– Мы вас пригласили для беседы. – сказал Большаков мягким, вкрадчивым голосом. – Вы ведь в НИИХиме работаете?
– Да.
– Кем?
– Лаборанткой.
– А образование у вас какое?
– Высшее.
– И лаборанткой работаете? – удивился Большаков. – С высшим-то образованием?
– Сейчас это сплошь и рядом.
– Неужели?
– Конечно. Везде сокращения, работы нет. Так что я даже очень довольна.
– И денег хватает?
– Хватает.
– Правда? – теперь уже искренне удивился Большаков и посмотрел на собеседницу с прищуром. – Очень интересно. Дайте-ка я вас получше рассмотрю. Впервые, честно говоря, вижу человека, которому хватает денег.
Вика смутилась и опустила глаза.
– Ну, не то чтобы хватает, – произнесла она неуверенно.
– А если не хватает – зачем же говорите неправду?
– Я вас боюсь, – призналась Вика.
– Кого? Меня?
– Не вас лично. Милицию.
– Честному человеку милиции бояться нечего, – сказал наставительно Большаков. – И если за вами ничего нехорошего не числится… Ведь не числится же?
Вика поспешно замотала головой.
– Вот видите. Значит, я в вас не ошибся, – сказал с облегчением Большаков. – И вообще вы на меня хорошее впечатление произвели. Вы замужем?
Он о муже спросил безо всякого перехода, всегда так подступался к интересующим его вопросам – неожиданно.
– Нет, – ответила Вика.
– Не верю! – широко и добродушно улыбнулся Большаков. – Такая чудесная женщина – и чтобы не было у нее хорошего друга.
– Вы же про мужа спрашивали.
– Ну, муж не муж – но кто-то же есть рядом?
– Никого.
– Ох, какая вы разборчивая! – засмеялся Большаков и погрозил пальцем. – Человек вас называет своей близкой подругой, а вы его даже в расчет не принимаете!
– Это вы о ком? – удивилась Вика. Или только разыграла удивление?
– Я говорю об Олеге Козлове.
Вика насторожилась. Ее собеседник уже не улыбался. Выглядел очень строгим, даже чересчур. И в голосе появилась жесткость.
– Что? – спросил Большаков. – Знакомо это имя? Отвечайте! Да? Нет?
Из-за Олега ее сюда и привезли, теперь она знала.
– Да.
– Давно его знаете?
– Нет.
– Сколько? Год? Два? Три?
– Меньше. Около месяца.
– Около месяца? – изобразил удивление Большаков. – Ладно, это мы проверим. Где познакомились?
– В библиотеке.
– В какой?
– В центральной городской.
– Каким образом?
– Ну как вам сказать, – замялась Вика.
Как люди обычно знакомятся? Словами сразу и не объяснишь.
– Как познакомились? – настойчиво повторил Большаков.
– Я заняла стол, за которым он обычно работает…
– Он там бывает часто?
– В библиотеке? По-моему, да. Он диссертацию пишет.
Вика почему-то подумала, что упоминание о диссертации чем-то может помочь Олегу. Она хотела спросить, что с ним и где он, но не смела.
– Итак, вы заняли его стол…
– Да. А он, когда пришел, мне ничего не сказал, но мне показалось, что он чем-то недоволен. Мы вместе из библиотеки уходили, и я спросила его: может быть, чем его обидела? – так и разговорились.
– Вы с ним часто встречались?
– Несколько раз.
– Когда и где?
– Возле института.
– Какого института?
– Моего. Он приходил к окончанию рабочего дня – и мы куда-нибудь шли.
– О чем разговаривали?
– Я и не вспомню сейчас.
– Надо, чтобы вспомнили.
– О диссертации его, о прежней жизни.
– О чьей прежней жизни?
– Его, моей.
– Он о себе рассказывал?
– Да.
– Что именно?
– Как в институте учился. Как поступил в аспирантуру.
– А что он вам об убийствах говорил?
– А?! – вскинулась Вика.
Она испугалась, и это было видно.
– Об убийствах! – сказал требовательно Большаков. – Быстро вспоминайте!
– О каких убийствах?
Вика все еще никак не могла понять, как себя вести. Большаков знал, что надо делать в подобных случаях, и пришел ей на помощь, подсказал:
– Вам сейчас надо быстро и внятно всю правду рассказать! Козлов уже во всем признался и о вас тоже упомянул…
Вика вздрогнула при этих словах.
– И единственный шанс для вас выйти достойно из этой истории – рассказать все, что знаете.
– Я ничего не знаю!
– Зато мы знаем!
Большаков приподнял одну из лежащих на его столе папок и помахал ею в воздухе:
– Во какая пухлая! Материалов в ней – в том числе и на вас – не счесть. И если вы все слово в слово расскажете так, как нам о происшедшем сам Козлов повествовал, – считайте, что уже свободны и у нас претензий к вам нет. Но если будете юлить…
– Я ничего не знаю!
