Нойон Алтук внимательно посмотрел на горошинку Перевертня.
– Это поможет нам оставаться людьми?
Глеб кивнул:
– Да.
Нойон пристально посмотрел в лицо пленнику и сухо проговорил:
– Ты пробудил в нас надежду, охотник Громобой. Но если ты нас обманешь, мы убьем тебя лютой смертью. И тебя, и твоих друзей.
Предводитель лесных воинов быстро и легко поднялся на ноги. Глеб тут же последовал его примеру. Нойон усмехнулся и коротко что-то сказал.
– Выйдем из шатра, рус, – перевел толмач. – Проверим, на что годится твоя волшебная горошина.
Снаружи было сыро и ветрено. Небо затянули тучи. Остановившись перед шалашом, нойон Алтук едва заметно шевельнул рукой. Один из телохранителей опустил саблю и быстро вложил ее в ножны. Затем шагнул к Глебу и протянул руку.
– Дай ему, – сказал толмач. – Он будет пробовать.
Глеб положил Перевертень в ладонь газарскому воину.
– Положи ее за щеку, но не глотай, – распорядился он.
Воин выслушал перевод, а затем послушно запихал горошину за щеку.
– Отлично. – Глеб кивнул, затем повернулся к толмачу и спросил: – Полагаю, граница заклятого круга где-то рядом?
Толмач перевел слова ходока своему вождю, затем вытянул руку и показал на гнилой дуб, видневшийся в отдалении.
– Граница там, – ответил он.
– Отлично, – снова сказал Глеб и прищурил темные глаза. – А теперь беги к гнилому дубу, – велел он воину, держащему во рту Переветень. – Когда пробежишь мимо, думай о том, что ты теперь человек и больше никогда не будешь зверем.
Толмач перевел. Газарский воин посмотрел на Алтука. Тот величественно кивнул. Воин повернулся и, ни слова не говоря, побежал к гнилому дубу.
Глеб, нойон и воины уставились ему вслед. Глеб стиснул зубы. «Только бы не подвел, – думал он. – Главное, чтобы этот газарский балбес сам не захотел стать псом».
Газар добежал до дуба, на мгновение остановился, а затем, резко рванув вперед, пересек невидимую линию круга заклятия. Все замерли, напряженно глядя на его спину.
Газар споткнулся и упал на колени. Потом обхватил ладонями лицо и закричал. Сабля охранника, блеснув в воздухе, коснулась шеи Глеба Первохода.
– Стойте! – крикнул он. – Сейчас пройдет! Толмач, крикни, чтобы не выплевывал горошину!
Толмач прокричал воину на своем гортанном, вороньем языке несколько слов. Тот замолчал и, стоя на коленях, несколько раз тряхнул головой. Затем, опустившись на четвереньки, прополз сажень, ожидая превращения. Затем еще сажень. Голова его задергалась, мышцы шеи напряглись.
– Обращается… – хрипло прошептал толмач.
– Крикни, чтобы не сдавался! – рявкнул Глеб. – Он должен
Толмач кивнул, вытянул шею и скороговоркой прокричал воину все, что сказал Глеб. Еще несколько секунд газарский воин стоял на четвереньках, затем стал медленно подниматься на ноги.
Газары и Глеб молча и напряженно смотрели на его спину и затылок, украшенный черной косицей. Клинок сабли плотнее прижался к шее Глеба, и струйка крови из рассеченной кожи стекла ему за ворот.
Тем временем воин медленно повернулся, и газары ахнули. Лицо его было лицом человека, хотя он стоял за границей круга заклятия.
Воин поднял руки, недоверчиво ощупал свое лицо, затем улыбнулся и что-то радостно крикнул. Глеб и без перевода понял, что именно:
– Нойон, я человек!
Сабля опустилась.
– Слава тебе, Господи, – с облегчением проговорил Глеб и вытер рукавом куртки кровоточащую царапину.
4
Нойон Алтук долго рассматривал «волшебную горошину», после чего положил ее в карман мухтоярового, сильно поношенного, но расшитого поверх заплат золотыми нитями халата. Потом устремил взгляд на Глеба, сидящего напротив. Глеб смиренно опустил глаза, всем своим видом выражая миролюбивость. Секунд десять никто не произносил ни слова, затем газарский вождь вздохнул и спросил:
– Как ты это сделал, рус?
Выслушав перевод толмача, Глеб улыбнулся и ответил:
– Эта горошина – сушеный плод травы, которая растет в княжьем саду. Наш князь прослышал про вашу беду и решил помочь вам.
– Зачем?
– Ему нужны верные союзники для борьбы с ятвягами.
Нойон обдумал слова Глеба, затем деловито уточнил:
– Ваш князь все еще Аскольд?
– Нет, – качнул головой ходок. – Теперь наш князь – боярин Добровол. Он был советником при двух князьях, а теперь правит Хлынским княжеством сам.
Нойон обдумал и это. А когда вновь заговорил, желтое, блестящее от медвежьего жира лицо его выглядело более приветливым, чем прежде.
– Ты можешь принести нам много таких горошин?
– Да, – соврал Глеб. – Каждый из вас получит по целебной горошине. Но князь просил узнать, сколько горошин вам нужно?
– Три сотни, – последовал ответ.
Глеб кивнул.
– Хорошо. Мы привезем вам их. Но сначала мне и моим спутникам нужно добраться до старого Кишеньского жальника.
Нойон выслушал перевод, и в его раскосых глазах мелькнуло удивление.
– Ты собираешься пойти в город мертвецов? – недоверчиво спросил он.
Глеб кивнул:
– Да.
Нойон Алтук нахмурился. Газары-охоронцы у него за спиной удивленно переглянулись.
– Я не хочу спрашивать, что у тебя за дело в мертвом городе, – заговорил нойон, а толмач перевел. – Но хочу предупредить, что путь туда опасен. А если волколаки или упыри вас убьют, вы не сможете привезти нам волшебные горошины.
– Верно, – кивнул Глеб и прищурился. – А ты помоги нам, нойон. У тебя не меньше двух сотен воинов. Будет хорошо, если они проводят нас до Кишеньского жальника.
И вновь газарские воины переглянулись за спиной у своего предводителя. Нойон, однако, смотрел на Глеба спокойно и внимательно.
– Ты привез всего одну волшебную горошину, охотник Громобой, – раздумчиво проговорил он. – Мы не можем перейти границу круга заклятия и остаться людьми.
– Быть может, этого и не нужно, – осторожно произнес Глеб. – В зверином обличье вы выглядите не менее грозно.
Нойон выслушал перевод и улыбнулся. Глеб тоже позволил себе вежливую улыбку.
– Хорошо, – сказал нойон после недолгого раздумья. – Я пошлю с тобой десять самых сильных и грозных воинов. Они проводят тебя до Кишеньского жальника и позаботятся о том, чтобы лесные твари тебя не тронули. Но твои спутники останутся с нами.
– Как с вами? Зачем? – Глеб хмуро качнул головой. – Нет, нойон, я не могу идти к кладбищу без них.
