– Для чего? – спросила Ведьмакина, и в ее глазах плеснулась тщательно загоняемая вглубь ярость.
– Нужно, чтобы вы трезво оценили обстановку и поняли, что вам ни в коем случае нельзя со мною ссориться.
Ведьмакина промолчала. Наверное, она и без объяснений Корнышева все хорошо понимала.
– Ключи от вашего дома – где? – спросил Корнышев.
– От какого дома? – упавшим голосом осведомилась Алла Михайловна.
– От вашего дома в Ларнаке.
И снова она побледнела – как совсем недавно это с ней случилось на палубе.
– Вы нас убьете? – спросила непослушными губами Ведьмакина.
Ей до истерики оставалось минута или две, Корнышев угадывал это по ее состоянию. И ее обязательно надо было успокоить.
– Нет, – сказал Корнышев. – Что это за глупости всякие вам лезут в голову?
Он увидел, как Алла Михайловна скосила глаза на пистолет, который безмолвный свидетель их разговора держал в руках, догадался о причинах ее страхов и пояснил:
– Это как раз для того, чтобы вы глупостей не делали. А на самом деле мы ничего плохого не замыслили. Давайте я вам все расскажу, – вполне правдоподобно изобразил он дружелюбие, но Ведьмакина все равно сейчас не верила ни единому его слову. – У нас накопились вопросы. К вам в первую очередь. И мы вас отправляем в Москву…
Алла Михайловна резко вздернула подбородок, выплескивая на Корнышева свой страх.
– В Москву, – подтвердил Корнышев. – Для проведения оперативных мероприятий.
– Каких мероприятий?! – еще больше испугалась Ведьмакина.
Ответ у Корнышева был заготовлен заранее. И он предвкушал реакцию своей собеседницы. Вот он ей сейчас скажет…
– Оперативных мероприятий по розыску вашего мужа, – произнес заготовленную фразу Корнышев. – У нас есть сведения, что он жив.
Корнышев всегда знал, что, если человек находится на грани истерики, его можно вернуть в нормальное состояние либо лаской и увещеваниями – это долгий путь, – либо чем-то человека шокируя. Шок – это как сильнодействующее лекарство в безвыходных ситуациях. И сейчас он шокировал. Но искомого результата не достиг. Только дрогнули ресницы у Аллы Михайловны, и сразу после этого лицо ее сделалось неподвижное, словно маска. Неприятный сюрприз для Корнышева. Он молчал, пытаясь осмыслить происходящее. Из всех возможных объяснений только одно-единственное ему казалось более-менее правдоподобным.
– У вас ведь тоже были на этот счет какие-то подозрения, – озвучил он свою версию.
– Какие подозрения? – метнула в него нервным взглядом Ведьмакина.
– Что ваш супруг не погиб, возможно.
– Я ничего такого не знаю, – сказала Ведьмакина и поджала губы. И откуда ей действительно знать?
– Но подозрения такие у вас были? – на всякий случай дожимал собеседницу Корнышев.
Он быстро свыкался с мыслью о том, что она если и не знала наверняка, то хотя бы могла догадываться, и все, что он знал о ней, о ее муже и об их отношениях, пускай даже информация была скудна и обрывочна, стало выстраиваться в какую-то систему, где уже угадывались очертания логической цепочки.
– Вас ведь не удивили мои слова, – подсказал Корнышев. – Не поразились вы. Получается, что могли ожидать чего-то подобного от своего супруга. У вас проблемы были… В отношениях… В последнее время…
– Какие проблемы? – сухо уточнила Алла Михайловна.
– Я же говорю – в отношениях, – терпеливо объяснял Корнышев.
– Откуда вы знаете? – спросила женщина, этим вопросом выдавая себя.
– Знаю, – пожал плечами Корнышев. – Вам известно, что у него начались отношения… Ну, вы знаете, с кем…
Он блефовал, но чутье подсказывало ему, что он движется в правильном направлении. И уж по крайней мере, он сейчас ничем не рисковал.
– Это касается только нас двоих! – с прежней сухостью сообщила Ведьмакина, не замечая, как втягивается в трясину неприятного для себя разговора, откуда ей теперь при всем желании не выбраться.
– Это касается не только вас, – поправил собеседницу Корнышев. – Поскольку ваш супруг имел обязательства не только перед вами, как частное лицо, но и перед Родиной. Как офицер.
Услышав подзабытые за последние годы слова о Родине и долге, Ведьмакина словно очнулась. Посмотрела на Корнышева внимательно.
– И мы вашего мужа будем искать, – сказал Корнышев. – А вы нам будете в этом помогать. И мы его обязательно найдем!
Что-то в ней поменялось. Настороженность во взгляде не растаяла, но испуг уже проходил. Корнышев понял, что не ошибся, когда решил приоткрыть перед ней карты. Когда Ведьмакина уяснила для себя суть происходящего, всякие глупые мысли уже не терзали ее. Все расставлялось по своим местам. Корнышев ищет Ведьмакина, а Алла Михайловна и ее дети интересуют Корнышева лишь постольку, поскольку они могут помочь ему в поисках. И ни самой Алле Михайловне, ни ее детям это непосредственно ничем не грозит. Она заметно успокоилась, хотя движения ее еще сохраняли нервическую порывистость.
– Мы действительно вывезем вас в Москву, – сказал Корнышев. – Это не похищение, ни в коем случае. Считайте, что вам прислали повестку, а мы всего лишь помогаем вам добраться до нужного вам кабинета в положенный срок, чтобы у вас не возникало проблем из-за опоздания.
Корнышев не улыбнулся, но понятно было, что его слова – это такая сладкая оболочка для горькой пилюли, и лучше эту пилюлю проглотить не морщась, потому что глотать все равно придется. Алла Михайловна поняла. Неглупая была женщина.
– А я еще вернусь в Ларнаку, – сказал Корнышев. – И посещу ваш дом.
Ведьмакина нахмурилась.
– Так надо, – спокойно отреагировал на ее реакцию Корнышев. – Ключи от дома у вас?
Ведьмакина достала из сумочки ключи и выложила их на низенький, похожий на журнальный, столик. Чем дальше судно уносило ее от кипрского берега, тем ближе она, хотя бы в мыслях, оказывалась к берегу родному, и из кипрской действительности она перемещалась в более для нее привычную, где бесполезно спрашивать, по какому праву, и глупо требовать каких-либо гарантий – и в ее поведении уже проявлялась безучастная покорность, охватывающая человека перед непреодолимой и безжалостной силой.
Корнышев смахнул ключи со стола и спрятал их в карман, после чего спросил будничным тоном:
– Какие-нибудь бумаги остались после вашего мужа?
– Нет.
– Неужели он все вывез? – недоверчиво глянул Корнышев.
– Я даю вам честное слово.
Честность ее на родине проверят.
– Хорошо, – невозмутимо кивнул Корнышев. – А ваши семейные бумаги в доме где хранятся?
– Какие бумаги?
– Меня интересует абсолютно все. Начиная с фотографий и заканчивая счетами за электричество и личными письмами.
– В моей комнате, – безропотно сдалась Ведьмакина. – Наверху, рядом с кабинетом.
– У вас там сейф?
– Нет, все бумаги хранятся в ящиках трюмо.
– Ящики заперты?
– Нет.
– Какая-нибудь сигнализация в доме есть?
– Нет.
– У кого-нибудь еще есть ключи от вашего дома? – спросил Корнышев.
