должен быть основан не только на истинных посылках, но и на всех доступных подлинных очевидных свидетельствах. Индуктивный аргумент от положительных случаев гипотезы не является правильным, если отрицательные случаи опущены; все исследованные случаи должны быть приняты во внимание. На дедуктивный аргумент не накладывается никакое параллельное требование — он является правильным, если валидно следует из любых истинных посылок, даже неполных.
Однако индуктивная правильность не полностью характеризуется как индуктивная валидность плюс использование всех исследованных случаев. Если все исследованные случаи были исследованы ранее 1977 года, то аргумент, что все случаи вообще будут исследованы ранее 1977 года, тем не менее индуктивно неправилен; и даже если все исследованные изумруды были зиними, тем не менее индуктивный аргумент в пользу гипотезы, что все изумруды являются зиними, неправилен. Индуктивная правильность требует, чтобы и утверждения очевидности, и гипотеза были представлены в терминах 'подлинных' или 'естественных' родов — или, в моей терминологии, в терминах отображаемых (projectible) предикатов подобно «зеленый» и «синий» скорее, чем в терминах неотображаемых предикаты подобно «зиний» и «селеный». Без такого ограничения всегда могли бы быть найдены правильные индуктивные аргументы, дающие бесчисленные противоречивые заключения: что все изумруды являются зелеными, зиними, золтыми и т. д.
Итак, индуктивная правильность требует, чтобы аргумент вытекал из посылок, состоящих из всех истинных сообщений об исследованных случаях в терминах отображаемых предикатов. Таким образом, индуктивная правильность, при сохранении требования истины посылок, выдвигает и серьезные дополнительные требования. И хотя мы надеемся посредством индуктивного аргумента достичь истины, индуктивная правильность, в отличие от дедуктивной, не гарантирует истину. Дедуктивный аргумент неправилен, а его выводы не валидны, если он приходит к ложному заключению из истинных посылок, но индуктивный аргумент, который валиден и правилен во всех отношениях, может все же прийти к ложному заключению из истинных посылок. Это коренное различие вдохновило некоторые неистовые и бесполезные попытки оправдать индукцию, показав, что правильная индукция будет всегда (или в большинстве случаев) давать истинные заключения. Любое выполнимое обоснование индукции скорее должно показать, что правила вывода кодируют индуктивную практику — то есть осуществить взаимное регулирование между правилами и практикой — и различать отображаемые предикаты или индуктивно правильные категории от других.
Это приводит нас к вопросу о том, что является индуктивно правильными категориями, и таким образом к третьему роду правильности вообще: правильности классификации. Такая правильность еще на один шаг дальше от истины, поскольку, в то время как дедуктивная и индуктивная правильность все еще имеет отношение к утверждениям, имеющим истинностное значение, правильность классификации приложима к категориям или предикатам, или их системам, которые не имеют никакого истинностного значения.
На вопрос о том, что отличает правильные индуктивные категории от других, я могу ответить лишь указанием на суть той попытки ответа, которую я дал в другом месте (FFF: IV). Первичный фактор в отображаемости — привычка; там, где конфликтуют гипотезы, одинаково хорошо фундированные во всех прочих отношениях, решение обычно принимается в пользу той из них, чьи предикаты являются более укоренившимися. Очевидно, здесь должно быть место для маневра, для введения новых порядков, которые создают или учитывают вновь появляющиеся важные связи и различия. Инерция изменяется в соответствии с исследованием и изобретением, несколько ограниченными, в свою очередь, укоренившимися общими 'фоновыми' принципами или метапринципами и так далее.[114] Формулировка правил, основанных на тех факторах, которые в действительности определяют отображаемость или правильную индуктивную классификацию — трудная и запутанная задача. Категории, являющиеся индуктивно правильными, имеют тенденцию совпадать с категориями, правильными для науки вообще, но вариации цели могут отражаться на изменениях релевантных родов.
Иногда выбор между версиями, принимающими различные классификации, подобно выбору среди описаний движения, принимающих различные системы координат, может быть главным образом вопросом удобства. В конце концов, мы можем несколько неуклюже заявить наши обычные индуктивные аргументы заново в терминах подобно «зиний» и «селеный» практически так же, как мы можем перевести гелиоцентрическую систему в геоцентрическую. Мы должны будем только заменить «зеленый» на 'зиний, если исследован ранее
Время от времени критики моих работ обвиняют меня в том, что по той или иной теме я делаю 'неаргументированные заявления'. Один из примеров звучал приблизительно так: 'Гудмен неаргументированно заявляет, что ядро представления — обозначение'. Это заставило меня задуматься, почему я сделал столь серьезное заявление, не приводя аргументов. Причина в том, что аргумент в любом смысле, использующем вывод из посылок, был бы здесь в высшей степени не к месту. В таком контексте я не столько заявляю полагание или выдвигаю тезис или доктрину, сколько предлагаю классификацию или схему организации, привлекаю внимание к способу расстановки наших сетей, чтобы ухватить то, что может быть существенными сходствами и различиями. Аргумент, предложенный в пользу классификации, схемы, не мог бы быть аргументом в пользу ее истины, так как она не имеет истинностного значения, но аргументом в пользу ее эффективности в создании и понимании миров. Аргумент состоял бы скорее из привлечения внимания к важным параллелям между изобразительным представлением и вербальным обозначением, из указания на неясности и путаницу, которые разъяснены этой ассоциацией, из показа, как эта организация работает с другими аспектами теории символов. Для категориальной системы надо показать не то, что она является истинной, но то, что она может делать. Грубо говоря, в таких случаях требуется скорее не аргументация, а сбыт.
5. Правильное представление
Валидность дедуктивного и индуктивного вывода и отображаемость предикатов в различной степени независимы от истины, но не от языка. Все они являются стандартами, применяемыми к версиям в словах. А как же насчет правильности невербальных версий? Когда, например, является правильным изобразительное представление?
Два известных ответа состоят в том, что представление является правильным в той степени, в которой оно походит на то, что оно изображает, и что представление является правильным, если в действительности оно делает истинное утверждение. Ни один из этих ответов не удовлетворителен.
Недостатки первого ответа, в терминах подобия, были так полно изложены в литературе, что их детальное обсуждение здесь было бы излишним.[115] Правильность представления, подобно правильности описания, изменяется с системой или структурой; вопрос 'Является ли эта картина правильной?', таким образом, подобен вопросу 'Движется ли Земля?' Картина, нарисованная в обратной или иначе искаженной перспективе,[116] или заменяющая цвета на дополнительные, может быть столь же правильна в данной системе, как картина, которую мы называем реалистической в современной стандартной западной системе представления. Но здесь мы должны помнить, что имеются два различных употребления термина «реалистический». Согласно более частому употреблению, картина реалистична в той степени, что в какой она правильна в усвоенной
