же не думаешь, что я позволю тебе уехать одной? Нет, если ты убегаешь, то мы убежим вдвоем.
Она вновь выхватила платок из его рук.
– Я могу сама справиться. И я не убегаю.
– Нет? А мне кажется, что именно убегаешь. – Доминик заполучил платок и сказал: – Не суетись, любимая, дай я это сделаю.
Грейс не совсем поняла, что он имел в виду – поехать с ней или вытереть ее щеки.
– Но ты же не можешь поехать со мной, когда я уезжаю от тебя?
– Ты моя мечта, помнишь? У меня нет другого выхода. Слезы вновь заполнили ее глаза. Доминик нежно промокнул их. Она оттолкнула его руки и сказала:
– Но… как насчет Вульфстона? И Мелли? И сэра Джона?
– А что с ними такое? Если они тоже хотят поехать, они могут воспользоваться своей собственной каретой. Тут места хватит только для нас двоих.
– Но ведь Фрей будет объявлять имена во второй раз на этой неделе.
Доминик пожал плечами.
– Фрей делает то, что должен делать. Грейс недоверчиво посмотрела на него.
– А как же Мелли?
Он осмотрел ее щеки и нашел еще одно влажное место.
– Не думаю, что она будет возражать против того, чтобы я съездил в Лондон.
– Я не буду твоей любовницей. Доминик изумленно посмотрел на нее.
– И не думай об этом! Я не позволю себе оскорбить тебя таким предложением, хотя я и считаю, что это неплохое положение для некоторых женщин. Но не для тебя!
Грейс резко пересела на другой конец скамейки и подозрительно посмотрела на него.
– Что ты замышляешь?
– Я еду в Лондон с визитом к королеве.
– Будь серьезнее! Доминик улыбнулся и добавил:
– Я провожу тебя до твоей семьи. – Он говорил вполне искренне.
– Правда?
– Правда, это длинная поездка. Грейс подумала.
– Но ты обещаешь, что не будет никаких глупостей? Доминик притворно вздохнул:
– Умеешь ты испортить удовольствие. Хорошо, обещаю. Она попробовала не улыбаться, затем спохватилась:
– Но если мы поедем вместе, и Особенно если мы будем останавливаться в одной и той же гостинице, моя репутация будет уничтожена. Я погибла.
– Погибла? – Доминик покачал головой и твердо сказал: – Я не дам и волосу упасть с твоей головы, не говорю уже о том, чтобы погубить тебя. Я все продумал. Мы переночуем в Челтнеме у моих друзей. Женатых друзей.
– Но я же буду с тобой в крытой карете на протяжении двух дней.
– Чепуха! У меня с собой есть дама, которая будет тебя сопровождать. Не говоря уже о кучере и двух грумах.
Грейс внимательно осмотрела карету.
– Ну и где же тогда эта дама? Доминик взмахнул рукой.
– Она впереди, рядом с кучером. Путешествует внутри, только когда идет дождь. Она предпочитает выводить из себя других собак, мимо которых мы проезжаем, и чувствовать, как ее обдувает ветром.
– Других собак… ты же не… это же не Шеба? Доминик ухмыльнулся.
– Ты привел свою собаку мне в спутницы?
– Она очень хорошая спутница, – возмутился Доминик. – Она еще никогда не подпустила ко мне ни одну кошку!
Грейс уставилась на него, закусив губу, но так и не смогла сдержать смешка. Он вел себя возмутительно.
Доминик немедленно усадил ее себе на колени.
– А теперь расслабься, любимая! Я не оставлю тебя, так что давай просто наслаждаться поездкой.
Грейс сдалась. Она приникла к груди Доминика и обняла его. Она не знала, на что он рассчитывал, отправляясь с ней в поездку. Ей все это казалось нелепым и нелогичным. Но ей была предоставлена небольшая отсрочка, и у нее не было сил вновь оттолкнуть его. Не сейчас.
– Итак, я вновь объявляю волю Доминика Эдварда Вульфа, лорда д'Акра Вульфстонского прихода, и мисс Мелани Луизы Петтифер Тилского прихода в Рединге вступить в законный брак. Если кому-нибудь из вас известна причина или хотя бы препятствие, по которому эти двое не могут вступить в святой союз, скажите о них сейчас. Вопрос задается во второй раз.
На этот раз никакого перешептывания не было. Все уже заметили отсутствие лорда д'Акра и мисс Грейсток. Большинство к этому моменту знали, что они уехали вдвоем в карете в начале недели. Эта новость была уже стара.
Но паства была возбуждена ничуть не меньше, чем в прошлый раз, возможно, даже больше, поскольку в это воскресенье турок, в отсутствие своего хозяина, сопровождал мисс Петтифер в церковь.
Более того, он проводил ее до скамьи семьи Вульфов, поклонился и ушел на ближайшую общую скамью, где и оставался всю службу, сидя между сестрами Тикел.
Это было редкое развлечение, как согласилась потом вся деревня, поскольку девочки Тикел чуть ли не дошли до драки, пытаясь решить, кто будет сидеть рядом с большим иностранцем. Тэнси проиграла, метнулась прочь и всю службу просидела рядом с матерью, дуясь и обижаясь на весь мир.
