собралась толпа оставшихся «на безрыбье» и жаждущих информации журналистов. Он ответил еще на несколько вопросов, сумев при этом почти ничего не сказать.
«Аризона леджер» процитировала его слова о том, что дело может стоить два миллиарда долларов, и поместила фотографию Клея перед зданием суда, лес микрофонов был направлен ему в лицо. Заголовок гласил: «КОРОЛЬ СДЕЛКИ В НАШЕМ ГОРОДЕ». Далее следовал краткий отчет о пребывании Клея во Флагстафе, а также несколько абзацев, посвященных ходу самого процесса. Автор не называл Клея впрямую жадным ловкачом, но между строк явственно читалось, что он считает своего героя стервятником, кружащим над добычей, оголодавшим, ждущим момента, когда можно будет наброситься на труп производителя максатила.
К девяти часам следующего утра зал уже был набит потенциальными присяжными и зрителями, однако ни адвокатов, ни судьи видно не было. Они совещались во внутренних кабинетах, несомненно, продолжая обсуждать процессуальные тонкости. Судебные приставы и секретари суетились вокруг кафедры. Откуда-то из глубины появился молодой человек в строгом костюме, прошел мимо стола судьи и дальше по центральному проходу между креслами зрителей. Поравнявшись с Клеем, он внезапно остановился, посмотрел прямо ему в глаза, потом наклонился и шепотом спросил:
– Вы мистер Картер?
Отпрянув от неожиданности, Клей кивнул.
– Вас хочет видеть судья.
На столе судьи лежала газета. Дейл Мунихэм стоял в одном углу кабинета, Роджер Реддинг – в другом, изящно опершись на подоконник. Судья раскачивался в своем вертящемся кресле. Все были крайне чем-то недовольны. Последовали натянутые представления. Мунихэм не пожелал подойти и пожать руку Клею, а лишь едва заметно кивнул. В его взгляде читалась ненависть.
– Вам было известно о том, что я наложил запрет на какие-либо публичные высказывания, мистер Картер? – спросил судья.
– Нет, сэр.
– Так знайте – я это сделал.
– Я не представляю ни одну из сторон в этом деле, – возразил Клей.
– Мистер Картер, мы стараемся сделать все возможное, чтобы процессы, происходящие в Аризоне, были справедливыми. Обе стороны хотят, чтобы присяжные сохраняли максимальную объективность и не испытывали дополнительное влияние. А теперь по вашей милости они знают, что в стране существует еще по меньшей мере двадцать шесть тысяч истцов по этому делу.
Клей не собирался оправдываться и демонстрировать свою слабость, во всяком случае, не перед лицом Роджера Реддинга.
– Я склонен думать, что это неизбежно, они все равно узнали бы, – сказал он. Ему никогда не придется выступать на процессе под председательством этого судьи, так что он его ничуть не боялся.
– Почему бы вам немедленно не уехать из Аризоны? – прогромыхал из своего угла Мунихэм.
– Не вижу необходимости, – огрызнулся Клей.
– Вы хотите, чтобы я проиграл?
Это произвело впечатление на Клея. Он не считал, что его присутствие может навредить Мунихэму, но зачем рисковать?
– Ну что ж, ваша честь, тогда я, видимо, с вами попрощаюсь.
– Прекрасная идея, – ответил судья.
Клей бросил взгляд на Роджера Реддинга и сказал:
– До встречи в округе Колумбия.
Роджер любезно улыбнулся и чуть заметно покачал головой, что означало – едва ли.
Оскар согласился остаться во Флагстафе, чтобы следить за ходом процесса. Клей сел в свой «Гольфстрим» и в мрачном настроении полетел домой. Его, в сущности, выставили из Аризоны.
Глава 37
Известие о том, что «Хэнна Портленд» увольняет тысячу двести рабочих, взбудоражило весь Ридсбург. Уведомление, которое подписал Маркус Хэнна, было вручено и большинству служащих.
