плотно закрытых дверей.
– Сегодня выходной? – спросил он у охранника.
Голос гулко отразился от стен.
– Сегодня среда, – невозмутимо сообщил охранник.
Получалось, что рабочий день.
Калюжный был в своем кабинете, и, когда вошел Корнышев, генерал приблизился к нему, обнял и некоторое время так и держал его в своих объятиях, будто уже и не чаял когда-нибудь снова увидеть его.
– Рад, Слава. Рад, – сказал Калюжный.
Он выглядел уставшим. И даже будто постарел. Показалось?
– Садись, – предложил Калюжный.
И сам сел в кресло напротив. Садился неловко и тяжело, по-стариковски. Значит, не показалось.
– Рассказывай, что там на Кипре.
– Женя Нефедова погибла, – сказал Корнышев.
Калюжный потянулся к столу, взял несколько бумажных листков, перебрал их, отыскивая нужный, нашел, передал листок – ксерокопию газетной статьи на греческом языке и фотографию несчастной Жени. Значит, Калюжный в общих чертах о происшедшем уже знал.
– Только на самом деле это не Женя Нефедова, – сказал Корнышев. – Это Ваня Алтынов, которого мы безуспешно искали столько времени.
Генеральская бровь поползла вверх.
– Надо требовать у киприотов выдачи тела и проводить экспертизу, – сказал Корнышев. – Но я уже сейчас могу сказать со стопроцентной уверенностью, что это Алтынов. На него записали триста с лишним миллионов долларов, а потом запрятали так, что не найдешь. Потому что искать будут Алтынова, а его уже нет, не существует в природе, есть Женя Нефедова, совсем другой человек, и вообще уже не мужчина, а женщина. И я голову даю на отсечение, что компаньоны Нефедовой, эти Руис и Конченетти, никакие они не иностранцы, Олег Харитонович. Они такие же иностранцы, как Женя Нефедова – женщина. Если копнуть, один из них окажется Петровым, а другой Сидоровым.
– Да.
– Да?! – вскинулся Корнышев, что-то уловив в интонации собеседника.
– Проверили по установочным данным, которые ты нам с Кипра передал, – сказал Калюжный и потер лоб усталым движением человека, которому пришлось немало потрудиться за эти дни. – Действующий резерв. Офицеры.
– И почти наверняка ни тот, ни другой не подозревают, что они – русские, – невесело усмехнулся Корн. – Вправили им мозги. Как Ведьмакину. Как Ване Алтынову. И тоже, наверное, получают SMS- сообщения на свои мобильники. Кто Жене Нефедовой слал сообщения – установили? – посмотрел вопросительно Корнышев.
– Пустое дело, Слава, – вздохнул Калюжный. – Никаких концов. Сообщения отправляли компьютеры.
– Какие компьютеры?
– Разные, – устало сказал Калюжный. – Два в Европе мы вычислили. А один так и вовсе в Латинской Америке. Понимаешь, стоит у кого-то на столе компьютер. Дома ли, в офисе – неважно. Главное, чтобы к Интернету был подключен. Человек им пользуется и даже не подозревает о том, что есть в мозгах его компьютера специальная закладочка, и в определенный момент его компьютер отправит какое-то сообщение в далекую Россию. Заранее этот момент для компьютера определен или ему через Интернет команда поступает откуда-то извне, мы сейчас разбираемся. Но точно могу сказать, что в эти компьютеры мы в итоге и упремся, а дальше уже ничего нет, нет людей, мы не знаем, кто они, одна сплошная всемирная паутина – где ты будешь искать? Причем компьютеры эти мы можем вычислить только после того, как они уже сработают, проявят себя. А когда они спят, пока закладочка, что в них, не активизировалась, – мы не знаем, где искать, не знаем, какую следующую команду выдаст компьютер, и не знаем, кому эта команда поступит.
Калюжный выглядел удрученным. Возможно, его настроение здорово испортилось, когда он осознал масштабы и сложность стоящей перед ним задачи.
