Булыга мигом позабыл почти все, так долго и тщательно, подбираемые слова.
— Горяй, — богатырь зачем-то откашлялся, — я вот чего… Я тут… Ночью, в смысле, увидел кое-что… Э- э-э… Понимаешь меня?
Горяй улыбнулся:
— О чем это ты? Кошмары замучили?
— Хм, кошмары… Ну да, тот самый кошмар, что уже навещал нас. Особенно тебя.
Улыбка сотника сделалась шире, но Булыга заметил, как напрягся товарищ, как его рука будто непроизвольно стала оглаживать рукоять меча. Богатырь ощутил вздымающуюся волну ярости.
— Да ты что! — зарычал Булыга. — Совсем озверел? Или, может, покусала она тебя? Чего на людей бросаешься?
— Да я вроде не бросаюсь, — медленно выдавил Горяй, рука стала потихоньку сползать с меча.
— Хотел бы я нагадить тебе, давно бы уже князю нашему доложился, а не рассусоливал бы тут с тобой!
— Спасибо, конечно, на добром слове. Но ежели так, чего же хочешь от меня?.. Может… — Сотник запнулся, дурацкая улыбка наконец исчезла.
«Предложит, гад, денег за молчание, — подумал Булыга, — башку расшибу». Но Горяй смолчал, и кулаки богатыря стали медленно разжиматься.
— Я знаю, — Горяй кивнул, — ты не доверяешь ей, я тебя понимаю. На твоем месте я бы тоже… Но мне ты хоть веришь?
— Ну — богатырь растерянно пожал плечами, — ты бы, что ли, шею показал.
Сотник усмехнулся, оттянул воротник и медленно повернулся на месте.
— Вроде пока чисто, — буркнул витязь.
— Так что с моим вопросом?
— Ты прям как девка — любишь, не любишь, — раздраженно ответил Булыга. — Ну положим, верю, что с того?..
— Спасибо тебе, — серьезно сказал Горяй. — Ты ведь единственный порядочный человек из всей нашей шайки. Так вот, поверь, Булыга, я не потерял рассудок. Ежели что, я первый всажу ей серебряный кинжал, я его теперь всегда рядом держу.
Они помолчали.
— И все равно, Горяй, — Булыга покачал головой, — У меня в мыслях никак не укладывается: ты — и это кровожадное чудовище.
— Кровожадное?.. А скажи-ка, богатырь, много людей полегло от твоего меча?
— Ну я-то не считал. Но, думаю, немало. Наш князь-то успел со многими соседями повоевать. Может, и пять десятков набежит. — Булыга вдруг насупился, сообразив к чему клонит Горяй. — Но так это же совсем другое дело!
— Не думаю, смерть — она для всех одна и та же.
— Ты что такое говоришь? — возмутился богатырь. — Ты же воин! Ты не можешь не знать, что смерть разная! Разве можно сравнить смерть на поле брани и в постели? Или, может, ты хотел бы умереть немощным стариком?
— Пойми ты, Булыга, это ведь не смерть разная, а жизнь. Смерть как раз всегда одна. Как и любовь.
— Да ты сбрендил! Какая тут может любовь, она же мертвец ходячий!
— А сами мы кто? — взъярился Горяй. — Посмотри на Воисвета, Деженя — что они, живые, что ли? Ты смотрел им в глаза, нет? Так посмотри внимательней! Там жизни меньше, чем у иного покойника!.. Да и все мы тоже хороши.
— Кто это — мы? — нахмурился Булыга.
— Воины, кто еще. Мы же убиваем направо и налево. После нас остается столько смерти, что вампирам и не снилось! Но они хоть ради пропитания кровь проливают, а мы ради чего? Вспомни лучше, из-за какой ерунды наши князья воюют.
Булыга сплюнул и покрутил пальцем у виска, но сказать ничего не успел.
— Все ко мне!
Кричал князь. Он по-прежнему сидел у обрыва, но лицо его теперь было перекошено гримасой изумления, а рука указывала в сторону великаньего поселения.
Село горных великанов доживало последние минуты. Великаны умирали. Незримая смерть настигала их всюду. На пороге пещеры, возле речки, у постепенно гаснущих очагов, на горных тропах, по которым многие отправились на охоту или повели на выгул домашний скот. Некоторые еще корчились в муках, ползли куда-то, словно это могло их спасти, но большинство уже лежало в полной неподвижности.
— Что же это? — Даже вечно каменное лицо Деженя озарилось подобием удивления. — Что еще за мор?
— Я наблюдаю за ними с самого утра, — сообщил князь. — Встали рано, пока женщины готовили еду, мужчины первым делом разобрали камни, что все-таки добрались до поселка, потом позавтракали и стали расходиться по своим делам, вот тогда это и началось. Случись такое с людьми, я бы решил, что их отравили.
Он оглядел всех:
— Может, кому-то есть что мне сказать?
Дольше всего его взгляд задержался на Дежене, Ирице и Велене. Особенно на Велене. Но в ее глазах разливалось столько недоумения, что князь вскоре пожал плечами и отвернулся.
— Дело ваше. Но тогда нам придется признать куда более неприятную вещь. Великанов отравил кто-то еще. Кто-то, кому, так же как и нам, необходимо было обеспечить свободный проход через Долину. Так или иначе, но нам нужно немедленно спускаться.
— А может, подождать до вечера? — спросил Горяй. — Вдруг они еще живы? Или это какая-то ловушка?
Князь поморщился:
— Не выдумывай. Посмотри на них, неужели ты полагаешь, что великаны устроили это представление специально для нас?
— Кто может знать пределы коварства врага? — не унимался сотник. — А вдруг их усыпили?
— Ты начинаешь меня разочаровывать, Горяй. Или ты никогда не видел умирающих от яда людей?
Сотник смутился:
— Как-то не приходилось.
— Вот и поверь мне. Уж я-то наблюдал это неоднократно.
Горяй открыл было рот, намереваясь уточнить — только ли Воисвет наблюдал, однако, встретив его взгляд, запнулся и благоразумно промолчал.
— Даже если они очнутся, если яд все-таки не убьет их, нам тем более надо спешить. Придут в себя, будут вдвойне настороже, черта с два мы потом прошмыгнем мимо!.. Ирица, Берсень — в порядке? — Князь повернулся к ним. — Вот и отлично, быстро собираемся — и вниз.
Они торопливо разошлись. Булыга как бы случайно налетел на Велену, а когда она подняла на него взгляд, кивнул в сторону Долины.
— Ты? — шепотом спросил он. — Это ты сделала?
— О чем ты?
Она невинно распахнула глаза, бабочками запорхали ресницы.
— Но это ведь ты ходила куда-то ночью!..
— Тише ты! — Велена оглянулась. — Ишь раскричался!.. — Она окинула его испепеляющим взглядом. — Даже если я, что с того? Или ты предпочел бы простоять здесь целую вечность?
— Нет, но так ведь тоже нельзя, — неуверенно возразил Булыга, зачарованный ее огненным взором.
— А как можно? Или ты надеялся сойтись с ними в честном бою? Ну ладно, у тебя голова железная, а я? Как бы я билась, ты подумал?
— Ну я бы защитил тебя.
