читать, не изменяя себя' - гласит одна из максим 'философии Т.'.) Именно в первые моменты чтения, но единожды и навсегда Читаемое конституирует ряд трудноодолимых табу на использование Читателем собственного опыта телесных практик, которым придан статус общепризнанных и нормальных в рамках той культуры, где он формировался как мысляще-чувствующее существо. Непонимание текста, обоюдное фиаско Автора и Читателя - прежде всего проблема телесной коммуникации. Индивид не способен 'проникнуть' в новое пространство воображения, ибо язык его описания человеку принципиально чужд. Для истории мировой культуры расхожими выступают ситуации 'безумия на двоих', когда Читатель, разрушенный предлагаемым Автором суггестивным потенциалом текста, все же вступает с ним в коммуникацию вопреки запретам своего телесного мира. Типичным примером этому является прогрессирующее в ходе чтения романов Достоевского обретение Читателем какого-либо из 'регрессивных' Т. этого Автора - Т., регрессирующих от нормальной телесной практики как в абсолютную мощь, так и в каталепсию. (Согласно версии В.А. Подороги, в творчестве Достоевского присутствует конструирование не столько субъектов, наделенных сознанием и волей и следующих авторской идеологии, сколько творение Т. алкоголических, истерических, эпилептоидных, Т.-жертв, Т.-машин и др.) Результатом реальных коммуникационных практик такого типа выступает, согласно Подороге, формирование 'послепорогового Т.' - своеобычного 'Т. без органов' (см. Тело без органов): сновидного, преступного, эпилептического, садо- мазохистского, предельно интенсивного, экстатического и др. Избыточный телесный опыт при остром дефиците адаптивных механизмов результируется, по Подороге, либо складыванием универсального типажа - Т. перверсивное, либо формированием его наивысших эталонов - 'Т. святости' или категории юродивых. Преодолевая собственный 'порог', Т. становится себе внешним. По мнению Подороги, порог суть интенсификатор психомиметических различий, он их удваивает. Открывать же себя как Т. и вступать в психомиметический континуум - это значит 'быть всегда на пороге'. В контексте 'философии ландшафта' в предельных случаях утраты Я собственного Т. может стать актуальной ситуация, когда искаженная внешняя пространственность может оказаться в состоянии придать персонажам даже иную форму (в случаях, когда Т. разрушено настолько, что оно не способно организовать вокруг самое себя близлежащую жизненную предметность). Лейнг, описывая симптомы шизофренического 'окаменения' (или petrification), писал, что у шизосубъекта, созерцающего ландшафт, отсутствует защитный перцептивный механизм, который способен экранировать активность элементных сил. Им утрачивается способность чувствовать границы собственного Т., омертвляется чувство кожи, без которого невозможно чувство 'Я', более не существует границы, отделяющей и связывающей внутренние события жизни Т. с внешними. Шизосубъект, по Лейнгу, - человек без кожи. Его глаз - перцептивный разрыв, дыра в шизо-Т., в которую ускользает собственное Т., в которую уходят элементные силы, чтобы слиться и образовать мир без человека - мир 'человеческого раз- воплощения в момент освобождения' (Подорога), над которым не имеет больше власти различающая сила Другого. 6) Носитель (в качестве моего Т.) двух центральных модусов человеческого бытия:
ТЕЛО БЕЗ ОРГАНОВ