– Зато теперь мы более-менее четко представляем себе, как все устроено, – сказал Корнышев. – Тут целая система, и нам еще долго придется разбираться во всех хитросплетениях, но мы уже вычленили одну ячейку этой системы, и на ее примере можем разобраться, как эта система функционирует. Вот три человека. Нефедова и те двое. Они являются учредителями фирмы. На счетах фирмы триста семьдесят миллионов долларов. Значит, двадцать пять миллиардов распылены приблизительно по…
Корнышев провел арифметические действия с помощью встроенного в мобильник калькулятора.
– Это приблизительно семьдесят фирм. По три учредителя на каждую. Двести человек, хранители президентских миллиардов. И троих из этих двухсот мы уже знаем. Не так уж и плохо! – оценил Корнышев. – Надо вытаскивать в Россию этих двоих, Руиса и Конченетти…
Корнышев еще не успел договорить, а Калюжный уже сунул ему в руки бумажные листки. Ксерокопии газетных заметок. Немецкий язык. Итальянский язык.
– Кратко излагаю содержание, – сказал Калюжный. – Местные газеты, издаваемые на территории Швейцарии и Италии, сообщают о трагической гибели местных жителей. Фамилии несчастных тебе назвать?
А Корнышев уже зацепился взглядом за знакомые фамилии. Руис, Конченетти. Он растерянно посмотрел на Калюжного. Так вот почему у генерала такой удрученный вид. Калюжный уже знал.
– Как же так! – пробормотал Корнышев.
Калюжный развел руками.
– Ты голодный, наверное? – предположил он. – Давай пообедаем. И за обедом обмозгуем, как нам дальше быть.
Наверное, он хотел дать ему время на то, чтобы освоиться в новой реальности.
– Я бы выпил кофе, – неуверенно сказал Корнышев.
– Вот и отлично! Поехали!
Калюжный вел машину по московским улицам. Корнышев смотрел за окно невнимательным взглядом. Из головы никак не шла история с этими несчастными – с Ваней Алтыновым, с Руисом, с Конченетти.
Вдруг Калюжный сбросил скорость, сказал:
– Хотя бы здесь можем посидеть.
Но Корнышеву почему-то показалось, что при всей случайности выбора Калюжный с самого начала метил именно сюда. Ночной клуб. Лампочки на вывеске призывно подмигивали.
Зашли в заведение, в котором царил полумрак. Горели лампы на столах. В этом зале публики было немного, но где-то дальше, за стеной, гремела музыка, и там, похоже, бушевало настоящее веселье. Калюжный увлек Корнышева за собой, они шли по коридору, по стенам которого змеились светящиеся полосы-пунктиры, впереди уже угадывались вспышки света. Грохот доносившейся оттуда музыки давил на барабанные перепонки и отдавался где-то в груди неприятными вибрациями. Но до зала, где танцевали, они не дошли. Генерал свернул в недлинный коридор, спустился вниз по подсвеченным призрачным голубым светом ступеням, и они оказались в небольшом баре, освещенном неярким светом ламп над барной стойкой, так что столики и мягкие диваны вдоль стен тонули в полумраке. Людей здесь было мало – близкий грохот музыки не дает возможности слышать собеседника.
Калюжный потянулся к уху своего спутника, громко сказал:
– Слава! Мне возьми водки и осетрины, у них тут осетрина бесподобная. А себе закажи чего хочешь.
Он сел у стены и откинулся на диванную спинку. Когда Корнышев принес спиртное и закуски, он обнаружил Калюжного в той же неподвижности и в прежней позе, будто это был не живой человек, а мумия. Вдруг мумия качнула рукой, предлагая сесть на диване рядом. Корнышев подчинился. Когда он оказался рядом с генералом, Калюжный склонился к нему и сказал сквозь грохот музыки:
– У нас забрали Ведьмакиных.
