— Уже убегаю! — Маркес поспешно доел пиццу и поднялся из-за стола. Он потрепал по щеке Эстреллу, сказав: — Смотри, веди себя хорошо и маму не огорчай, договорились? — Затем по-братски поцеловал Сильвию. — А ты срази их всех наповал, ладно? Тебе это по силам.
— Спасибо тебе, Маркес. И за сегодня — тоже.
— Чепуха. Мы с Эстреллой — друзья-приятели, водой не разольешь. Так что на той неделе мы еще куда-нибудь скатаем. В кафе-мороженое, например.
Когда Маркес ушел, ни разу больше не упомянув про визиты Винсента, Сильвия облегченно перевела дух. Ей надо просто забыть о нем, сделать вид, будто постыдная история произошла вовсе и не с ней.
Однако это, оказалось, проще сказать, чем сделать.
Тем более что на ближайшие два часа Сильвии и так предстояло переделать массу дел. Этим она и занялась. Отгладила костюм для выступления, искупала Эстреллу, уложила ее спать, позвонила маме и тете и сообщила им о завтрашнем выступлении. Обе конечно же пришли в восторг.
Тетя настояла на том, чтобы завтрашний вечер Эстрелла провела у нее. И Сильвия тут же почувствовала легкий укол совести. Ее крохотная дочка кочует от одного родственника к другому, в то время как родная мать занимается карьерой… Но, с другой стороны, имеют же родственники право пообщаться с малышкой. Вся семья Морено и вся семья Гутьеррес Эстреллу просто обожают, да и можно ли ее не любить? Но она, как мать, всегда будет занимать в жизни девочки самое главное место, и никто и никогда ее не заменит.
Молодая женщина в десятый раз проглядывала ноты, когда снова зазвонил телефон. Наверное, это мама с очередным наставлением. Сильвия сняла трубку и приготовилась изобразить бурный энтузиазм по поводу предстоящего выступления, которого на самом деле не испытывала. Напротив, сердце ее сжималось от невыносимого горя. И несмотря на радужные перспективы карьеры, жизнь казалась ей серой и беспросветной.
— Привет! Забыла что-нибудь сказать на прощание? — бодро произнесла она в трубку.
— Сильвия…
Ее сердце замерло в груди, пропустив удар.
Винсент Бьюмонт!
Она закрыла глаза, вытесняя из памяти знакомый образ.
— Я о тебе весь день вспоминал, — продолжал он.
Как же! Сердце вновь забилось в груди Сильвии; первоначальное потрясение уступило место гневу.
— Не могу дождаться среды, — тихо признался Винсент. — Я вот подумал, может, завтра вечером ты свободна…
Итак, он еще не остыл к ней и хочет окончательно пресытиться ею, прежде чем вернуться к Оливетт! До чего же горько сознавать себя случайной подружкой, вздохнула Сильвия и, стиснув зубы, выдержала небольшую паузу.
— Нет, Винс, завтра вечером я занята, — холодно сказала она. — Я выступаю с Тони Локхартом.
Пусть знает, что на нем свет клином не сошелся!
— Стало быть, тебя устроило его предложение? Вы обо всем договорились? — помолчав, спросил Винсент.
— Скажу начистоту: с Тони я отлично знаю, чего мне ждать и на каких условиях. А вот в тебе я здорово ошиблась, Винс.
Голос молодой женщины звучал непривычно сурово. И сердце Винсента сжалось от дурного предчувствия.
— Сильвия, о чем ты? Что случилось?
— Меня тут твоя невеста почтила своим визитом, — многозначительно произнесла она.
— Я же говорил тебе: никакая она мне не невеста! Я расторг помолвку! — в сердцах выкрикнул Винсент.
— А она почему-то носит твое кольцо.
Винсент выругался сквозь зубы.
— Я оставил ей кольцо. Поскольку отношения разорвал я, мне показалось, что требовать подарок назад как-то не по-джентльменски.
