— Хорошо, — обрадовался Советник. — Мне надо кое о чем поговорить с лордом. Он обещал поддержать билль, но я не видел его уже почти месяц. Наверное, он прихворнул.
— Не думаю, — ответил Гонт. — С Родериком все в порядке. Эти старые солдаты порой слишком занудливы, особенно когда речь заходит о боях, но их слово — кремень. Если Род обещал поддержать тебя, значит, так оно и будет. На него можно положиться.
— Мне нужна не столько его поддержка, сколько его деньги, — сухо констатировал Блекстоун. — Политик не может жить на одни аплодисменты. Мои кампании обходятся недешево. Мне нужен постоянный источник средств. Мои собственные ресурсы не бесконечны. Золото Хайтауэра очень бы пригодилось.
На другом конце гостиной, возле чаши с великолепным фруктовым пуншем, стояли Грэхем Доримант и колдунья Визаж. Любителя прохладительного подобный напиток, возможно, разочаровал бы — слишком много в нем разнообразных вин и маловато фруктов, но Доримант славился тем, что пил все подряд, а сейчас его к тому же мучила жажда.
Грэхем Доримант — полный мужчина среднего роста, около сорока лет. Он постоянно улыбался, и темные глаза излучали искреннее тепло. Вот уже почти три года он состоял политическим консультантом Блекстоуна, и эта работа ему очень нравилась. Он обладал поистине энциклопедическими знаниями по избирательной системе Хейвена, был близко знаком со всеми членами Совета и с их помощниками. Доримант прекрасно ориентировался в том, кого необходимо убедить, кого запугать, а кого и подкупить. Он четко представлял, что нужно делать: агитировать или драться. Но самое ценное в нем — он не имел собственных политических амбиций. Идеология его не интересовала: ему было все равно, кому служить. Доримант присоединился к Блекстоуну просто из—за того, что тот ему понравился. Сам он слыл ленивым, не слишком—то обремененным моральными нормами человеком, но в Блекстоуне, являвшемся ему полной противоположностью, он нашел многое, что вызывало у него восхищение. Советник с таким жаром сражался за свое дело, так верил в победу, что Доримант просто завидовал. Работа рядом с ним воодушевляла его. Этот период он оценивал как лучшее время в своей жизни.
Сейчас Доримант с жадностью пил пунш и улыбался колдунье Визаж. Считая себя дамским угодником, он стремился выглядеть обходительным, хотя лень часто подводила его. Одежду он покупал только самую лучшую, но в нем не было настоящего шарма. Впрочем, ему хватало чувства юмора, чтобы не относиться к моде всерьез. В особенности он гордился волосами — ведь ему почти сорок, а седина еще не тронула их. Но, впрочем, волос на его голове могло быть и побольше.
Колдунья Визаж, слушая Дориманта, держала в руке свой бокал. Ей было около двадцати лет. Тяжелая копна рыжих волос свободно спадала на плечи. Кожа отличалась белизной, а на широком открытом лице сияли зеленые глаза. В Визаж чувствовалась скрытая дикость, как в недавно прирученном зверьке. Эта особенность привлекала мужчин, но даже самый бесчувственный из них не мог не ощутить, что за постоянной приветливой улыбкой скрываются весьма острые зубки. Она выглядела довольно высокой для женщины (рост — пять футов), но болезненно худой. Доримант испытывал большое желание отвести ее в ресторан и как следует накормить. Такие отеческие чувства были для него внове, и он тщательно их скрывал.
— Ну, моя дорогая, — оживленно проговорил Доримант, — как сегодня наш драгоценный шеф? Ваша магия все еще охраняет его?
— Разумеется, — насмешливо парировала колдунья. — Пока я с ним, магия ему не угрожает. А вы, сэр? Ваши советы защищают его так же, как и мои заклинания?
— Я пытаюсь, — улыбнулся Доримант. — Конечно, у честного человека, подобного Вильяму, врагов хватает. Он слишком открыт. Если бы он согласился кос на что закрыть глаза…
— Тогда он не был бы Блекстоуном, — оборвала его Визаж. — И никто из нас не захотел бы работать с ним. Я не права?
