как любопытный воробей.
– А что такое килт?
Мак силился подыскать слова:
– Это шотландка, тартан... э-э... с традиционным рисунком, в него заворачивается мужчина. Застегивается на талии, иногда с пледом, надевающимся вот так. И заканчивается здесь. – Он показал руками.
Она скорчила гримасу и пожала плечами:
– Это платье. Ты носишь платье, но показываешь волосатые коленки.
– Откуда ты знаешь, что мои коленки волосатые?
Она окинула его медленным взглядом, без слов давая понять, что если открытые его части такие волосатые, то и коленки, должно быть, тоже.
– Значит, ты носишь платье, но не сбриваешь эту штуку. – Она презрительно махнула рукой на его бороду. – Очень странно.
Возмущенный Мак прорычал:
– Я больше не ношу килт!
Она надула губы.
– Жалко. Может, в платье ты выглядишь получше, Тавиш. Ну что ж... – Она взглянула на Стивенса и Николаса, которые все еще с трудом удерживались от смеха. На мгновение задержала взгляд на Николасе с каким-то странным выражением лица, словно какая-то мысль пришла ей в голову, затем повернулась к Фейт: – Я Эстреллита. Ты выстрелила из пистолета ради меня там, в деревне, да? Женщины в моем роду платят долг.
Фейт поспешно вышла вперед и обняла девушку.
– О, я так рада, что ты не потеряла присутствия духа, – сказала она. – Эти женщины, у них был жуткий вид. Меня зовут Фейт. То есть я миссис Блэклок, но ты можешь называть меня Фейт, потому что я уверена, мы будем друзьями.
Друзьями? Ник заморгал, стирая выступившие от смеха слезы с глаз. Он знал, что его жена слишком добрая, но предлагать дружбу какой-то неизвестной, грязной цыганке, на которую напала разъяренная толпа женщин, вполне нормальных и респектабельных? Он уверен – это чересчур опрометчиво. Ник прокашлялся.
Эстреллита бросила на него подозрительный взгляд через плечо.
Ничего не заметившая Фейт продолжала:
– Высокий мужчина – мой муж, а вон тот, с носовым платком, Стивенс. С мистером Мактавишем ты уже знакома. Мы позаботимся о тебе. Теперь ты в безопасности, и никто тебя не обидит. Мой муж – настоящий доблестный рыцарь, и Стивенс тоже, и... – Она запнулась, затем продолжила, бросив вызывающий взгляд в сторону Мака: – И мистер Мактавиш еще не раз защитит тебя.
Эстреллита фыркнула и бросила на Мака загадочный взгляд.
Фейт, явно не замечающая никаких подводных течений, сосредоточилась целиком на нуждах спасенной.
– Я немедленно позабочусь об этих царапинах. Стивенс, у вас еще остался тот бальзам? И немного бренди для успокоения наших нервов. Он чудесно укрепляет после неплохой драки, – поделилась она с Эстреллитой. – А как скоро у нас будет горячая вода? Этой юной леди нужно помыться, да и нам всем не помешает выпить чего-нибудь горячего. Николас, костер разведен?
Николас ответил на ее вопрос сардоническим взглядом. Она прекрасно знала, что нет никакого костра. Она же все время была в его объятиях. Жаль, что их прервали.
– Ну так давай, действуй! – Она нетерпеливо взмахнула рукой. – Нам немедленно нужна горячая вода! – Она вновь повернулась к Эстреллите, а Ник отправился разводить костер. Интересно, думал он, не ждут ли от него, чтобы он и ванну предоставил? Девчонке она явно не помешала бы.
– Итак, – обратился Ник к цыганке после ужина, когда они сидели перед неярко горящим костром, – почему эти женщины напали на тебя?
Эстреллита застыла, когда услышала вопрос, которого ждала с самого начала. Фейт не позволила никому донимать ее вопросами, пока все ушибы и царапины не были обработаны. Но теперь Эстреллита была чистой, сытой и, хотя отказалась надеть розовое платье Фейт, сказав, что оно слишком новое и красивое, все-таки согласилась, что ее одежда нуждается в стирке, и надела одну из рубашек Мака, которая была ей ниже колен. Сейчас она сидела, кутаясь в его сюртук.
Она не принадлежала к тем женщинам, которые всегда выглядят респектабельно.
Фейт велела мужчинам уйти, пока она ухаживала за Эстреллитой, но Ник наблюдал с расстояния. Он опасался оставлять жену наедине с этой девицей, которая взбудоражила всех женщин деревни. Впрочем, насколько ему было видно, Эстреллита вела себя тихо и послушно и, похоже, хорошо ладила с Фейт.
Но сейчас, когда он спросил, почему на нее напали, Эстреллита застыла, и все признаки покорности исчезли.
Она вызывающе, неубедительно пожала плечами:
– Откуда я знаю? Вы же тоже там были!
Мак подался вперед:
– Не разговаривай так с капитаном. Давай отвечай, девочка. Никто тебя не обидит, но ты, должно быть, сделала что-то, что так взбесило эту толпу женщин.
Фейт была удивлена тоном Мака. Когда Фейт оказалась у них в лагере, он только и знал, что рычать на нее, а с Эстреллитой говорил почти... ласково. Она уже собралась высказаться по этому поводу, но Ник стиснул ее талию и молча покачал головой.
