вгляделась в лицо молодого воина, надеясь отыскать на нем следы, оставленные душевными терзаниями и бессонными ночами. Но ничего такого она не увидела.
В душе Руты поднялись обида и злость. Она вспомнила, как Гудред насиловал ее, вспомнила, какой ужас она испытала, когда он заткнул ей рот и нос, и когда она поняла, что задыхается.
Вспомнила его похабную улыбку – последнее, что она увидела перед тем, как умереть. Сердце Руты облилось черной горечью, и неожиданно для себя она сказала:
– Зачем покупать, коли можно получить задаром?
– Как это? – не понял юноша.
– У меня дома есть отличный нож. На рукояти – серебряный оклад, сам клинок – из хуралуга с белым железом. Могу подарить, если хочешь.
В глазах юноши загорелся алчный огонек. Хороший нож стоил дорого, и в лавке Гудреду пришлось бы выложить за него едва ли не четверть месячного жалованья.
– Я возьму, – сказал он поспешно. Опомнился и добавил: – Но возьми и ты что-нибудь взамен.
Рута прищурилась.
– А что у тебя есть, ратник?
Гудред растерянно повел плечами.
– Даже не знаю, что тебе предложить…
– Ладно, – небрежно проговорила Рута. – Коли захочешь, так рассчитаешься опосля. А пока пошли за мной, спешу я.
Гудред двинулся с места, но остановился. Что-то в тоне и в лице советника ему не понравилось.
– Ну? – окликнул Велигор. – Идешь иль нет? В другой раз предлагать не стану.
Искушение получить в подарок богатый нож пересилило осторожность, и Гудред зашагал за советником. Несколько шагов они шли молча. Рута не смотрела на парня, ей было противно, что он все такой же красивый и свежий. Яркие голубые глаза, румянец на щеках – сама жизнь! Он пил брагу и ел блины с тешкой, пока Рута грызла кости в зловонных канавах, отгоняя от них бродячих псов.
– Боярин, – тихо окликнул Гудред. – А зачем же ты мне его даришь?
– Чего? – не поняла Рута.
– Да ножик этот. Зачем ты мне его даришь?
– Тебе он нужнее, чем мне, – ответила Рута. – Ты ведь воин. А жалованье у вас нынче небогатое.
– Подарок твой столь щедр, что мне его неловко принимать, – смущенно проговорил Гудред.
– Ничего, примешь. – Рута усмехнулась. – Как знать: может, замахнется на меня враг мечом, а ты его этим ножиком насмерть поразишь. Хочешь получить добро – дай сам.
– Верно говоришь, боярин, – поразился парень мудрости и щедрости советника Велигора.
По пути к дому Велигора Гудред все больше молчал. Видно было, что ему неловко. Он вдруг стал подозрительно коситься на советника и хмурить брови.
Наконец они пришли.
– Богатый у тебя дом, советник Велигор, – сказал Гудред, задрав голову и разглядывая хоромы. – Вот бы и мне такой.
– Входи в дом, – велел советник.
Он распахнул дверь и посторонился, давая парню войти.
Затем провел восторженно озирающегося по сторонам воина в горницу.
– И горница богатая, – восхитился Гудред. – А… – Он вдруг осекся и принюхался. – А чем это у тебя здесь пахнет, Велигор? Прокисло что-то?
– Прокисло, прокисло. Ты проходи в горницу-то.
Только сейчас Гудред обратил внимание на то, что занавеси на окнах плотно задернуты.
– А почему окна завешаны? – спросил он недоуменно.
– Так надо, – ответил Велигор.
Гудред подозрительно озирался по сторонам. Видно было, что ему не по душе в покоях Велигора и что он с удовольствием ушел бы отсюда, но алчность по-прежнему брала свое.
– Где же твой ножик, боярин? – спросил Гудред.
– Ножик? – Велигор улыбнулся странной улыбкой. – А он в шкафу. Вон, видишь, у стены? Пойди и открой. Там дверца вельми тугая, а у меня рука болит.
Гудред нахмурился, но ничего не сказал. К шкафу он шел осторожно и как бы невзначай положил пальцы на рукоять меча. Подошел, остановился, втянул ноздрями воздух и поморщился. Воняло в покоях Велигора, как в грязном нужнике.
– Чего думаешь? – услышал Гудред негромкий голос советника. – Открывай!
Воин взялся рукой за дверцу большого дубового шкафа и потянул ее на себя. Дверца распахнулась. Гудред испуганно попятился назад.
Внутри шкафа, ухваченные железными крючьями за голые бока, висели жена и теща Велигора. Бабы уже начали разлагаться, и от них шел смрад.
Гудред резко повернулся, выхватывая из ножен меч, и в этот миг острый кинжал вонзился ему в бок. Веки Гудреда дрогнули, а глаза выкатились из орбит. Прямо перед ним, глядя Гудреду в лицо спокойными холодными глазами, стояла девка Рута.
Ратник оттолкнул Руту, в ужасе выбежал из горницы и, пошатываясь, побежал по коридору. Вот и дверь. Он схватился за ручку и дернул ее на себя. Однако вместо большого освещенного солнцем двора Гудред увидел перед собой всю ту же горницу со страшным шкафом, в котором висели мертвые бабы.
– Гудред! – позвал его вкрадчивый голос Руты.
Ратник повернулся и снова побежал по коридору. Снова дернул на себя ручку двери и снова в ужасе отшатнулся, увидев перед собой ту же горницу и тот же шкаф, в котором белели бабьи тела.
Еще несколько раз Гудред пробегал по коридору, но какую бы дверь он ни открывал – везде видел перед собой темную горницу со страшным шкафом.
Наконец Гудред выдохся. Навалился спиной на стену, глянул на приближающуюся Руту и жалобно попросил:
– Позови лекаря… Позови, прошу…
Рута остановилась и покачала головой:
– Нет. Лекарь уже не поможет. Ты умираешь, Гудред.
Красивое лицо молодого воина страдальчески сморщилось.
– Позови… – умоляющим голосом попросил он. – Пожалуйста, Рута… Кровью изойду…
– Изойдешь, – подтвердила Рута. Она подошла к нему вплотную и холодно проговорила: – Не свезло
