— Пейтон была на одиннадцатой неделе беременности. Ты не знал об этом?
— Она не сказала мне.
Вэлери приблизилась к нему, пожирая его глазами.
— А теперь послушай меня. Пейтон не знала названия отеля, в котором ты остановился в Провиденсе. Я звонила тебе ночью на мобильный, но ты не ответил. А сейчас выясняется, что ты даже не знал о том, что твоя собственная жена беременна. Все это мне очень не нравится, поэтому я жду объяснений. Дети мои, что за чертовщина происходит между вами?
Он немного помолчал, собираясь с мыслями.
— Мы уже не дети. Может быть, именно в этом и все дело.
Джейми. Так она хотела назвать своего ребенка. Это имя подошло бы и мальчику, и девочке. Как и ее собственное имя. Джейми Стоукс. Или Джейми Шилдс. Все зависело бы от того… Ладно, это уже не имеет значения.
Пейтон была еще в сознании, когда ее привезли в реанимацию, и успела сказать врачам, что беременна. Она то теряла сознание, то снова приходила в себя, пока врачи обрабатывали ей раны. Пейтон слышала, как один из врачей говорил, что нужно будет сделать выскабливание, и поняла, что у нее произошел выкидыш.
— Пейтон?
Она попыталась открыть глаза, но смогла приоткрыть только один. Здоровым глазом она увидела трубки, тянувшиеся от пластикового мешка к руке. Постепенно она сообразила, где находится. Пейтон чувствовала слабость и головокружение, однако у нее хватило сил ощупать свою перебинтованную голову. Повязка была достаточно внушительной, покрывала один глаз и половину лба. Ее охватил ужас при мысли о том, что на лице серьезные раны.
— Кевин? — слабым голосом произнесла Пейтон. Она почувствовала, как он сжал ее руку, потом увидела его лицо и попыталась улыбнуться, но лицо онемело. Та часть лица, которая была в бинтах, совсем не двигалась. Одному только Богу известно, как теперь оно выглядит, ее лицо. — Что случилось?
— Ты попала в автомобильную аварию.
Она слегка оторвала голову от подушки, чтобы принять сидячее положение.
— Я знаю. Но что врачи говорят о моих ранах?
— Доктор расскажет тебе лучше, чем я. Она говорит, что ты скоро поправишься.
— Я хорошо выгляжу?
Он не сразу ответил.
— Ты выглядишь так, как должна выглядеть счастливейшая женщина на земле.
— Ты говоришь, как мой отец.
— А тебе хотелось бы, чтобы я говорил, как твоя мать?
— Только тогда, когда мы примем двойную дозу болеутоляющих средств, — отреагировала Пейтон. Они улыбнулись друг другу. Улыбка получилась слабой, едва уловимой. Она медленно обвела глазами палату, пытаясь понять, где находится. Это оборудование, эти мониторы, звуки — все было ей до боли знакомо. — Я еще в палате интенсивной терапии?
— Только до тех пор, пока не стабилизируются все жизненно важные функции организма. Ты здорово ударилась головой, поэтому они не хотят рисковать.
— Который час?
— Девять с минутами.
— Я чувствую себя, как моллюск, раздавленный колесами грузовика.
— Ты скоро поправишься, я в этом не сомневаюсь. Ты потеряла много крови.
Наступило неловкое молчание. Они оба знали, к каким последствиям привела автокатастрофа. Хотя ее лицо было покрыто бинтами, Пейтон не могла скрыть выражение боли и страдания.
— Мне жаль…
— Давай поговорим об этом позже, хорошо?
— Я никак не могу понять, почему ты не сказала мне, что беременна?
— Прости меня. Я ждала подходящего момента.
— Почему же этот момент так и не наступил?
— Все так запуталось…
— Я знаю, что в последнее время мы несколько отдалились друг от друга, но все ведь было не так уж плохо, и тебе не стоило скрывать от меня, что у нас будет ребенок. Я прав?
— Ты любишь меня?
Его удивил ее вопрос, но он все-таки ответил ей. Пейтон уловила нотки сомнения в его голосе. Ей показалось, что Кевин ведет себя как-то не совсем обычно.
— Ты знаешь, что люблю, — сказал он.
— Нет. Не знаю. Последние несколько месяцев мне казалось, что я тебе даже не нравлюсь, не говоря уже о любви.
— Возможно, все изменилось бы, если бы ты сказала, что беременна.
— В этом все дело. Я не хотела, чтобы ты остался со мной только потому, что я беременна. Если, конечно, ты собирался уйти от меня.
— Как ты могла подумать об этом? — воскликнул он. — Ты действительно считаешь, что я когда- нибудь смогу уйти от тебя?
— Год назад я бы сказала, что нет. Но чем больше я занята на работе, тем сильнее ты отдаляешься от меня.
— Это не совсем так.
— Ты устал от меня?
Он помолчал минуту, а потом погладил тыльной стороной ладони ее щеку.
— Не могу поверить, что мы с тобой говорим об этом. Тебе не о чем беспокоиться.
— Ты останешься здесь со мной?
— Я всегда буду с тобой.
Она попыталась улыбнуться, но улыбка вышла какой-то грустной.
— Прости. У меня путаются мысли.
— Понимаю. Тебе сейчас кажется, что настал конец света. Но ты просто в рубашке родилась. Не окажись рядом того доброго самаритянина, ты наверняка замерзла бы.
Упоминание о спасении привело ее в полное смятение. Резко, как вспышка света, к ней вернулись воспоминания. Она снова увидела, как тот человек вытаскивает ее из машины, кладет на снег, накрывает своим пальто.
— Он попросту оставил меня одну.
— Что?
— Он вытащил меня из машины, а потом ушел.
— Думаю, ему всего лишь не хотелось ввязываться в это дело. Но у него хватило сообразительности позвонить 911.
Пытаясь унять дрожь, она взяла его за руку.
— Мне надо все рассказать полиции.
Дверь в палату открылась, и появилась медсестра.
— Хватит разговаривать. Теперь нужно отдохнуть.
— Пожалуйста, еще одну минуту, — попросила Пейтон. Она не хотела, чтобы Кевин уходил, и еще сильнее сжала его руку. — Мне действительно надо поговорить с полицией.
— Я думаю, что протокол о происшествии может и подождать.
— Я об этом и говорю. Не думаю, что все произошло случайно. Меня столкнули с дороги.
— Ты хочешь сказать, что это мог сделать какой-то пьяный водитель?
— Нет, — возразила она крайне серьезным тоном. — Я думаю, что это сделали намеренно.
— Кому могло понадобиться причинять тебе вред?
— Я же рассказывала тебе о том жутком дружке молодой мамаши, который ворвался в клинику в Хейвервиле. Боюсь, он мог захотеть отомстить. Может быть, в этом все дело.