Эстреллита взвилась от слов Мака, отбросила гриву черных кудрей на спину и прорычала:
– Что я сделала? Я околдовала их мужчин, отравила их воду, свернула молоко, превратила их вино в уксус и причинила вред их младенцам, вот и все!
Мак вскинул бровь и мягко заметил:
– Все? А на еще не рожденных ты не наслала порчу, а?
Она бросила на него гневный взгляд.
– Нет, но я нашлю порчу на тебя, здоровый рыжий медведь!
Ко всеобщему изумлению, на лице Мака промелькнула мимолетная улыбка.
– Итак, что же было с чадами, которых ты лечила?
Она озадаченно и подозрительно нахмурилась.
– С чадами?
– С детьми. С малышами. С младенцами.
Она пожала плечами:
– Лихорадка.
– И что ты сделала?
Она яростно прошипела:
– Я накормила их живыми жабами, а потом сжарила детей и съела, а после плясала голышом с самим дьяволом. Что, по-твоему, я сделала?
Очевидно, ничуть не возмущенный ее гневной вспышкой, он продолжил:
– Значит, ты сбила лихорадку. Чем?
– Кошачьей мятой, иссопом и тимьяном с добавлением корня лакричника, – угрюмо пробормотала она.
Он кивнул:
– Очень хорошо. Тогда почему те женщины разозлились?
Ее черные глаза вспыхнули гневом.
– Потому что я околдовала их мужчин, конечно, и голой лежала с ними на деревенской площади.
Мак задумчиво нахмурился.
– Итак, проблема начинается с мужчин. – Он внимательно посмотрел на нее. – Чего они от тебя хотели?
Она дернулась от него в безмолвной ярости, но Мак удержал ее и спокойно продолжил:
– Ты девушка красивая, однако как бы они ни желали тебя, они не стали бы показывать это перед своими женщинами. Значит, они отвели тебя куда-то?
– В таверну, – угрюмо буркнула она. – Я думала, они собираются заплатить мне за то, что я вылечила их детей, но они хотели... они хотели... – Она воинственно сплюнула в огонь. – Они хотели, чтобы я сделала то, чего я не сделаю ни с одним мужчиной!
– И женщины узнали.
Она пожала плечами.
– И обвинили тебя, да? – сказала Фейт. – То же самое случилось и со мной!
Эстреллита изумленно уставилась на Фейт.
– С тобой?
Фейт энергично кивнула. Она наклонилась вперед и потрепала Эстреллиту по руке.
– О да, если ты без друзей, одна и... хорошенькая, мужчины хотят от тебя... кое-что. Но по какой-то ужасной причине все обвиняют женщину. Это несправедливо.
Эстреллита взглянула на нее, опустила глаза и кивнула:
– Да, сеньора, они всегда обвиняют женщину.
Ник заметил, как у нее на глазах заблестели слезы, это удивило его. Возможно, она не так уж плоха, как он подумал. И потом, она кажется гораздо моложе теперь, когда помылась.
– Сколько тебе лет? – спросил он.
Она подозрительно прищурилась, но не усмотрела в вопросе никакой скрытой угрозы.
– Девятнадцать.
Фейт просияла:
– Мне тоже девятнадцать!
– А откуда ты? – продолжал Ник.
– А зачем тебе это знать? – возмутилась Эстреллита.
– Да просто так.
– Видишь ли, мы направляется на юг – точнее, в Бильбао, – вмешалась Фейт, – и если твой дом где-то в том направлении, мы могли бы проводить тебя. Женщине небезопасно путешествовать одной.
Ник взглянул на нее в легком раздражении. Совсем не это он хотел предложить. Эта девчонка – цыганка, а если он и знал что-то о цыганах, так это то, что они воруют.
Эстреллита перевела взгляд с Фейт на Ника, потом на Мака, потом снова на Ника.
– Так уж случилось, – медленно проговорила она, глядя на Ника, словно ее слова должны были бросить ему вызов, – что моя прабабка живет под Бильбао, и я иду к ней.
Ник вскинул брови, что-то в ее тоне зацепило его. Словно это был какой-то безмолвный вызов. Ник решил, что она лжет.
– В самом деле? А где именно она живет?
– Я не скажу тебе! Я ни за что не скажу тебе! – Ее глаза вызывающе сверкали.
Ник постарайся сохранить ровный тон:
– Мне совершенно неинтересно, где живет твоя бабка.
– А почему ты хочешь навестить ее? – вмешалась Фейт.
– Она очень старая. Меня не было несколько месяцев, но теперь она позвала меня. И сейчас, когда я вижу его, – Эстреллита кивком показала на Ника, – я понимаю, зачем ей нужно меня видеть.
Ник оставил без внимания ее невоспитанность. Вздорная женщина. Хотел бы он спросить, каким образом бабка вызвала ее домой. Он мог поспорить на последнее пенни, что эта девчонка не умеет ни читать, ни писать. Впрочем, он знал, что у цыган свои способы общения на расстоянии.
Он взглянул на Мака, который не отрывал глаз от девчонки, и принял решение. Мак, без сомнения, будет смотреть за ней в оба и, если она попытается что-нибудь украсть, набросится как коршун. Если не считать
