Помолчав, Эдвард ответил:
– Когда мы с Тревором учились в Кембридже, я видел, как местные девочки чуть не на голове ходили, чтобы привлечь его внимание. Но Тревор не замечал их. Он всегда относился к женщинам с любезной снисходительностью, только и всего. Тревор никогда ни в кого не влюблялся.
– Что подтверждает мою точку зрения.
Эдвард покачал головой и продолжил:
– На следующий день после того, как Маргарет отказала ему, он пришел ко мне. Я предложил Тревору найти другую наследницу, но он не согласился. Сказал, что ему нужна Маргарет и он сделает все возможное, чтобы ее завоевать. По-моему, он влюблен в нее, хотя никогда не признается в этом даже себе самому.
Корнелия была настроена скептически:
– Возможно, Маргарет ему нравится, но ведет он себя с ней как-то странно. Во всяком случае, ухаживанием это не назовешь.
– Не могу с тобой не согласиться. Однако Маргарет вряд ли понравилось бы традиционное ухаживание. Всех потенциальных женихов она отвергла.
– Дело не в этом, – резко произнесла Корнелия. Она уже жалела, что согласилась участвовать в этом деле. Но в тот момент лорду Эштону удалось ее уговорить, что его план – единственно правильный в сложившейся ситуации.
Однако теперь его затея не казалась ей такой уж здравой. Вот уже две недели, как Корнелия не находила себе места от тревоги. Принятое решение жгло ее изнутри. Если кто-нибудь узнает правду, Маргарет будет опозорена. Даже если Эштон в итоге женится на ней, их нигде не будут принимать, несмотря на его титул и положение в обществе. А если об этом узнает Ван Альден, ее дядя… Об этом лучше не думать. Возможно, он желает этого союза, но вряд ли одобрит поведение Эштона.
– Эдвард, вы с лордом Эштоном старые друзья, но с тех пор, как он уехал в Египет, прошло десять лет. Он мог очень измениться за это время.
– Что ты хочешь этим сказать?
– Я хочу сказать, дорогой, что не у всех мужчин такое же доброе сердце, как у тебя, и не все ведут себя так же благородно. Есть мужчины, которые, если их поставить в ту же ситуацию, в какой сейчас находится твой друг, непременно воспользуются молодостью и неопытностью Маргарет и лишат ее самого ценного.
– Тревор не способен на подлость.
– Откуда ты знаешь?
– Он дал слово чести.
Преданность Эдварда другу вызывала у Корнелии восхищение.
– Ты полагаешь, что Эштон станет Маргарет хорошим мужем?
– Как можно с уверенностью ответить на твой вопрос? Тревору не присуща жестокость. Он не пьет, не играет в карты. Он очень здраво обо всем судит.
– Он будет изменять Маргарет.
Эдвард с улыбкой ответил:
– Мужья, которые не грешат этим, – никчемные. Мы с тобой это хорошо знаем. Возможно, Эштон один из тех, кто будет хранить верность жене.
– Вряд ли.
– Корнелия, когда мы с Тревором учились в школе, то постоянно хулиганили и попадали в переделки. Однажды нас поймали с поличным, и Тревор взял всю вину на себя, чтобы меня не отчислили из школы. Тревор никогда не нарушал обещаний, данных другу, а о том, чтобы жестоко обойтись с женщиной, не могло быть и речи.
Корнелия вздохнула и сказала:
– Даже если ты прав, нет никакой гарантии, что Маргарет согласится выйти за него замуж.
Дверь в гостиную открылась, Появилась горничная и с поклоном произнесла:
– К нам едет повозка на очень большой скорости.
– Спасибо, Мария.
Корнелия бросилась к окну и увидела, что по аллее, ведущей к дому, мчится повозка. В повозке сидела женщина.
– Боже правый! – воскликнула Корнелия, когда повозка подъехала ближе. Она бросилась к двери. – Мэгги! Наконец-то! – крикнула она на ходу.
Муж побежал следом за ней. Повозка резко затормозила у входа. Корнелия едва узнала кузину, такой у нее был вид. Вся в пыли, в грязи. Волосы спутаны.
– Святые небеса! – воскликнула Корнелия. – Мэгги, дорогая! Что случилось?
Маргарет обняла кузину и указала рукой на повозку:
– Надо немедленно послать за доктором.
Увидев лежащего без сознания Тревора, Эдвард воскликнул:
– О Боже! Что стряслось?
