распахнутыми дверцами пикапа виднелись ящики с овощами и фруктами. Корнышев дошел до ближайшего перекрестка, здесь постоял недолго и пошел обратно. Азербайджанец уже подготовил свое рабочее место и теперь выкладывал фрукты.
– Каждый день здесь стоишь? – спросил у него Корнышев.
– Э-э, – протянул неопределенно торговец, глядя на Корнышева с подозрением, и ничего не ответил.
Корнышев показал ему милицейское удостоверение со своей фотографией – такой же документ прикрытия, каким когда-то пользовался и Ваня Алтынов. Азербайджанец заискивающе улыбнулся.
– Я не проверяющий, – сказал ему Корнышев. – Мне вообще на тебя наплевать. Я на дежурстве тут просто. Патрулирование. Но надо, чтобы незаметно. Я бы в твою машину сел, и меня тут вроде как и нет. У тебя своя работа, у меня – своя. Понимаешь?
Азербайджанец на всякий случай кивнул.
– Ты тут каждый день? – снова вернулся к интересующему его вопросу Корнышев.
– Да. Но мне разрешили.
– И машина тут твоя стоит?
– Да, стоит.
Лучше места не придумать.
– Я посижу пока, – сказал он.
Азербайджанец засуетился и услужливо распахнул перед Корнышевым дверцу. Корнышев сел на сиденье рядом с водительским местом, развернул газету, отгораживаясь ею от улицы и от проезжающих мимо машин. Здесь можно просидеть хоть целый день.
Минут через пятнадцать азербайджанец принес пару сочных персиков.
– Угощайтесь! – предложил он. – Самый сочный!
Сложил два пальца так, будто держал в них горошину, и эту несуществующую горошину поцеловал, демонстрируя, как вкусны будут персики.
Еще через час он принес Корнышеву две груши. Он так старался угодить, что Корнышеву сегодня предстоял, по-видимому, фруктовый день.
– Да ты не суетись, – благодушно сказал торговцу Корнышев. – И вообще занимайся своими делами. Не надо, чтобы на меня внимание обращали.
– Я все понимаю, – отступил от машины азербайджанец. – Работа!
А Корнышев увидел знакомую машину. На ней обычно ездил Илья Горецкий. Машина остановилась на противоположной от банка стороне улицы, и ему показалось, что он увидел Илью за рулем машины, а торговец все не уходил, отвлекал, бубня доверительным тоном:
– Я понимаю – работа! Ваш друг тоже дежурит, я ему могу персик отнести.
– Какой друг? – невнимательно откликнулся Корнышев.
– В будке который.
– В какой будке? – разрывался между наблюдением за подъехавшей машиной и непонятными словами азербайджанца Корнышев.
– Где газеты.
– Что – газеты?! – будто током ударило Корнышева.
– Ваш друг! – с подобострастием доложил торговец.
– Почему мой друг?!
– Тоже засада.
– Он не продает газеты? – спросил Корнышев, стремительно вываливаясь из машины. – Кто там обычно продавец?
– Там бабушка продавец.
– А мужик этот?
– Сегодня первый день.
Из машины Горецкого, которую Корнышев не выпускал из виду, вышел Глеб и уже собиралась выходить Женя Нефедова, но тут распахнулась дверь газетного киоска.
Корнышев рванул из-за пояса пистолет, но ему еще далеко было бежать, и киллер успел выстрелить несколько раз. Он так был поглощен расправой со своими жертвами, что не заметил приближения Корнышева, а когда обернулся, было уже поздно. Корнышев опередил его на доли секунды, выстрелив первым. Киллер упал. Корнышев склонился над расстрелянным Глебом, убедился, что тому уже ничем нельзя помочь, заглянул в салон машины. Женя упала в проем между задними и передними сиденьями, а Горецкий сидел за рулем, запрокинув голову на подголовник кресла, и вся его футболка была красной от крови. Корнышев выволок Горецкого из машины, сел за руль, повернул торчащий в замке зажигания ключ. Двигатель завелся. Держащиеся на почтительном расстоянии случайные свидетели смотрели испуганно. Корнышев рванул машину с места, проехал два квартала, свернул в переулок, где стояла его машина. Выскочил на асфальт, распахнул заднюю дверцу. Он хотел посмотреть, жива ли Нефедова. Но едва дотронулся до нее, она завизжала, закричала испуганно:
– Не убивайте меня!
– Назовите ваши имя, отчество и фамилию.
– Евгения Николаевна Нефедова.
– В каком городе вы живете?
– В Туле… Раньше жила… Сейчас в Москве.
– Как вы оказались в Москве? Когда это произошло?
– Я не помню. Я после катастрофы. Меня на лечение привезли… Наверное…
– Почему «наверное»?
– Потому что я не помню.
– Глеб – ваш брат?
– Наверное, нет.
– Почему он оказался вместе с вами на той улице?
– Он хотел пойти со мной.
– Пойти – куда?
– В банк.
– Для чего?
– Он сказал, что там есть сейф.
– Что за сейф?
– Ну он как бы мой.
– То есть вы его арендовали?
– Да.
– А вы действительно его арендовали?
– Я не знаю.
– Странно. Вы не знаете, что у вас есть сейф. А Глеб знает.
– Он тоже не знал. Ему сказал друг. Илья.
– Что сказал Илья?
– Что есть сейф, что надо оттуда забрать…
– Что забрать?
– То, что там будет.
– А что там должно быть?
– Я не знаю.
– Опять странно! Вы не знаете, что лежит в вашем сейфе?
– Наверное, ключ и деньги. Как в первый раз.
– То есть вы уже ходили в какой-то банк?
– Да.
– В какой?
– Как-то он так назывался… Сложно…
– И про тот банк вам тоже сказал Глеб? Или Илья сказал?