Абдул же и глазом не моргнул. Он вставал для пения гимнов и даже пел, он вставал на колени для молитвы и, насколько могли заметить жители деревни, ни разу не ошибся, только не произнес ни слова молитвы, хотя Тилли и вторая сестра держали перед ним свои молитвенники. И он не пошел к причастию.
На службу никто не обращал никакого внимания. Всех занимал вопрос – язычник турок или какой-нибудь иностранный христианин и следует ли им приветствовать его или нет? Поскольку он был крупнее, чем любой мужчина, находившийся в церкви, было решено поприветствовать. В конце концов, немногие жители деревни могли похвастаться знакомством с настоящим живым турком.
Они вышли из церкви за священником и служками, довольными пожертвованиями.
Дедушка Таскер пожал руку Фрею и поблагодарил его от лица всех прихожан.
– Замечательная служба, викарий. Не слишком длинная, и много всего, на что можно посмотреть.
Снаружи Абдул подождал мисс Петтифер, чтобы проводить ее до кареты.
– Я пройдусь пешком, если вы не возражаете, – сказала Мелли. Она все еще побаивалась великана. Каждый раз, когда он смотрел на нее, она читала осуждение в его глазах. – Утро такое чудесное. Мистер Неттертон проводит меня.
Она взглянула на Фрея, который кивнул и сказал:
– Да, я провожу мисс Петтифер.
Абдул поклонился и пошел прочь. Когда он догнал семью Тикел, он приостановился на мгновение и слегка приподнял оба локтя. Произошла небольшая потасовка, и вот уже на каждой руке у него висело по довольной девушке Тикел, а обиженная Тилли осталась позади. Он обернулся и взглянул на нее.
– Тилли! – скомандовал он глубоким голосом. – Меня на всех хватит. – Хихикая, Тилли догнала их.
Крестьяне гудели, радостно возмущенные этим скандальным поведением. Но как их осудишь – откуда туркам и сестрам Тикел знать о том, как принято себя вести?
Мелли стояла рядом с церковной дверью, дожидаясь Фрея, который разговаривал с прихожанами. Она была не против подождать. Было приятно стоять в утреннем солнце, и, кроме того, было интересно послушать разговоры крестьян.
К ней подошла молодая женщина с ребенком на руках. Мелли слышала, как он плакал в церкви, так что юной маме пришлось уйти. Девушка переложила младенца с одной руки на другую. Мелли не отрываясь смотрела на них. Она не могла ничего с собой поделать. Не задумываясь, она шагнула к молодой матери.
– Можно посмотреть?
Гордая мать откинула одеяло и показала крошечного малыша с носом-пуговкой и замечательным алым ротиком.
– Ой, какой красивый, – выдохнула Мелли. – Какое сокровище! Да, да, – сказала она уже малышу. – Крошечное сокровище.
Малыш торжественно смотрел на нее своими огромными голубыми глазами. Одна ручка бесцельно взмахнула в воздухе, и Мелли поймала маленький кулачок, восхищаясь идеальными маленькими ноготками.
– Хотите подержать его, мисс? – спросила молодая женщина. – Мне нужно поговорить со священником.
– Можно? – обрадовалась Мелли. Она осторожно взяла младенца на руки, нежно покачивая его и бормоча ласковые слова, чтобы не напугать ребенка. Она смутно слышала, как мать договаривается с Фреем о крестинах ребенка, которые должны были состояться на следующей неделе, но все ее внимание было направлено на малыша, который доверчиво лежал в ее объятиях, глядя на нее.
Она поцеловала его в пушистую макушку, в шелковую щечку. Она прижала его к груди. Его тяжеленькое теплое тельце было таким идеальным, таким правильным. Она закрыла глаза и вдохнула его чистый младенческий запах, напевая вполголоса. Ей так хотелось, чтобы у нее тоже был малыш.
– Я заберу его, спасибо, м… – Женщина замолчала. – С вами все в порядке, мисс?
– Да, – кивнула Мелли, не понимая, о чем та. Но она неподвижно стояла и смотрела на нее.
– Просто вы плачете, мисс.
– О! – Мелли поспешно вытерла щеки. – Простите. Это… это ничего. Мне кажется, это из-за цветов в церкви.
Женщина смерила ее долгим взглядом. Мелли отвела глаза.
– У вас тоже однажды будет свой крошка, мисс, не беспокойтесь, – заверила она мягко и сжала руку Мелли.
Мелли отвернулась. Она не хотела, чтобы кто-нибудь видел, что ее глаза наполнились слезами. Она стояла, молча пытаясь нащупать носовой платок в сумочке.
– Что она тебе сказала? – Это был голос Фрея, такой злой и недовольный. Он схватил ее за плечи и пытался развернуть ее к себе.
– Ничего. Она ничего не говорила. – Мелли попробовала спрятать от него лицо, зная, что глаза ее покраснели.
– Я же видел, Мелли, – сказал он сердито. – Ты плачешь из-за нее!
– Нет, нет, она ничего не сделала. – Она постаралась отодвинуться.
Но Фрей и не шевельнулся.
– Я не отпущу тебя, пока ты не скажешь мне, почему плачешь. Она должна была что-то сделать.
– Это все ребенок! Я плакала из-за ребенка! – в отчаянии прошептала