— Вы правы, как всегда, моя дорогая, — галантно ответил Доримант. — Налить вам еще?
— Спасибо, налейте, — согласилась колдунья. — Здесь очень жарко. А вы выпьете со мной?
— Может быть, позже. Все эти напитки чересчур калорийны, а мне приходится следить за весом.
— Да это же так просто, — с очаровательной улыбкой сказала Визаж. — Для осуществления вашего желания здесь есть все.
Доримант укоризненно посмотрел на нее.
Хок и Фишер стояли перед дверью дома чародея, ожидая, когда кто—нибудь их впустит. Дом располагался в саду около восточной границы города. Сад окружала высокая стена, старые камни которой скрывал плющ. В саду росли странные растения и необычные цветы в красивых кадках, не раздражающих глаз. Ночной воздух был напоен сотнями экзотических ароматов. Свет полной луны отражался от единственной дорожки. Дом возвышался прочно и устойчиво, как и сто лет назад, хотя ветер и дожди съели краску с его стен.
Входная дверь оказалась большой и крепкой. Хок с сомнением покосился на звонок, раздумывая, стоит ли позвонить еще раз. Он растерянно теребил высокий воротник и переминался с ноги на ногу — На этот раз они с Фишер оделись по полной форме — в синее с золотом и при непременном плаще. Одежда сковывала движения, в ней неудобно и невыносимо жарко. Хок и Фишер сопротивлялись, как могли, по начальство было непреклонно. Если Стража появляется в высшем обществе, она должна предстать в полном блеске. А Хок и Фишер направлялись именно в высший свет.
— Оставь в покое свей воротник, — произнесла Фишер. — Нечего его терзать.
— Терпеть не могу проклятую форму, — проворчал Хок. — Ну почему эта чертова работа свалилась именно на нас? Я думал — после вампира мы заслужили спокойную ночку. А тут, пожалуйста, — срочный вызов, и снова мы.
— Одна удача ведет за собой другую, — рассмеялась Фишер. — Мы справились с вампиром, которого не одолел никто, так что теперь нам поручили еще более трудное дело — охранять Блекстоуна.
Хок печально покачал головой.
— Да уж, единственный честный политик на весь город, а немало людей хотят его смерти.
— Ты с ним когда—нибудь встречался?
— Однажды пожал руку во время предвыборной кампании.
— Ты голосовал за него?
— Разумеется. Другой кандидат только даром потратил на меня свои деньги.
— Честный Страж, — рассмеялась Фишер. — Ты продажен, как все.
— Правильно, — усмехнулся Хок. — Деньги я у них взял, проголосовал за Блекстоуна, а тем сообщил, что на данный момент их партии просто не повезло.
— Храбрость Блекстоуна меня действительно восхищает, — изрекла Фишер, — но здравого смысла ему явно недостает. Противопоставить себя всему городу — такой поступок граничит с безрассудством. Если бы наше начальство не прогнило насквозь, мы тоже сделали бы гораздо больше.
Хок хмыкнул и снова принялся терзать свой воротник.
— А что ты знаешь об этом чародее? — спросил он.
— Не много. Весьма могущественный, как и большинство из них, но не кичится. Любит устраивать приемы, хотя сам скрытен. Не женат и женщинами не увлекается. Впрочем, и мужчинами тоже. Никто не ведает, откуда он явился, но, по слухам, служил придворным чародеем у самого Короля. А потом покинул двор и объявился в Хейвене. Сделал себе имя в Девилс Хук, помнишь?
— Еще бы, — присвистнул Хок. — Меня включили в команду, чистившую тот район. Мы неделю вытаскивали трупы.
— Да, я тогда еще с тобой не работала, — сказала Фишер. — Ты никогда не рассказывал мне о том времени. Действительно все было так ужасно? Я слышала…
— Действительно. Никто из бандитов не остался в живых — ни раненых, ни умирающих, только трупы. Мы до сих пор не знаем, как нее произошло. Большинство тел было разорвано в клочья. Конечно, бандиты заслуживали наказания, они тоже убили многих, однако поступили с ними просто по—варварски, позабыв об элементарной гуманности..
— И к такому человеку мы сейчас идем, — состроила гримасу Изабель. — Великолепно! Замечательно!
