принижать ее рассказом о происходящем, и мне казалось, что будет более волнующе посмотреть на нее чьими-то глазами'.
Образ Кэдди, созданный в романе, является великолепной иллюстрацией того, как Фолкнер полагал правильным и нужным описывать прекрасную женщину, однажды его спросили, как он представляет себе идеальную женщину, и он ответил: 'Я не мог бы описать ее — сказать, какой у нее цвет волос, цвет глаз, потому что, если ее описать, она исчезнет. Идеальный образ женщины, который есть в голове каждого мужчины, возникает от слова, от фразы иди от формы кисти ее руки. Все самые прекрасные описания женщин строятся на представлении. Вспомните, все, что Толстой говорит об Анне Карениной, это что она прекрасна и могла видеть в темноте как кошка. Это все, что он говорит, чтобы описать ее. У каждого человека свое представление о прекрасном. И лучше изобразить жест, тень ветки, с тем чтобы ум создал свое представление о дереве'.
Именно так предстает перед читателем Кэдди. На протяжении всего романа Фолкнер не пишет ни единого слова о ее внешности. Она воспринимается только как отзвук в сердцах ее братьев.
Трагедия Кэдди заключается в том, что она единственный естественный человек в вырождающейся семье Компсонов. Она живая, трепетная, способная любить и откликаться на любовь. Она любит жизнь и не боится ее. По иронии судьбы именно эти ее качества нормального человека создают разрушительный эффект для семьи — ее естественное повзросление и созревание приносит страдания Бенджи, которого она любит, приводят к самоубийству другого любимого ею брата — Квентина. Но она не только причина этих бед, она и жертва.
Ханжество и эгоизм миссис Компсон оказывают уродующее влияние и на Кэдди. Реакция миссис Компсон, а вслед за ней и всей семьи искажает естественное отношение Кэдди к ее собственным нормальным поступкам.
Когда Кэдди в семнадцать лет влюбляется в Далтона Эймса и отдается ему, в семье разражается такой скандал, что Кэдди начинает испытывать чувство вины. Ее боль от потери Далтона усиливается от причитаний матери, она чувствует себя виноватой перед Бенджи и Квентином. Дилемма Кэдди заключается в том, что она должна пожертвовать своей любовью к жизни, чтобы братья были счастливы, но она слишком жизнелюбива, слишком чувственна и слишком эгоистична, чтобы принести себя в жертву.
Под тяжестью сознания вины, «преступления», совершенного ею, как внушает ей мать, Кэдди начинает казнить себя беспорядочными связями с мужчинами.
От кого-то из своих случайных любовников Кэдди забеременела, и мать в срочном порядке выдает ее замуж за Герберта Хэда, с которым они познакомились прошлым летом на курорте Френч Лик. И вновь Кэдди помимо своего желания оказывается замешанной в судьбу третьего своего брата, Джейсона, — ее жених обещает Джейоону хорошее место в своем банке. Катастрофа не заставляет себя долго ждать — муж обнаруживает, что Кэдди беременна не от него, и выгоняет ее. На свет появляется незаконнорожденная девочка, названная Квентиной.
Семейство Компсонов берет девочку к себе, но миссис Компсон ставит Кэдди жестокие условия: она никогда не должна приезжать и видеть свою дочь, и вообще имя Кэдди запрещено произносить в этом доме. Вскоре умирает мистер Компсон, главой семьи становится Джейсон, и таким образом переплетается судьба этих двух людей — Джейсона Компсона и его племянницы Квентины.
Развязке этого переплетения и посвящена третья часть романа, написанная от лица Джейсона.
В «Дополнении» Фолкнер назвал Джейсона 'первым нормальным Компсоном'. Действительно, Джейсон Компсон предстает перед читателем на первых же страницах третьей части как практичный, деловой, логически мыслящий человек. 'Он не только, — писал Фолкнер, — держался в стороне от Компсонов, но соперничал со Сноупсами, которые в начале века захватывали маленький городок но мере того, как Компсоны, Сарторисы и их племя стали исчезать, что было нетрудно, поскольку для него весь город, весь мир и все человечество, за исключением его самого, были Компсонами, которым неизвестно почему, но ни в коем случае нельзя было доверять'.
Действительно, Джейсон единственный среди Компсонов, который вписывается в современное ему общество, который полностью и безоговорочно принял ценности этого общества в виде главной и единственной ценности — доллара. Если Квентин мечтает убежать вместе с Кэдди от этого 'орущего мира', то Джейсон с наслаждением купается в суете биржевых сделок, в азартной погоне за деньгами.