За пятьдесят лет существования компания лишь четыре раза прибегала к свертыванию производства. Это происходило в моменты экономических спадов, и хозяева, несмотря ни на что, всегда старались максимально сохранить штат. Теперь, когда речь шла о банкротстве, правила изменились. Компании приходилось доказывать суду и кредиторам, что она жизнеспособна и в состоянии исправить свое финансовое положение.
Причиной были обстоятельства, не подвластные администрации. Снижение продаж тоже играло свою роль, но такое неоднократно случалось и в прошлом. Сокрушительный же удар компании нанесли непомерно жадные адвокаты из вашингтонской конторы, которые выдвинули запредельные требования по коллективному иску и не пожелали пойти на уступки.
На кону стояла жизнь компании, и Маркус заверил своих подчиненных, что она не умрет. Необходимо было радикально снизить цены, сократить расходы на следующий год, но это позволило бы «Хэнна Портленд» выжить и в будущем снова стать доходным предприятием.
Тысяче двумстам рабочих, получивших уведомление об увольнении, Маркус пообещал всяческую помощь со стороны компании. Пособие по безработице будет выплачиваться им в течение года. Разумеется, их примут обратно при первой же возможности, но пока никаких гарантий. В ближайшем будущем, вероятно, даже предстоят новые увольнения.
В кафе и парикмахерских, в школьных вестибюлях и церковных приделах, на дешевых местах стадионов во время футбольных матчей, на городских площадях, в пивных и бильярдных весь город только об этом и говорил. У каждого из одиннадцати тысяч горожан имелся знакомый или родственник, потерявший работу в компании «Хэнна». Нынешние увольнения стали самым крупным бедствием в тихой истории Ридсбурга. И хотя городок был затерян в Аллеганских горах, слух вышел далеко за его пределы.
Репортер «Балтимор пресс», уже написавший три статьи о коллективной тяжбе жителей округа Хауард, продолжал наблюдать за развитием событий. Он отслеживал процедуру банкротства компании «Хэнна Портленд», беседовал с хозяевами рушащихся домов. Новость об увольнениях на цементном заводе заставила его отправиться в Ридсбург, где он потолкался в кафе, бильярдных и на стадионах.
Первая из его двух статей представляла собой почти художественную новеллу. Даже автор, сознательно решивший опорочить Клея Картера, не мог бы быть более жестоким. «Бедствия, которое нынче переживает Ридсбург, можно было бы легко избежать, если бы адвокат Дж. Клей Картер-второй из округа Колумбия не оказался так охоч до больших гонораров», – писал корреспондент.
Поскольку Клей не читал «Балтимор пресс», да и вообще старался не обращать внимания на газеты и журналы, новости из Ридсбурга так и остались бы для него неизвестными, во всяком случае, до поры до времени. Но анонимный издатель (или издатели) нигде не зарегистрированной и непрошеной газетенки не поленился довести содержание статьи до его сведения. Последний выпуск «Короля в переделке», сляпанный на скорую руку, включал в себя изложение этой статьи.
Клей хотел даже подать в суд на «Балтимор пресс». Однако очень скоро ему пришлось забыть о своем намерении, потому что впереди замаячил куда худший кошмар. За неделю до того ему позвонил корреспондент «Ньюсуик», натолкнувшийся, как обычно, на непреодолимую преграду в лице мисс Глик. Каждый адвокат мечтает о всенародной известности, но только если она связана со сверхсложным делом или миллиардным вердиктом. Клей подозревал, что его известность не имеет отношения ни к тому, ни к другому. Так оно и было. Журнал интересовал не столько сам Клей Картер, сколько его Немезида.
Статья представляла собой панегирик в честь Хелен Уоршо – две страницы славословий, за которые любой адвокат отдал бы все на свете, – и сопровождалась впечатляющей фотографией. Мисс Уоршо стояла перед пустой ложей присяжных в каком-то суде, весьма самодовольная, но располагающая к доверию. Клей