ТЕЛО БЕЗ ОРГАНОВ - понятие философии постмодерна, представляющее собой результат содержательной аппликации фундаментальной для постмодернизма идеи об имманентном креативном потенциале децентрированной семантической среды (см. Ризома) на феномен телесности. (Термин 'тело' понимается в данном контексте весьма широко, т.е. может быть апплицирован не только на антропоморфно понятую телесность: как отмечают Делез и Гваттари, Т.Б.О. может быть определено как 'социус', 'тело земли' или 'деспотическое тело капитала'.) Типологические аналоги - текстологическая аппликация данной идеи в методологии деконструктивизма (см. Деконструкция), психологическая - в методологии шизоанализа (см. Шизоанализ) и др. Термин 'Т.Б.О.' впервые был употреблен Арто ('Тело есть тело, // оно одно, // ему нет нужды в органах…'), однако идея 'Т.Б.О.' практически сформулирована уже в 'Генеалогии морали' Ницше, содержащей тезис о том, что любой орган (равно как физиологический или психический навык) не есть фиксированный результат телеологически понятой (линейной) эволюции ('глаз-де создан для зрения, рука-де создана для хватания'), но представляет собою лишь случайное и ситуативное проявление внутреннего созидательного потенциала воли к власти, - 'пробные метаморфозы', поддающиеся 'все новым интерпретациям'. Аналогично - трактовка тела (жеста) как преходящей объективации 'жизненного порыва' у Бергсона (см. Жест). В целом, идея Т.Б.О. может быть генетически возведена также к парадигмальным матрицам классической философии, ретроспективно оцениваемым как прогностически моделирующие концептуальные способы описания систем, характеризующихся саморазвитием и подчиненных в своем бытии вероятностным закономерностям (монада как 'бестелесный автомат' у Лейбница, природная объективация как инобытие Абсолютной Идеи у Гегеля). В общей парадигме деконструктивизма, принципиально разрывающей структуру и функцию, Делез и Гваттари отмечают, что неизбежен момент, когда 'нам до смерти надоедает видеть своими глазами, дышать своими легкими, глотать своим ртом, говорить своим языком, иметь анус, глотку, голову и ноги. Почему бы не ходить на голове, не петь брюшной полостью, не видеть кожей, не дышать животом?'. А потому неизбежен 'момент, когда тело, пресытившись органами, хочет их сбросить - или теряет их'. В постмодернистской системе отсчета Т.Б.О. фактически интерпретируется как ризоморфное и в этом качестве противопоставляется организму как стабильной системе органов с устойчиво дифференцированными функциями: 'тело без органов - вовсе не противоположность органам. Его враги - не органы. Его враг - организм' (Делез, Гваттари). По Делезу, Т.Б.О. противостоит 'не органам, а той организации органов, которую называют организмом,…органической организации органов' (ср. с идеей 'человека без свойств' у Р.Музиля и с презумпцией А.Арто: 'тело - не организм, // организмы - враги тела'; аналогично у О.Мандельштама: 'Дано мне тело - что мне делать с ним, // Таким единым и таким моим?…'). По определению Делеза, 'основной признак тела без органов - не отсутствие всяких органов и не только наличие какого-то неопределенного органа, но в конечном счете временное и преходящее присутствие органов определенных'. - Организм как раз и навсегда ставшая система уступает место 'пустому телу', т.е. телу, открытому для вариативного самоконфигурирования (как децентрированный текст открыт для вариативных нарраций - см. Нарратив, - снимая саму постановку вопроса о так называемой правильной интерпретации): 'замените анамнез забыванием, интерпретацию - экспериментацией. Найдите свое тело без органов' (Делез и Гваттари). В этом аспекте семантическая фигура 'пустых тел вместо наполненных' у Делеза и Гваттари аналогична семантической фигуре 'пустого знака' в постмодернистской текстологии, основанной на радикальном отказе от идеи референции. Органы интерпретируются постмодернизмом как принципиально временные, которые 'распределяются по телу без органов, но распределяются-то они независимо от формы организма: формы становятся случайными, органы уже не более чем произведенные интенсивности, потоки, пороги, градиенты'. Таким образом, Т.Б.О. реализует себя 'за рамками организма, но и как предел тела' (Делез и Гваттари), хотя в каждый конкретный момент времени 'это всегда какое-то тело (un corpus)'. Типологическим аналогом понятия 'Т.Б.О.' выступает в этом аспекте понятие 'трансгрессивного тела' у Батая (см. Трансгрессия). Таким образом, в фокусе внимания постмодернизма оказываются не 'органы-осколки', но не