Джейсон превыше всего ценит деньги. Для него это единственное мерило. Человеческие отношения и чувства не имеют для него никакой цены, если они не превращаются в денежное выражение. На похоронах собственного отца единственное чувство, владеющее Джейсоном, — это сожаление о пропавших, по его мнению, впустую деньгах — он смотрит на цветы, положенные на могилу, и подсчитывает в уме, что они должны стоить не меньше 50 долларов. Понятия совести для него не существует. 'Я рад, — с гордостью заявляет он, — что у меня нет того сорта совести, которую я должен нянчить все время, как больного щенка'.
Джейсон ненавидит Компсонов, как, впрочем, и все человечество. Но Компсоны воплощают для него в концентрированном виде все то, что он отвергает, — приверженность духовным ценностям, нравственные понятия, безразличие к материальным благам. Он живет для того, чтобы утверждать все, что отрицают его брат Квентин и отец, и издеваться над всем, во что они верят. Для них, например, так важны семейные традиции — Джейсон с презрением относится к своим предкам, отрицает прошлое, как смешной и нелепый предрассудок.
Джейсон жесток и злобен. Недаром старая негритянка Дилси, воплощающая в романе человеческую доброту, душевность и самоотверженность, выносит Джейсону приговор, бросая ему в лицо: 'Холодный вы человек, Джейсон, если вы человек вообще. Пускай я черная, но, слава богу, сердцем я теплее вашего'.
Джейсон один из тех немногих героев романа, чью внешность Фолкнер описал в последней, четвертой, части. И в этом портрете им подчеркнута стандартность лица Джейсона, отсутствие живого, духовного в этом лице: 'Холодный и остро глядящий карими с черной каемкой глазами-камушками, остриженные волосы разделены прямым пробором, и два жестких каштановых завитка рогами на лоб пущены, как у бармена с карикатуры'.
Фолкнер писал о Джейсоне в «Дополнении»: 'Он олицетворяет для меня законченное зло. По моему мнению, это самый отвратительный образ из всех созданных мною'. Но эти слова отнюдь не означают, что образ Джейсона как 'закопченного зла' решен однозначно. Нет, это характер сложный, многоплановый.
Джейсон не только злодей, он и жертва. Прежде всего он жертва слепой, неумной, эгоистической материнской любви. Миссис Компсон безраздельно завладела Джейсоном, сделав его своим союзником против мужа и остальных детей. В результате чувства собственной неполноценности и психической ограниченности она вылепила Джейсона по своему образу и подобию, внушила ему отвращение ко всему, что представляло ценность для мистера Компсона, для Квентина и Кэдди. Его естественные детские отношения с отцом, с братьями и сестрой оказались искажены, влияние матери привело к тому, что Джейсон не мог испытывать нормальную привязанность к отцу, к братьям, к сестре.
Вся жизнь Джейсона пропитана горечью и ненавистью. Все вокруг представляются ему врагами, которых надо ненавидеть и опасаться. Первым и главным объектом ненависти оказывается Кэдди — с тех пор прошло уже восемнадцать лет, а Джейсон все еще не может пережить, что из-за Кэдди он потерял обещанное ему место в банке. Он постоянно сравнивает свое нынешнее скромное положение в жизни — приказчика в лавке — с тем, что он мог бы иметь. Месть Джейсона носит изощренный характер — он запрещает Кэдди видеться с ее дочерью, он тайком присваивает себе деньги, которые Кэдди ежемесячно переводит на содержание Квентины, он превращает жизнь девочки в ад своими придирками, попреками. Недаром девочка заявляет ему: 'Пускай я плохая и буду в аду гореть. Чем с вами, так лучше в аду'.
По мере того как разворачивается монолог Джейсона в третьей части, читатель начинает постепенно ощущать, что представление Джейсона о самом себе как о ловком и практичном человеке отнюдь не соответствует действительности. Вся его лихорадочная деятельность — игра на хлопковой бирже, жульнические операции с чистым банковским чеком, с помощью которого он обманывает собственную мать, погоня в автомобиле за Квентдной и ее любовником — бродячим ярмарочным торговцем, — оказывается пустой и бессмысленной.
'И вот что вызвало ярость Джейсона, — писал Фолкнер в 'Дополнении', — кровавую непереносимую ярость, которая в ту ночь и с не меньшей силой вспыхивая в последующие пять лет заставляла его
