вселенской катастрофой, ведущей к новому началу, новому веку. Разумно предположить, что те, кто сумел выжить в таком катаклизме, захотят предупредить будущие поколения.
— Другими словами, эта тайна восходит аж к сотворению мира? Как в библейском «Бытии»?
— Все куда хлестче, — покачал головой Конрад. — Согласно мифам ацтеков и майя, уже состоялось по меньшей мере пять сотворений Вселенной, или Солнц, как они это называли. То есть мы живем в эпоху пятого Солнца.
— А что же случилось с четвертым Солнцем?
— Ну, по словам древних, его уничтожил Всемирный потоп. Судя по четырем кольцам, которые мы видим на нашем бенбене, П4, наверное, возвели в эпоху рассвета четвертого Солнца, сразу после уничтожения третьего. Где-то в районе того периода, о котором рассказывает Библия. Акт божественного сотворения небес и земной тверди.
— Но ведь П4 гораздо старше!
— Вот почему внутри пирамиды я и надеюсь найти хранилище знаний о первых трех Солнцах, — сказал Конрад. — Может быть, удастся даже раскрыть тайну Первого Времени, которое старше знакомой нам Вселенной.
Йитс встал и принялся мерить шагами комнату, не в силах скрыть возбуждение. Покалеченная нога вновь заявила о себе, но ему было не до этого.
— Ты уверен?
— Пока не окажусь внутри — нет. — У Конрада потемнело лицо. — Но все равно есть смысл признать, что, каким бы ни оказался результат, П4 содержит в себе знания, как минимум равноценные нашему уровню.
— И поэтому мы обязаны попасть туда первыми, — пришел к заключению Йитс. — Тем более что скоро к нам пожалуют непрошеные гости.
— Вход уже нашли?
— Мы возле вершины поставили буровую установку, работы ведутся круглосуточно, — ответил генерал. — Сама вершина метров на пятнадцать торчит со дна пропасти, как кончик айсберга. Проходка ведется на восточном склоне, вертикально к основанию. Так компьютерная модель посоветовала. Где-то там должен быть вход. Мы углубились почти наполовину.
— Не в том месте бурите.
Йитс всосал воздух сквозь зубы.
— Ладно. И где же я должен бурить?
— На северном или южном склоне, хотя я бы отдал предпочтение северному, — сказал Конрад. — На глубине полумили должен по идее встретиться большой коридор, который и приведет нас в самое сердце П4.
— По идее? — раздраженно фыркнул Йитс. — Ты хочешь, чтобы я перебросил людей и оборудование, опираясь только на твои «идеи»?
— Смотри: если П4 действительно исходная модель пирамиды Хеопса, то мы найдем два коридора, идущие из центра на юг и север. И если схожесть характеристик по-прежнему сохранится, то по этим коридорам мы в два раза быстрее попадем внутрь по сравнению с твоим теперешним планом.
— И какую роль играют эти коридоры? Если они действительно там имеются.
— Есть кое-какая мыслишка, — уклонился Конрад. — Но сначала мне надо оказаться внутри.
— Я так и думал, — проворчал генерал.
— Мне казалось, ты упоминал, дескать, цена билета за вход в пирамиду — это новая для тебя информация. Пожалуйста, все на блюдечке.
Прогудел зуммер вызова.
— На твоем блюдечке — пустое место, если мы не найдем эти коридоры, — возразил Йитс.
— Найдем, найдем, не волнуйся, — пообещал Конрад, посматривая на настойчиво жужжащий интерком.
Йитс раздраженно ткнул в клавишу. На экране появилось хмурое лицо. Полковник О'Делл из командного пункта.
— Что у вас?
— Сообщение от локационной группы. Похоже, вопли уважаемого доктора не пропали в эфире понапрасну. Гости на подходе.
8
Через двадцать четыре дня и шестнадцать часов после открытия
Дверь шлюза скользнула вбок, и порыв полярного ветра тут же внес целый ворох снега. Из облака вынырнула фантастическая фигура в изумрудной «аляске». Еще до того как соскользнул отороченный мехом капюшон и на свет появились очки с ультрафиолетовым фильтром, Конрад шестым чувством понял, с кем имеет дело.
— Серена, — негромко сказал он.
У каждого человека есть своя Атлантида, безвозвратно утраченная часть личного прошлого или собственного «я». Для Конрада такой Атлантидой была Серена Сергетти, хотя сейчас она почему-то всплыла на поверхность.
Первые секунды Серена молчала, рассеянно улыбаясь и оглядываясь. Тут к ней подошел Нимрод и лизнул шерстяную варежку. Серена почесала довольного пса за ухом.
Конрад бросил взгляд на Йитса, молча стоявшего рядом, потом на двух вооруженных представителей военной полиции, высившихся за спиной девушки. Все, казалось, чего-то ждали.
Наконец Серена впервые за последние пять лет обратилась к Конраду:
— Разрешение есть?
Конрад заморгал, не в силах поверить услышанному. Должно быть, задумался и неправильно понял.
— На собаку?!
Серена кивнула:
— Собакам запрещено появляться в Антарктике с 1993 года. Так же как и всем прочим видам фауны, нетипичным для региона. Думаю, это также относится к тебе, Конрад, и всем твоим здешним приятелям.
У Йитса отвисла челюсть.
— Вы разве знакомы?
— А ты не узнал ее? — спросил Конрад. — Серена Сергетти, она же Мать-Земля, бывшая лингвистическая звезда Ватикана, а ныне воинствующий эколог и в целом шило в заднице.
— Только для тех, кого можно назвать задницей, — тут же нашлась Серена и протянула руку. — Генерал Йитс, в жизни вы похожи на человека, а не на ходячий компьютер, как вас описывал Конрад.
Археолог взглянул на отца, но тот пропустил колкость мимо ушей.
— Я не понял… Из Ватикана? — нахмурился генерал.
— Вообще-то здесь я как представитель Австралийского общества по сохранению Антарктики и заодно как советник экологической группы при Антарктической комиссии ООН. Эта зона принадлежит Австралии, знаете ли. Прочитайте четвертую статью международной конвенции, которую подписали и Соединенные Штаты. Все члены конвенции обязаны заранее подавать уведомление о любой действующей экспедиции или станции. Не говоря уже про военный персонал и снаряжение. Так вот, генерал Йитс, вы ничего не сообщили о своих планах на нашей национальной территории.
Между тем Конрад изо всех сил пытался сообразить, чем объясняется истинная причина ее появления в этом аду, если оставить в стороне упреки в нарушении тонкостей международного законодательства.
Йитс откашлялся.
— Четвертая статья, хотя и признающая наличие территориальных притязаний ряда наций на часть
