– Вот этому, например.
Паша молниеносным движением выхватил пистолет из кобуры расслабившегося не в меру охранника. Тот лишь вздрогнул, но ничего не успел сделать, и только один из охраны метнулся вперед и встал между Пашей и Подбельским. Паша, чтобы охрану не нервировать, пистолет взял за ствол, помахал им в воздухе. Обиженный Пашей охранник потянулся за пистолетом, но Подбельский сказал ему, посмеиваясь:
– Стоять!
Напряжение в его глазах сменялось заинтересованностью. Паша это видел.
– Хорош, – сказал Подбельский. – Чем в этой жизни занимаешься?
– Живу.
– Тоже неплохо. А на жизнь чем зарабатываешь?
– Грузчиком работаю.
– Грузчиком?! – удивился Подбельский.
Паша его удивление абсолютно спокойно воспринял.
– Ты зайди завтра с утра, – сказал Подбельский. – Негоже в грузчиках ходить. Скажешь, что ко мне, – тебя пропустят. Подбельский моя фамилия.
Паша хотел сказать, что фамилию своего собеседника знает, но в последний момент прикусил язык.
Подбельский, не попрощавшись, скрылся в особняке.
40
Паше долго не удавалось заснуть в эту ночь. Все с ним происходящее казалось нереальным. Не выдержал, поднялся с кровати, зажег свет. Часы показывали половину третьего.
Подбельский с журнальной фотографии смотрел на Пашу совсем как в жизни вчера. Холодный всепроникающий взгляд знающего себе цену человека.
Это не Самсонов бесшабашный. Это настоящий хищник. Царь природы. Лев.
Папочку Паша спрятал, свет погасил и только теперь смог заснуть. Заставил себя, потому что день завтра предстоял чрезвычайно важный. Архиважный, как товарищ Ленин любил говорить.
Утром он брился аккуратно и долго и вдруг себя на мысли поймал, что хочет такой же глянцевости подбородка добиться, как у Подбельского. Но не получалось почему-то, то ли бритва была не такая, то ли кремом Подбельский пользовался особенным. Бритву Паша выбросил с досадой. Не получалось у него ничего, еще и порезался вдобавок.
К офису Подбельского абсолютно спокойным ехал, и только уже возле самого особняка сердце забилось учащенно. Он сейчас Подбельского представлял не иначе как сильным хищным зверем, а особнячок этот, получалось, был логовом. Туда, в логово, Паша и шел. Вчера, во время нечаянной встречи с Подбельским, Пашины планы в одно мгновение изменились. Ему шанс предоставлялся к врагу своему приблизиться настолько близко, как и не мечталось. И этот шанс он хотел использовать сполна.
Охранник в камуфляже вход в особняк загораживал, на Пашу взглянул внимательно и спросил недружелюбно-коротко:
– Куда?
– К Подбельскому.
– По какому вопросу?
– Он пригласил меня.
Подбельский, наверное, редко кого приглашал, потому что охранник невозмутимость со своего лица согнал и всмотрелся в Пашино лицо с интересом и недоумением.
– Кто вы? – спросил. – Как о вас доложить?
– Скажите, Барсуков пришел. Тот самый, который вчера телохранителя на землю уложил.
В глазах охранника уже совсем откровенный интерес вспыхнул, он обернулся к переговорному устройству и сказал в него:
– Виталий Викторович! Барсуков – к Подбельскому. Это тот самый, который вчера Славика чуть не покалечил.
О Пашиных подвигах здесь все уже наслышаны были, наверное. Паша усмехнулся в душе, но внешне вид сохранял невозмутимый.
– Пропусти, я его встречу, – сказал голос в переговорном устройстве.
Что-то щелкнуло за дверью, она приоткрылась сама собой, и охранник сказал, теряя заметно к Паше интерес:
– Пройдите!
Теперь Паша не по его ведомству проходил, его дело было – за улицей наблюдать, и Паша опять для себя отметил, что все серьезно очень здесь поставлено, и он был прав, когда к Подбельскому по- особенному относиться решил. Сильного противника уважать надо. Иначе не выжить.
Дверь за Пашиной спиной захлопнулась, и он теперь стоял в небольшой комнатушке – совсем один, и его рассматривал бесцеремонно черный глаз телекамеры над дверью напротив. Паше это не понравилось, и он отвернулся, спрятав руки в карманы и тем самым беспечность свою выказывая.
Он недолго ждал, вдруг щелкнул замок в двери напротив, и появился человек. Его лицо показалось Паше излишне угрюмым.
– Идемте, – скомандовал угрюмый.
Он именно скомандовал, а не предложил.
За дверью Паша увидел охранника. Тот в обычном костюме был, но из-под расстегнутого пиджака торчала рукоятка пистолета. Охранник скользнул взглядом по Пашиному лицу, но равнодушие изображать не стал и глаз не отвел – работа у него такая была.
Паша с провожатым миновал коридор. Ноги по мягкой дорожке ступали, и казалось, нет здесь звуков, в этом здании, безжизненно все, но вдруг за одной из многочисленных дверей зазвонил телефон. Паша вслушивался, ловя звуки, он как один сплошной нерв сейчас был – все впитывал, запоминал.
Поднялись на второй этаж, провожатый одну из дверей открыл, Пашу вперед пропустил и сказал в спину:
– Здесь оставайтесь.
В комнате еще два человека было, но Паша почему-то сразу определил, что они не гости, как он, и вдруг понял, что эти люди из охраны, здесь никого, оказывается, не оставляли в одиночестве ни на минуту. Охранники в шахматы играли, при Пашином появлении повернули одновременно головы и рассматривали его долгие несколько секунд, после чего отвернулись и опять за шахматы принялись. У них такой вид был сейчас, будто Паши и не существовало, но впечатление было обманчиво, и в один момент, когда Паша обернулся неожиданно, он взглядом с глазами охранника встретился – тот его рассматривал, оказывается, и не успел вовремя взгляд отвести. Паша губу закусил и отвернулся. Неуютно ему сделалось. Стены здесь холодом дышали, и даже взгляды окружающих казались холодно-колючими.
Вошел Пашин провожатый, остановился в дверях, молча показал жестом: 'За мной!'
Пошли коридором, за углом завернули и оказались в небольшом тупике, здесь была одна- единственная дверь, но она так разительно отличалась от остальных дверей в этом здании, что Паша сразу понял – именно за ней Подбельский и находится.
Но Подбельского за дверью Паша не увидел. Сидела секретарша, по Паше скользнула взглядом и тут же потеряла к нему интерес. Провожатый следующую дверь открыл, и опять Подбельского не было, трое крепких парней, охрана, скучали в креслах. Паша напрягся отчего-то, проходя мимо них, и вдруг провожатый дверь перед ним открыл, а за ней – огромный, как спортзал, кабинет, ковры на полу, опущенные жалюзи на окнах, и в самом конце кабинета, за большим черным столом, – сам Подбельский. Он навстречу гостю не встал, показал на длинный ряд стульев напротив:
– Присаживайтесь, – и какие-то бумаги в сторону отодвинул, демонстрируя внимание к посетителю.
Паша на предложенный стул опустился, кончики пальцев у него подрагивали от напряжения, и он
