ветер подует не в том направлении?
Бекингем секунду поразмыслил.
— Мы можем использовать десантные шлюпки как буксиры? Просто взять наши корабли на буксир и помочь им маневрировать?
Одни из присутствующих кивнул.
— Ветер наверняка будет правильным и когда нам понадобится приблизиться, и когда нужно будет отойти.
Бекингем взглянул на Джона.
— Что теперь думаешь, Традескант?
— Шанс есть, — осторожно заметил Джон. — Но за один раз мы отбуксируем туда-сюда не больше двух кораблей. Мы не сможем предпринять большую атаку, о которой вы говорили.
— Одного или двух будет вполне достаточно, — заявил Бекингем. — Это отвлечет их внимание к морскому побережью, а мы тем временем атакуем на суше.
— А что, если реализовать план во время прилива? — предложил Джон. — Прилив поможет вывести корабли из-под обстрела, поможет буксирам выполнить задачу.
Бекингем кивнул.
— Командуй, Джон. Ты знаешь, что нужно делать.
— Я бы сначала заставил их потренироваться.
— Вот и прекрасно. Только не на виду у форта. И пусть будут готовы к завтрашнему рассвету, ближе к времени прилива.
Джон поклонился и направился к выходу из каюты. У двери он замешкался и спросил:
— А как насчет атаки на замок?
— Как в учебнике! — с восторгом откликнулся один из офицеров. — Пока они смотрят на море, мы атакуем на суше. Скорость и скрытность. Можно, я буду командиром, сэр?
Герцог улыбнулся его энтузиазму.
— Можно.
— А как там с лестницами? — допытывался Традескант. — И с канатами?
Офицер нетерпеливо повернулся к нему.
— Оставьте это мне!
— Прошу прощения, сэр, — вежливо промолвил Джон. — Но я сделал весьма приблизительный набросок. Кому-то нужно проверить угол наклона стен, есть ли там выступы, определить самые подходящие места для лестниц. Выяснить, какая земля под стенами.
Офицер рассмеялся.
— Не думал, что вы у нас опытный солдат, господин Традескант!
Он особо выделил слово «господин», напомнив Джону, что тот находится среди джентльменов, пользуясь их молчаливым попустительством, но права на этот титул не имеет.
Бекингем, откинувшись в кресле, нюхал помандер и наблюдал за тем, как Традескант старается обуздать свой гнев.
— Я садовник и собираю разные редкости для моего господина, — сурово произнес Джон. — Я никогда не притворялся никем иным. Но я был на поле боя.
— Один раз, — тихо уточнил кто-то за его спиной. — И едва ли ту битву можно назвать славной победой.
Джон даже не обернулся.
— Моя работа — замечать мелочи и следить, чтобы о них не забыли. Все, что я хочу сказать, — нужно заранее знать высоту и точные размеры стен!
— Благодарю вас, — с ледяной вежливостью отчеканил офицер. — Благодарю за совет.
Традескант посмотрел на герцога, тот кивком указал на дверь. Джон поклонился и вышел.
Для самолюбия это был всего лишь мелкий укус, особенно после трех месяцев тяжелых условий, но именно этот разговор звучал у Джона в голове снова и снова, наяву и во сне.
Утром после принятия окончательного решения они не смогли пойти в атаку: прилив был не тот и луна слишком яркая. Но два дня спустя они атаковали замок. Джон с берега наблюдал за тем, как в полном соответствии с его замыслом корабли маневрировали перед фортом. План сработал. У французских защитников ушло время на то, чтобы пристреляться к каждому кораблю противника, но как только ядра начинали ложиться рядом, корабль опускал паруса и с помощью буксировочных шлюпок и отлива уходил из-под обстрела. За пару минут Традескант убедился, что с кораблями все нормально, потом развернулся и поспешил к другой стороне форта, туда, где должны были атаковать сухопутные войска.
Цитадель не удалось застать врасплох. Защитники форта были полностью вооружены и готовы к обороне. С высоких стен они поливали мушкетным огнем наступающую английскую армию. Джон пробился через толпу солдат, которая то несла его вперед, то отшвыривала назад, и наконец оказался рядом со своим герцогом. Тот в самом центре боевых порядков с огромным усилием подстегивал солдат перемещаться вместе с ним под залпы орудий.
Перед Бекингемом бежали солдаты со штурмовыми лестницами. Герцог гнал их вперед, под смертельный огонь, к стенам замка.
— Пошел! Пошел! — приказывал он. — За Англию! За Бога! За меня!
За три месяца на острове люди настрадались. Бекингем уже не мог вызвать их смех. Они медлили и наступали неохотно. Повсюду на линии атаки офицеры кричали и принуждали солдат к бою. Но только мушкетный огонь заставлял их двигаться, равно опасный и для отставших, и для лидеров.
— Ради бога, ставьте лестницы! — торопил Бекингем.
По всей длине крепостной стены солдаты устанавливали штурмовые лестницы, стараясь закрепить их ножки между камнями у основания стен.
— Вверх! Вверх! — командовал Бекингем. — Ну же! И откройте эти проклятые ворота!
На Джона рухнул солдат, сраженный мушкетной пулей. Джон обернулся его поддержать, но тут же рядом упал еще один.
— Помоги мне, — позвал солдат.
— Я вернусь, — пообещал Традескант. — Я должен…
Он бросил обоих раненых и рванул вперед, стараясь пробраться поближе к герцогу. Тот у основания лестницы велел солдатам взбираться наверх. На какое-то ужасное мгновение Джону показалось, что его господин готов лезть сам.
— Вильерс! — заорал Традескант, перекрывая стоны и залпы.
Бекингем повернул непокрытую голову и взглянул на него. Джон все-таки проложил себе дорогу через толпу у основания лестницы, добрался до своего господина и всем своим весом налег на его руку, чтобы помешать ему ползти вверх. И только тогда осознал, что что-то не так.
Солдаты поднимались по лестнице один за другим, все новые солдаты внизу становились на ступени, вынуждая спешить тех, кто оказался перед ними. И вдруг все они как будто застряли. Никто не двигался. Атака захлебнулась. Джон сделал шаг назад и посмотрел вверх. Штурмовые лестницы оказались слишком короткими. Английские солдаты не могли добраться до конца стен.
Лестницы с гроздьями солдат, которым некуда деться, с лицами, обращенными туда, откуда на них ливнем сыплются мушкетные пули, — эта сцена огнем врезалась в память Джона, долго стояла у него перед глазами.
— Отступаем! — заорал он. — Милорд! Мы пропали! Лестницы слишком короткие. Надо отступать!
В шуме и панике герцог не слышал и не понимал его.
— Мы пропали! — повторил Традескант.
Он приблизился к Бекингему и крикнул:
— Взгляните наверх! Наверх!
Герцог отступил от лестницы, изогнулся и посмотрел вверх. Его лицо, оживленное возбуждением и отвагой, внезапно побледнело, будто вся кровь отлила от него, а потом потемнело. Традесканту показалось, что его господин за один миг состарился лет на десять.
— Отступаем, — коротко произнес Бекингем.