Ах, не по-джентльменски?
У Сильвии даже в глазах потемнело от ярости.
— А обсуждать свои приступы влечения ко мне с ней — это по-джентльменски? А с разрешения невесты планировать интрижку со мной, чтобы «дурь из головы вышла», это — по-джентльменски? По- джентльменски — использовать меня для удовлетворения своих низменных инстинктов?
— Это она тебе сказала? — потрясен но выдохнул Винсент, видимо до глубины души изумленный тем, что его двуличие раскрыто!
— Ну да. Мисс Колдуэлл доверительно поведала мне и про собственное свое увлечение «кое-кем другим» на субботнем приеме, и любезно разъяснила, что по большому счету такие грешки ничего не значат. Она переспит с другим, ты переспишь с другой — вот вы и квиты…
— Подлая дрянь! — рявкнул Винсент в трубку, на мгновение оглушив собеседницу.
Это просто слова, сотрясение воздуха, не больше, внушала себе Сильвия. Не следует к ним прислушиваться.
— Собственно говоря, мисс Колдуэлл вовсе не хотела меня обидеть, — невозмутимо возразила молодая женщина. — С ее стороны было очень любезно навестить меня и открыть мне глаза на происходящее… чтобы я не забивала себе голову глупыми иллюзиями. А то ведь так и до публичного скандала недалеко. Жаль, что ты с самого начала не объяснил мне все как есть, Винсент. Оливетт Колдуэлл, по крайней мере, честна и откровенна.
— Честна, как же! Оливетт Колдуэлл о честности понятия не имеет… и об элементарной порядочности — тоже!
— Что за прекрасную пару вы составите! Муж и жена спят с кем попало на стороне, а в семье царят мир и гармония!
— По-твоему, я мечтаю о таком браке?
— Не знаю. Я понятия не имею, какую жизнь ты ведешь и чего для себя хочешь. Если ты оправдываешься тем, что наше друг к другу влечение было обоюдным, так изволь запомнить: я к тебе остыла, и завтра я занята, и послезавтра тоже, равно как и в любой другой вечер.
— Сильвия, эта гнусная интриганка солгала!
— Но зачем бы ей лгать? — Голос Сильвии звучал холодно и отчужденно.
— Да Бог ее знает! — воскликнул Винсент. — Из врожденной подлости, вероятно. А может, разозлилась на то, что я предпочел тебя ей, и решила отомстить побольнее!
— Ах, ты предпочел меня ей! Значит, в сексе ты предпочитаешь новизну?
— Ты все не так поняла! — негодовал он.
— Я так понимаю, тебе не терпится снова оказаться в моей постели, так? Вот за этим ты и позвонил? — язвительно осведомилась молодая женщина.
Винсент промолчал. Возможно, в нем все-таки проснулась совесть, решила Сильвия.
— И ты намерен звонить и звонить, покуда похоть не иссякнет сама собою, — с горечью докончила она.
Винсент резко перевел дух и заговорил коротко, отрывисто, сухо:
— Поверь, никто лучше меня не знает, как убедительно Оливетт играет взятую на себя роль. Особенно когда радеет о своих интересах. На протяжении очень долгого времени она изображала из себя этакого ангела во плоти, сбрасывая маску лишь изредка… Да, в наших безоблачных отношениях было несколько тревожных моментов, однако в ослеплении страсти я не придавал им должного значения.
Но, Сильвия, это все в прошлом. Оливетт может сколько угодно считать, что в ее силах вернуть меня, стоит лишь избавиться от тебя, однако она глубоко заблуждается. А кольцом она воспользовалась лишь для того, чтобы придать своим лживым россказням видимость правды.
— Скорее, чтобы отделить правду ото лжи, — возразила Сильвия, не собираясь верить ему.
— За злоязычные выдумки Оливетт я ответственности не несу, — раздраженно ответил Винсент.
