Здоровяк нахмурился.
– Какого лешего, Первоход? – обиженно вопросил он. – Вы опять решили обойтись без меня?
Глеб оглядел здоровяка с ног до головы и сказал:
– Прости, Хлопуша, но ты слишком приметный. Народец в этой местности живет не очень рослый. Ставлю голову на отсечение – за тобой по всему городку будут бежать мальчишки с воплями: «Богатырь, достань воробушка!»
Здоровяк насупился.
– Рамон тоже приметный, – пробубнил он. – Такой ухоженной бородки больше ни у кого нет. А в ухе у него серьга.
Рамон вежливо улыбнулся, поднял руку и вынул из уха золотую серьгу.
– А бороду я подстригу, – пообещал он.
Несколько секунд Хлопуша молчал, угрюмо поглядывая на Глеба из-под нахмуренных бровей, затем природное добродушие взяло верх, здоровяк вздохнул и обреченно махнул рукой.
– Ладно, идите вдвоем. Хотя зря ты, Первоход, берешь с собой этого хлыща, а не меня. Его ножичками только караваи резать. А моя палица сокрушит любого врага.
– Это правда, – кивнул толмач красивой, словно у девушки, головой. – А если враг выбьет из твоей руки палицу и оставит тебя безоружным, ты его просто съешь!
Глеб и Рамон засмеялись, а Хлопуша скривился, проворчал что-то вроде «очень смешно», затем повернулся и зашагал к лагерю.
В город Глеб и Рамон вступили, закутавшись в просторные плащи, которые прагматичный Хлопуша прихватил в разгромленном стане разбойников.
Городские ворота миновали без всяких проблем. Ратники-охоронцы лишь смерили их равнодушными взглядами и тут же отвернулись, а десятник поинтересовался без всякого любопытства в голосе:
– Для чего вы здесь, путники?
– Странствуем, – ответил Глеб.
– А-а. Ну, проходите. Только глядите не воруйте. Коли попадетесь на воровстве – лишитесь рук.
– Что ты, служивый, какое воровство? – улыбнулся Первоход. – Нешто мы сами себе враги?
На том беседу и закончили.
Войдя в город, Глеб и Рамон довольно долго бродили по его улицам, приглядываясь и прислушиваясь ко всему, что встречали по пути. Мнение о городе у них составилось не слишком отрадное. Беден был город. Беден и захудал.
Возле одной из лавок торжка встретили Глеб и Рамон двух мужичков. Один был худосочный, с красным носом и всклокоченными жесткими волосами, похожими на ежовые колючки. Второй – длинный и сутулый. Мужики оказались общительными и охотно вступили со странниками в беседу.
– Наш князь Гостивар – самый лучший князь на славянских землях! – с гордостью сообщил худосочный. – От нашего князя никто никогда не уходил обиженным!
– Он беспрестанно заботится о нас, – подтвердил сутулый вялым голосом.
– Если он так сильно о тебе заботится, то почему у тебя такие ветхие штаны? – поинтересовался у сутулого Глеб. – А ты выглядишь голодным, – сказал он худосочному. – Сколько дней не ел-то?
– Великий князь не может уследить за всеми сразу! – обиженным голосом возразил худосочный.
– Но он старается, – робко подтвердил сутулый. – Все лучшее, что мы имеем, – от него. А худшее – от нас самих.
Рамон усмехнулся и тихо пробормотал:
– Завидная преданность властителю.
К мужикам подошла тщедушная женщина с закутанной в желтый платок головой.
– Об чем говорите? – поинтересовалась она у худосочного, с подозрением посмотрев на Глеба и Рамона.
– Об нашем князе, – ответил тот.
При слове «князь» лицо женщины осветилось, а взгляд потеплел.
– Наш князь – великий человек! – с гордостью заявила она.
Сутулый кивнул.
– Да, я им уже об этом говорил.
Женщина поправила платок и затараторила:
– Прошлым летом мы выкопали новый колодец. Воды в нем долго не было, мы даже подумали, что выкопали не в том месте. Но потом вода пошла, и колодец наполнился. И все это благодаря нашему князю.
– Что же он такого сделал? – поинтересовался Глеб. – Послал своих слуг очистить колодец?
Худосочный покачал головой.
– Не. Колодец расчистил я.
– Что же тогда сделал князь?
– Он беспрестанно думал о нас и сочувствовал нам всей душой, – сказал сутулый и тяжело вздохнул.
– Откуда вы знаете, что он про вас думал? – поинтересовался Рамон.
Мужики и баба переглянулись. Худосочный сдвинул брови и назидательно проговорил:
– Это все знают. Наш князь заботится о каждом из горожан и сочувствует нашим бедам, как своим собственным. Все хорошие мысли, которые приходят к нам в головы, – его заслуга.
Глеб откинул с лица темную прядь волос и негромко сказал:
– Что-то я совсем запутался. Рамон, ты что-нибудь понял?
– Только то, что князь для этих людей – настоящий Бог, – задумчиво ответил толмач.
– Бог? – Худосочный возмущенно сверкнул глазами. – Не говорите так, странники! Наш князь больше, чем бог, и лучше, чем бог!
– Да, – сказал им Глеб. – Несомненно.
Затем обнял Рамона за плечи и отвел его в сторону.
– Думаю, толмач, нам нужно идти прямиком в княжий терем, – предложил он.
– Да, – согласился Рамон. – Ни об одном человеке в мире я не слышал столь удивительных и хвалебных речей. Либо здешний князь и впрямь бог, либо он…
Рамон не закончил фразу, да этого и не требовалось.
– Княжий терем хорошо виден отсюда, – сказал Глеб, глядя на большую расписную домину, стоящую на пригорке.
– На фоне здешних ветхих лачуг он выглядит как настоящий королевский дворец, – заметил итальянец. – Кем мы представимся, когда придем ко двору, Первоход?
Глеб на секунду задумался, потом пожал плечами.
– Пока не знаю. Сориентируемся на месте. На всякий случай сделай лицо посолиднее. Вдруг нам придется представиться иноземными послами могущественной и богатой державы.
Рамон оглядел пыльный плащ Глеба и заметил с улыбкой:
– На послов богатой державы мы не слишком похожи.
Глеб усмехнулся.
– Знаю, толмач, знаю. Но дай хотя бы помечтать.
Рамон вновь улыбнулся, а потом спросил:
– Что будем делать с оружием?
– Припрячем в кустах, неподалеку от ворот княжьего терема. – Глеб вздохнул и добавил: – Чует мое сердце, оно нам понадобится.
2
У больших, железных ворот терема скучали на лавках семеро охоронцев в полном вооружении. При появлении Глеба и Рамона охоронцы посмотрели на них с настороженным любопытством.
Глеб остановился перед охоронцами, изящно (как он сам, по крайней мере, считал) поклонился им и громко сказал:
– Приветствую вас, доблестные воины!
– И тебе не хворать, – небрежно проговорил один из охоронцев, самый пожилой и бородатый. – Чего
