Зерно сеют в феврале, а урожай собирают в июне. После этого землю снова готовят ко второму посеву, который бывает в конце июля. В начале ноября того же года все вокруг украшается золотящимися полями. Я упомянул о том, что крестьяне обычно молотят рис сразу после созревания, – по-моему, так поступают только с первым урожаем. Когда созревает второй урожай, крестьяне часто убирают снопы в усадьбы, чтобы там сметать их в стога. Нередко осенью чуть не повсюду видны стога вокруг участков арендаторов, что непременно напомнит англичанину о доме. Обычно стога эти помещают на высоких гранитных столбах, кажется, чтобы защитить их от крыс и других вредителей, которыми изобилуют все жилые дома.
Как и в других странах, китайские крестьяне стараются удержать зерно, пока они не смогут потребовать за него наиболее высокую цену. Согласно закону при недороде крестьяне не имеют на это права. Такая мера напоминает о боговдохновенных словах: «Кто удерживает у себя хлеб, того клянет народ; а на голове продающего – благословение». К несчастью, этот закон часто обходят, поскольку мандарины слишком склонны пренебрегать своим долгом ради взяток, которые предлагают им торговцы зерном. Большинство торговцев зерном сосредоточены в Чжэнь-чжэне и в Хуади: в обоих этих местах находятся просторные амбары. На улице старого города Сиху-цзе есть два таких здания, ими заведуют джентри. Поскольку они значительных размеров, их относят к разновидности и-цзан, или житниц справедливости. На улице старого города Сыхоу-цзе есть другой амбар, которым также заведуют джентри. Он относится к разновидности шао-цзан, или малые житницы. В столице провинции есть и другие большие правительственные амбары, в одном из которых содержится рис для маньчжурских войск, стоящих в городе. Насколько мне известно, запасы в этих хранилищ ежегодно пополняют за счет налога, которым обложены торговцы солью. Больше всего правительственных амбаров в таких провинциях, как Цзяннань, Хубэй, Чжэцзян, Шэньси и Гуанси. В Гуй-лине, столице последней провинции, есть огромный амбар, где хранится зерно, продаваемое потом по рыночным ценам в Кантоне. Крестьянам провинции Гуандун категорически запрещено продавать рис в другие провинции, но кантонских купцов весьма поощряют ввозитьзерно из других местностей, особенно из соседнего Королевства Кохинхина. Во время недорода торговцы рисом, ввозящие рис из Сайгона в таких количествах, чтобы снизить его цену в Кантоне, иногда получают от императора в качестве вознаграждения за такие свои добрые поступки высокие чины.
Кроме больших амбаров, почти в каждой деревне есть шао-цзан, или малые амбары, где хранится зерно на случай голода или войны, для помощи людям. В таких случаях рис продают по цяню за пиколь{124}, дешевле рыночной цены. Весной нуждающиеся крестьяне, при чьих домах есть орошаемые поля, часто получают взаймы из этих амбаров рис для посева. Осенью, когда джентри обязаны проследить за пополнением этих амбаров, нуждающиеся крестьяне и батраки должны возвратить с процентами зерно, выданное им предшествующей весной. В северных провинциях амбары при крестьянских хозяйствах, где сеют пшеницу, ячмень и просо, очень малы; это деревянные строения, по виду напоминающие английский стог сена. У некоторых крупных земельных собственников бывают частные амбары. Один из самых больших виденных мной частных амбаров был расположен в заливе Макао, рядом с большой деревней под названием Цайми. Он был собственностью богатого дворянина по имени У Цзиньчжуан, которому принадлежало не только большое селение, где он жил, но и все близлежащие земли. Зерно в шелухе в больших количествах хранится во всех амбарах, поскольку в этом состоянии оно не требует от хранителей такой бдительности, как очищенное зерно. Последнее требует большой заботы и внимания. Чтобы уберечь его от долгоносиков и других насекомых, китайцы прибегают к такой уловке: поскольку общеизвестно, что углерод разрушителен для всего живого, а пепел рисовой шелухи дает белый углерод, крестьяне смешивают большое количество такого пепла с рисом и при помощи этого простого приема защищают зерно от разнообразных прожорливых насекомых. Но, несмотря на известные качества углерода, многие китайские торговцы зерном, суеверные в той же мере, что и простой народ, не открывают своих амбаров в первый день шестидесятидневного цикла. Они верят, что в противном случае весь хранящийся в них рис будет немедленно поражен насекомыми, милдью или каким-нибудь другим бедствием из тех, которым он подвержен.
