Ресторан не такой уж большой, они могут меня заметить, принялся мысленно рассуждать он. Но и оставаться снаружи тоже глупо…
Он бросил еще один нерешительный взгляд на окна ресторана, чьи дымчато-серые стекла тщательно скрывали от глаз прохожих его посетителей. И больше уже не раздумывая, шагнул к двери, над которой возвышались готические буквы, складывающиеся в название «Скалистая крепость». Войдя в широкий полутемный зал, освещенный лишь искусственным пламенем электрических факелов, он сразу же понял, что все недавние опасения по поводу узнаваемости его личности были преждевременны. Заняв самый дальний от центра столик, он принялся вглядываться в облик окружающих людей, пока наконец его глаза не привыкли к сумраку и он не смог различить белокурые локоны, падающие на обтянутые легкой тканью светло-зеленого платья плечи. Лаура сидела напротив своего спутника за столиком, который стоял у самой стены, увешанной шлемами и доспехами. Незнакомец энергично перекладывал фрукты в только что поставленной на стол официантом вазе, явно пытаясь составить какую-то композицию. А Лаура что-то рисовала, разложив на столе альбомные листы.
Расставив перед ними стаканы с апельсиновым соком, официант пожелал гостям приятного аппетита и направился к столику Ренато.
— Вы уже ознакомились с меню, синьор? — учтиво поинтересовался он.
Ренато сделал неопределенный жест.
— Принесите то, что у вас обычно подают на завтрак…
— Хорошо. Может, у синьора будут какие-то пожелания?
— Нет… Хотя есть одно… — задумчиво добавил Ренато. — Правда, оно не имеет отношения к подаваемым блюдам…
Официант бросил на него удивленный взгляд.
— Простите, я не совсем понимаю…
— Я хотел бы знать, что рисует вон та девушка в зеленом платье… — объяснил Ренато. — Она ведь занята рисованием, не так ли? Вы только что были рядом и должны были заметить…
Официант медленно перевел взгляд на оставленный им несколько секунд назад столик.
— Прошу прощения, синьор, но моя обязанность подавать заказанные блюда, а не наблюдать…
— Я догадываюсь, что вы сейчас обо мне думаете, — поспешно перебил его Ренато. — Но я вовсе не чудовище, каким меня, видимо, уже представило ваше воображение. Эта девушка, она… — Ренато запнулся… — Я люблю ее, — наконец тихо проговорил он. — Только не решаюсь ей это сказать… Особенно теперь, когда она проводит здесь время с другим… Хотя в этом виноват только я сам… — с печалью в голосе добавил он.
Официант окинул его внимательным взглядом.
— Когда я был рядом, она рисовала кубок, — смягчившимся тоном сообщил он.
— Кубок? — с легким недоумением переспросил Ренато.
— Да. Насколько я понял, он должен быть изготовлен из шоколада… Эта девушка занимается также разработкой его рецептов.
Ренато понимающе кивнул.
— Скажите, а они часто бывают здесь вдвоем?
— Вообще-то мы открылись месяц назад… Так что и девушку, и ее спутника я вижу в нашем ресторане только во второй раз… Тем более что мужчина, судя по выговору, француз…
— Значит, уже во второй… — пробормотал Ренато, пропустив мимо ушей замечание по поводу национальности незнакомца.
— Да, первый раз я видел их здесь вчера вечером, — пояснил официант.
— И что, вчера девушка тоже рисовала? — уточнил Ренато.
— Да, похоже, это ее любимое занятие.
— Вы правы, рисование действительно ее любимое занятие… — проговорил Ренато. — Она никогда не изменяет ему… предпочитая отыгрываться на мужчинах… — тихо добавил он.
— Так по поводу завтрака никаких пожеланий не будет? — вновь вернулся официант к насущной теме.
Ренато отрицательно покачал головой.
— Нет. Спасибо, что отнеслись с пониманием к моей просьбе, — задержав на секунду собравшегося было удалиться официанта, проговорил он.
