Земные радости

— Осенью, — ответил Традескант. — И тогда мы узнаем, заработали мы для милорда или потеряли состояние.

— Но герцог все равно не увидел их в цвету, — заметил Джей.

— Не увидел, — согласился Джон. — У меня не было возможности показать ему наши тюльпаны.

Все в городе Челмсфорде, в деревне Чорли и на кухнях Нью-Холла, вплоть до пастухов в овчарнях, только и говорили о короле и парламенте и о ссоре между ними; о короле и его жене и о ссоре между ними; о ссоре между королем и французами; о ссоре между королем и испанцами; между королем и католиками; между королем и пуританами.

Внутри стен герцогского парка люди не осмеливались озвучивать свои мысли, но по всем тавернам Челмсфорда гуляла шутка: «Кто правит королевством? Король! Кто правит королем? Герцог! Кто правит герцогом? Дьявол!»

Даже если бы эта присказка так и осталась только в тавернах, это было бы дурно. Но она перешла от мужчин, завсегдатаев таверн, к женщинам, которые были более расположены узреть деяния дьявола в вопиющих жизненных несправедливостях и поэтому восприняли шутку слишком буквально. Женщины передали слова проповедникам, знавшим, что дьявол не дремлет и что богатейшая добыча для него как раз среди тех, кто ближе всего к королю, который не способен управлять ни женой, ни двором, ни парламентом и не может защитить свою страну.

По слухам, больше всех англичане ненавидели герцога. Один из работников в саду, которого наняли отгонять ворон от новой огненно-красной фасоли, привезенной из Вест-Индии, хвастался, что служит человеку, которого ненавидят больше, чем Папу. Герцога обвиняли во всех бедах: в списке были и чума, забиравшая сотнями мужчин и женщин, ослабленных голодной зимой, и дождливая весна, которая наверняка сгноила урожай еще в земле. И опять же, если бы не герцог, король жил бы спокойно со своей женой и правил бы вместе с парламентом.

Король так отчаянно нуждался в деньгах, что все-таки созвал парламент. Но члены парламента, только что приехавшие из своих деревень, были полны решимости не уступать и поклялись, что король не получит денег для новых войн, пока не подпишет Петицию о праве. От Карла требовали обещания, что он не будет устанавливать налоги без согласия парламента — никаких незаконных требований, никаких королевских податей — и что людей, отказавшихся удовлетворить каприз короля, не будут бросать в тюрьму без предварительного слушания дела в суде. Король — банкрот на троне — был вынужден согласиться, но оттягивал это согласие до последней минуты и, как только поставил свое имя на новом документе, пожалел о содеянном.

Джейн, сидя на скамье перед очагом, читала Традескантам письмо от отца. Джей устроился на стульчике у ее ног и прислонился головой к ее коленям.

Подписание Петиции о праве рассматривается как начало новой эры. Петицию приветствуют как новую Magna Carta,[35]которая защитит невинных людей от беззакония их недобросовестных руководителей. Пока я пишу тебе, в честь соглашения короля с парламентом звонят колокола. Я был бы рад сказать, что его величество приветствует этот документ так же, как и все англичане, но он настаивает, что в Петиции нет ничего нового, что нет новых свобод, и поэтому он не чувствует для себя никаких ограничений. Люди постарше помнят, что когда парламентарии выступили против королевы Елизаветы, она любезно поблагодарила их. А когда ей пришлось сделать так, как хотели они, королева улыбалась, будто поступала по велению сердца.

Горячие головы из моей паствы спрашивают, что может заставить короля уважительно обращаться со своими подданными.

Как бы то ни было, король желает получить столько денег, сколько ему нужно, а хозяин твоего мужа, герцог, собирается предпринять очередную экспедицию в Ре…

— Что? — вдруг перебил Традескант.

— Собирается предпринять очередную экспедицию в Ре, — повторила Джейн.

Элизабет посмотрела на мужа.

— Ты же не поедешь! Не поедешь еще раз, Джон. Снова туда? Нет, даже если он позовет тебя.

Ее супруг вскочил с кресла и отвернулся от круга света, отбрасываемого огнем очага и свечей. Его руки, все его тело дрожали, однако голос был спокойным.

— Если он позовет, я обязан поехать.

— Но это же для тебя смерть! — страстно воскликнула Элизабет. — Тебе не может каждый раз так везти!

— Это будет смерть для тысяч, — изрек он мрачно. — Тысячи погибнут, независимо от того, возьмем мы остров или потеряем. Но я не смогу там находиться. Этот остров похож на кладбище… Это невыносимо! — Традескант резко повернулся к Джейн. — А твой отец не пишет, хоть кто-нибудь готов вернуться туда? На что надеется герцог?

Побледневшая Джейн переводила взгляд с Элизабет на Джона. Никогда еще она не видела его в таком отчаянии. Казалось, его вот-вот насильно заберут в ад.

— Я прочитаю письмо до конца.

…собирается предпринять очередную экспедицию в Ре, смыть позор поражения и показать французам, что мы — хозяева положения. Добровольцев нет, но солдат призывают насильно, по улицам ходить небезопасно, хватают всех, кроме тех, кто фактически умирает от чумы.

Остальных отправляют в Портсмут. Все проклинают имя герцога.

Для нас наступили тяжелые времена. Я молюсь, чтобы твоего мужа и свекра миновала чаша сия. Сегодня я потерял Джорджа, он был у меня подмастерьем, и я любил его как сына. Он не переживет этот поход. У него слабая грудь, он кашлял всю зиму. Ну зачем забирать мальчишку шестнадцати лет, который умрет еще до того, как корабль прибудет на место? Зачем забирать мальчишку, который понимает только в хлопке, холстах и шелке?

Я сам собираюсь в Портсмут, посмотреть: может, я найду его и верну домой. Но твоя мать советует, и совершенно правильно, подготовить к худшему его родителей и молиться за его бессмертную душу.

Горько сознавать, что страна, которая могла бы жить в мире и процветать, постоянно воюет и никогда не ест досыта.

Жаль, что отправляю тебе такие плохие новости. Благословляю вас всех, Иосия Херт.

— Я пойду вместо тебя, отец, — решительно заявил Джей. — Когда он пришлет за тобой.

— Может, и не пришлет… — понадеялась Элизабет.

— Он всегда посылает за отцом, если требуется человек, которому можно доверять, — быстро напомнил Джей. — Когда что-то опасное или трудное, когда необходим кто-то, кто любит его больше всех на свете. Человек, который сделает то, чего больше никто не сделает.

Традескант устремил на сына внимательный взгляд.

— Это правда, — настаивал Джей. — И герцог снова пошлет за тобой.

— Тогда ты должен отказаться, — выдохнула Элизабет. — Миссия опять провалится, ты будешь рисковать жизнью напрасно.

— Мой Джон не может ехать, — вдруг вмешалась Джейн.

Она сделала маленькое предательское движение рукой к животу и вспыхнула.

— Он нужен мне здесь. Он нужен нам здесь. Он будет отцом.

— О, моя дорогая! — Элизабет потянулась к невестке через очаг и схватила ее за руку. — Как здорово! Какое счастье.

Секунду они держали друг друга за руки, и Элизабет прикрыла глаза в короткой молчаливой молитве. Джон наблюдал за ними с тоскливым ощущением того, что он исключен из мира маленьких радостей.

— Поздравляю вас, — произнес он ровным голосом. — И Джейн права, Джей не может ехать, раз появится младенец. Если герцог пошлет за мной, ехать должен я.