Толчение риса
Китайцы, которые потребляют много риса, редко мелют или толкут рисовые зерна, изготовляя муку, если только не собираются сделать рисовые лепешки. Для того чтобы смолоть рисовую муку, они используют обычную восточную ручную меленку. Она состоит из двух плоских круглых камней, которые трут один об другой, поворачивая верхний при помощи деревянного штырька, закрепленного на ручке рядом с краем. Зерно проходит через небольшое отверстие в центре верхнего камня, круговое движение которого распределяет рис по нижнему камню и обращает его в порошок. Мука высыпается с краю жерновов и падает в каменный резервуар.
В некоторых частях империи крестьяне, убрав урожай риса, часто засеивают поля самыми разнообразными овощами: картофелем, какао-бобами, капустой, репой, луком и т. п. Считается, что для этих посевов очень полезны жидкие удобрения! Задолго до восхода солнца и после заката можно видеть работников, пробегающих вдоль грядок с овощами, чтобы полить их жидкими удобрениями из жбанов, снабженных специальными длинными трубками. Запах, поднимающийся от обработанных таким образом полей, отвратителен для обоняния европейца, но китайцев он, кажется, не особенно беспокоит, – вероятно, их утешает соображение, что чем противнее запах, тем лучше урожай. Мне говорили, что этот запах вряд ли может быть намного хуже того, который иногда можно ощущать на некоторых полях в графстве Кент, где сажают хмель. Но едва ли я поверю, что англичанин, никогда не бывавший в Китае, способен представить себе невыносимый смрад, который иногда исходит от этих полей.
Осенью, когда поля, с которых уже сняли два урожая риса, совершенно высыхают, многие гуандунские крестьяне готовят их к посадке ча-ю, или чайного масла{125} Это растение созревает в начале весны следующего года. Я несколько раз проезжал по сельскохозяйственным угодьям уездов Хэюань и Цунхуа и всегда видел обширные участки орошаемых земель, пышно покрытые ча-ю. Его цветок светло-оранжевого цвета наполняет своим ароматом все вокруг. Китайские женщины чайным маслом умащают волосы, и, конечно, спрос на него очень велик. Масло выжимают из семени этого растения, которое для этого разминают и помещают над кастрюлями с кипятком, чтобы обработать паром и умягчить. После этого семена отжимают, и с них стекает масло. Жмых мелко режут и растирают до состояния порошка, напоминающего песок. Этот порошок китайцы используют в качестве туалетного мыла.
Многие крестьяне в южных провинциях Гуандун и Гуанси, собрав второй урожай риса, начинают готовить землю к посеву пшеницы и ячменя. Как и в Англии, пшеницу и ячмень сеют вразброс. Посеянные осенью семена дают урожай в начале весны следующего года, то есть когда подходит время подготовки полей к первому севу риса. Но на севере Китая, где сезоны различаются почти так же четко, как в Англии, а климат похож на наш, за исключением палящего летнего зноя, пшеницу, ячмень и другие зерновые сеют примерно тогда же, когда и в Англии. Это относится и к Внутренней Монголии, долины которой, как я обнаружил, путешествуя там в 1865 году, были прекрасно распаханы китайскими крестьянами, переехавшими туда из северных провинций – по большей части из Шаньси и Шэньси. В этих долинах (сюда же можно включить и все земли между Пекином и Великой Китайской стеной) было столько колосьев, что я часто вспоминал о поразительных словах псалмопевца (Пс, 65: 13): «И долины покрываются хлебом, восклицают и поют».
Все орошаемые земли Внутренней Монголии заняты китайскими крестьянами, – я полагаю, это объясняется тем, что монголы по сути народ пастухов. Когда крестьяне жали хлеб, я заметил, что они пользуются не только серпом. Иногда у каждого из них можно было видеть косу, очень похожую на нашу. Несколько косарей за весьма короткое время могли обработать большое поле. К каждой косе сзади была прикреплена корзина, в которую при каждом взмахе падали колосья и стебли. Наполненную корзину немедленно опорожняли в телегу, которую тянул конь или буйвол, и отвозили зерно в усадьбу. Меня очень удивило, что иногда жнецы вырывали колос с корнем. Если пшеницу, ячмень или овес срезают серпом или выдергивают с корнем, колосья вяжут в снопы и оставляют в поле сохнуть, сложив в скирды. Затем их в телегах перевозят в усадьбы.
Обычная китайская мельница для пшеницы и ячменя очень похожа на ту, что повседневно используют в Индии, Египте и всех странах Северной Африки. Она состоит из двух круглых камней трех или четырех футов в диаметре. Нижний жернов прикреплен к полу. Он немного поднимается к центру. У верхнего жернова, или так называемого райдера, нижняя поверхность вогнута. Вогнутая часть соответствует