— Не за что. Всякое бывает… — понимающе улыбнулся тот.
Оставшись один, Ренато устремил пристальный взгляд на мужчину, сидевшего напротив Лауры. Вглядываясь в черты его лица, освещенного светом факелов, он пытался понять, что же в этом незнакомце могло привлечь Лауру: красота внешняя или душевная? Решив наконец, что первое предположение весьма спорно, он поднялся со стула, собираясь высказать свои соображения нежданному сопернику.
Он ничуть не лучше меня, запальчиво думал Ренато, и недостоин Лауры, потому что…
Эту бесхитростную мысль вдруг прервала внезапная догадка: а что, если Лауру привлекла в нем именно душевная красота? Что, если он по-настоящему влюблен в нее и не скрывает этой любви? Не скрывает ее за выдуманными сомнениями, как делал это он сам… Не ставит случайно проданный шоколад выше этого чувства…
Сраженный этой догадкой, Ренато опустился обратно на стул.
Нет, после своего трусливого бегства из Монтефалько я не имею права вмешиваться в личную жизнь Лауры, мысленно рассудил он. Ведь я мог бы стать частью ее жизни, но смалодушничал… И даже более того, предпочел свалить вину за свою трусость на саму Лауру… Нет, она тысячу раз права, что предпочла этого незнакомца… Это я недостоин ее, я, а не он…
Ренато видел, как Лаура, закончив рисунок, принялась что-то оживленно обсуждать со своим собеседником. Мужчина поворачивал вазу с фруктами то одной, то другой стороной и пододвигал к ней чистый лист бумаги, явно уговаривая ее сделать новый рисунок. Но Лаура отрицательно покачивала головой.
А если этот француз тоже является изготовителем шоколада? — вдруг подумал Ренато, наблюдая за их беседой. Возможно, эти эскизы она делает как раз для него… Вот было бы забавно оказаться дважды отвергнутым… Может, как раз в эту минуту она рассказывает ему, какими болванами были ее предыдущие кандидаты в спутники жизни… Особенно один из них: шоколатье из Перуджи…
— Поверь мне, твой натюрморт с фруктами прекрасен, и я обязательно попытаюсь нарисовать его, но только чуть позже, — лучезарно улыбнувшись, пообещала Лаура. — Ты же помнишь, что мне за эти дни необходимо нарисовать как можно больше эскизов для моего друга…
Юбер обвел взглядом разложенные на столе рисунки.
— Да, ты уже говорила об этом… А почему он сам не может нарисовать их для себя?
Лаура пожала плечами.
— Ну… просто он очень занят… К тому же между нами существует договоренность: я делаю эскизы, он — шоколад.
— Так вы не только друзья, но еще и коллеги? — с любопытством поинтересовался Юбер.
— Я бы так не сказала… Хотя… может быть… Отчасти… — сбивчиво проговорила Лаура.
Юбер немного помолчал, внимательно наблюдая, как Лаура записывает рецепт шоколадного кубка.
— А он для тебя действительно всего лишь друг? — наконец тихо спросил он.
Карандаш замер в руке у Лауры. Она нерешительно подняла взгляд на своего собеседника.
— Почему ты спрашиваешь об этом?
Юбер осторожно взял из вазы апельсин и принялся перекатывать его в ладонях.
— Не подумай, что я страдаю чрезмерным любопытством… Просто женщина вряд ли будет говорить о мужчине с таким волнением, если он для нее просто друг… или просто коллега…
Лаура задумчиво постучала карандашом по альбомному листу.
— Ты угадал. Он для меня не просто друг, не просто коллега… и не просто мужчина… Он единственный мужчина, о котором я думаю на протяжении последних нескольких недель…
Апельсин замер в ладонях у Юбера. Он устремил на него невидящий взгляд.
— Я так и думал, — приглушенным голосом проговорил он. — Еще вчера, когда я только познакомился
