Гостья оказалась ранней пташкой. Удивительно, как у нее хватило сил подняться ни свет ни заря, если знать, в каком нервном состоянии он ее вчера вечером оставил.
— Доброе утро! — сказала Кристина, заметив его в проеме дверей. — Электричество включено. Ну разве это не чудо?
— Действительно чудо, да еще какое! — Заметив тарелку с ветчиной, Джастин воровато нагнулся и стащил кусочек.
На Кристине все еще был его белый халат, хотя, судя по влажным блестящим волосам, она успела принять душ. Отсутствие косметики только подчеркивало классические черты ее лица и придавало соблазнительную выразительность и чистоту огромным серым глазам.
Джастин и не подозревал, что простой запах мыла, исходящий, от женского тела, может оказаться таким прекрасным.
У меня нет оснований доверять ей, напомнил он себе. Она не постесняется соблазнить мужчину ради дешевой сенсации. Сделает тебя «человеком сезона» и солидно на этом заработает.
Кристина по-прежнему была занята завтраком, не подозревая о мрачных размышлениях Джастина. На минуту оставив включенную вафельницу, она тщательно мыла в раковине клубнику; кофе уже был сварен, сок разлит.
— Хорошо ли вам спалось?
— Прекрасно. Правда, было ужасно неловко, что я лишила вас комнаты, но впервые в жизни мне довелось спать на такой удобной кровати, чуть не сказала — колыбели.
— Спасибо, мне это приятно слышать.
Начав завтрак со своей любимой ветчины, Джастин встал, чтобы налить себе кофе. Он так был неловок, что рубашка, перекинутая через плечо, отлетела на другой конец стола. Глаза Кристины остановились на его обнаженной груди, и девушка покраснела. Поймав на себе испытующий взгляд Джастина, она смутилась.
— Слава Богу, в кухне тепло, мне бы не хотелось, чтобы вы замерзли.
— На этот случай есть дрова, — последовал ответ.
Джастина позабавила столь трогательная заботливость о его полуголой персоне.
А может быть, она просто чувствует себя немного не в своей тарелке…
Нет, эта девушка не из тех, кто теряется в незнакомом месте, подумал он про себя. Со своими волнистыми после душа волосами, серыми, устремленными на него глазами она способна была мгновенно воспламенить его.
Джастин усердно поглощал душистую ветчину, стараясь заглушить нахлынувшее желание. И все-таки она по-прежнему казалась ему весьма подозрительной. И в самом деле: ты находишься в чужом доме, в обществе незнакомого мужчины с репутацией убийцы и ведешь себя так безмятежно, будто имеешь дело с другом или близким родственником.
— Итак, — повторил Джастин, — вы спали хорошо.
— Как мертвая. Хотя заснула не сразу.
— О, это уже похоже на правду. И вас не беспокоило, проснетесь ли вы живой на следующее утро?
— Откровенно сказать, нет. По крайней мере, после некоторого раздумья я совершенно успокоилась.
— А почему же? Ведь я вам сообщил, что меня подозревают в убийстве. Неужели вас это не поразило?
— Помилуйте, вы же отлично знаете, как я была поражена.
— Скорее я увидел, что вы могли бы стать при известных обстоятельствах превосходной актрисой.
— Актриса я или нет, но я вам полностью доверяю, Джастин Магнуссон. Именно поэтому, как вы могли заметить, я предпочла ваше общество, вместо того, чтобы блуждать в снегах.
— Что же заставило вас поверить мне?
— Я поверила вам потому, что, несмотря на грубость и оскорбительный тон при нашей первой встрече, вы меня спасли от гибели, после того, как я, обессиленная, проведя несколько часов в ледяной машине, могла умереть от охлаждения. Когда я очнулась в теплой постели, мне показалось, что я вижу волшебный сон. Вы меня отогрели, поместили в свою комнату, дали свои вещи… Такая доброта вряд ли свойственна убийцам.
— Убийцы могут быть и вежливыми, мисс Кеннеди.
— При чем тут вежливость? Я поняла, что человек, проявивший такую отзывчивость, несмотря на отвратительные манеры, не может быть убийцей. А кроме того, вы до сих пор находитесь на свободе, стало быть, суд вас оправдал, — заключила Кристина.
— Ничего особенного я для вас не сделал! — заскромничал Джастин. — Итак, решив, что я не убийца, вы спокойно отправились спать, не проявив ни малейшего любопытства?
— Перестаньте паясничать! Вы не хуже меня знаете, как я была ошеломлена. Я гналась за вами через весь коридор, а вы захлопнули дверь, чуть не прищемив мне нос!
— Неужели я себе это позволил, — сокрушался Джастин. — Взял да и не пустил в комнату, где я сплю, красивейшую женщину, на которой не было ничего, кроме моего халата, и которая сама рвалась в дверь? Трудно себе представить такую оплошность с моей стороны!
Кристина с упреком взглянула на него и принялась за только что приготовленные вафли.
— Спасибо, — сказала она.
— За что?
— Как за что? Вы же только что назвали меня красивой.
— О, разве вам никогда не говорили этого другие мужчины?
— При первой нашей встрече я не произвела на вас никакого впечатления. Вы сказали, что скорее дадите мне замерзнуть на пороге дома, чем пустите внутрь.
— Я вас толком не разглядел тогда. — В этот момент оба неожиданно подумали о том, как хорошо, что у них появилась наконец возможность хорошенько разглядеть друг друга. — Я неточно выразился. Я хотел сказать, что, в самом деле, тогда не разглядел ваше лицо, — оправдывался Джастин.
В ответ Кристина застенчиво опустила свои диковинные ресницы.
— Будьте добры, передайте мне тарелку.
Джастин подал тарелку и налил себе кофе.
— Не перейти ли нам на веранду? Здесь несколько темновато.
Поставив чашки с кофе на стол, Джастин с удовольствием расположился в удобном кресле около окна. Кристина принесла тарелки, расставила их и направилась снова на кухню.
— Куда вы опять уходите?
— За стаканами для сока.
— Я их сам принесу.
Кристина села за стол, а Джастин пошел за соком. Вернувшись, он опять забрался в кресло, подобрав под себя ноги. Они сидели так близко, что его колено касалось ее бедра. Джастину было хорошо — так приятно чувствовать Кристину рядом. Он безумно желал ее. Он не мог припомнить ни одной женщины, которая настолько возбуждала бы его. Видеть ее лицо, улыбку и ямочки на щеках, просто говорить с ней, слушая ее мелодичный голос — это было непередаваемо прекрасно!
Но короткая идиллия мгновенно кончалась, как только возникала все та же навязчивая мысль: все ложь, притворство, не может она быть такой открытой и правдивой, какой представляется.
Джастин откинулся в кресле, вглядываясь в снежную пелену за окном и потягивая отлично приготовленный ею кофе.
Снег продолжал падать из сплошь затянутого серыми облаками неба. Буря не утихала, но из окна происходящее казалось волшебно прекрасным, хотя и грозным зрелищем.
Джастин заметил, что девушка наблюдает за ним, и улыбнулся:
— Люблю бурю.
— Я тоже. Если только сама не попадаю в ее ледяные объятья.
— Не думал, что все оказалось таким трагичным, а вы были на краю смерти.
