камень. Вода отступала, уходила в воронку, быстро и без всякой суеты, как будто совершая военный маневр «отход на заранее подготовленные позиции».
Прошло около минуты, и в лабиринте не осталось ни капли воды. Типичная пещера, которую подземная река выточила в пористом камне. Черный потолок, черные стены, поросшие излучающими белесый свет колониями поганок. «Со змеей вроде разобрались, хоть и непонятно как. Теперь, значит, эпизод — два, — подумала я, наконец отдышавшись и поспешно изучая новые игровые условия. — Кто будет на этот раз: Фенрир или Хель?»
Я встретила ее в коридоре, за ближайшим поворотом. Мы остановились одновременно. С минуту не было слышно ничего, кроме моего дыхания.
Вопреки легенде, Хель не была великаншей — невысокая женщина в темной одежде до земли, с бледной кожей и белыми длинными косами, свисающими по обе стороны неподвижного лица с отстраненно-торжественным выражением жрицы, свершающей некий таинственный обряд. Один глаз у нее был черный, другой красный, и оба, похоже, слепые: довольно противное зрелище.
— Остановись, девушка! — негромко произнесла Хель. Речь у нее была под стать внешности — сладостная, слегка шепелявая, замирающая к концу фразы. — Остановись и склонись передо мной!
— Вы Хель? — на всякий случай спросила я. — И чего вам от меня надо?
— Я заберу твою душу.
От неожиданности я хихикнула. Смех получился довольно шизофреническим. Хель переменилась в лице.
— С каких пор вы, смертные, смеетесь, готовясь отдать душу богине ледяного ада? — холодно спросила она.
— А почему вы решили, что я вам ее отдам?
Хель, не ответив, улыбнулась. Я заметила, что она приблизилась, и тоже отступила на шаг назад.
— По-моему, ты меня пытаешься запугать, — заявила я, чтобы потянуть время: что делать, я пока не придумала. — Всякий может сказать — типа, душу заберу. Хотела бы — забрала бы без предупреждения.
— Душа должна быть подготовлена, — непонятно пояснила Хель. Она продолжала подкрадываться ко мне, а я мелкими шажками пятилась, стараясь, чтобы это выглядело незаметно, пока не уткнулась спиной в колонию светящихся грибов. Хель остановилась в полутора метрах от меня, убедилась, что бежать мне некуда, и тоже остановилась.
— Хм, интересно. А как готовят душу?
— Ты не знаешь, как готовят душу к странствию в мое царство? — удивилась Хель. — О чем вы, смертные, вообще думаете? Срок вашей жизни ничтожен, но вы и за эти несколько десятков лет умудряетесь так испохабить данный вам материал, что иные души и в руки брать противно, а уж запах от них! В древние времена при кончине человека напутствовал жрец, чтобы хоть сверху слегка отчистить грязь его земной жизни, а теперь и этого нет. Но в нашем с тобой случае, — Хель неожиданно сменила тон, — все гораздо проще.
Она прикрыла глаза и глубоко вздохнула.
— В души юных еще не успевают проникнуть эти споры разложения и тлена. Твоя душа чиста и свежа, как цветок асфодели, расцветший туманным утром и сам словно сотканный из тумана… Но это не навсегда. Нет более преходящей и непрочной чистоты, чем чистота невинности. Она драгоценна и в то же время ничего не стоит. Ее невозможно ни защитить, ни сохранить. Вся ее прелесть — именно в мимолетности. Но для путешествия в Хель это состояние чрезвычайно благоприятно. Вряд ли твоя душа еще когда-нибудь будет так готова, как сейчас. Так пойдем же!
Ее невыразительный монотонный голос зачаровывал, усыплял, притуплял все эмоции, лишал воли.
— Умереть молодой, — сладко, словно пробуя слова на вкус, произнесла Хель, — остаться прекрасной навечно — это удел избранных. Герои легенд, любимцы богов умирали в юности, потому что они были достойны большего, чем эта земная жизнь. Небесные покровители забирали их к себе. Отдай же мне твою душу, пока она чиста, дитя мое. И твое посмертие будет блаженным и грандиозным, чего ты никогда не получишь в этой жалкой жизни, полной мелочных забот, которые превращают в серую грязь самое высокое и чистое, что есть в душе. Ты покинешь ее молодой, и она не успеет отравить и разрушить тебя; ты пойдешь дальше, вверх, а не вниз, как большинство…
Я наконец догадалась, чего она хочет. Чтобы я отдала ей душу добровольно, пошла за ней сама.
— Подумай, — ласково сказала Хель. — Ты растеряна. Тебе еще ни разу не делали столь заманчивого предложения, и ты не можешь сразу сказать «да». Я подожду.
Левой щекой я ощущала тепло, очень знакомое, напоминающее деликатное поглаживание. Похоже на солнечный луч, подумала я. Наверно, слева подвальная отдушина, в которую проникает солнечный свет и греет мне щеку. Я покосилась на Хель. Она стояла как статуя в ожидании моего решения. Мираж частично был пробит, но, чтобы уничтожить его совсем, ни у меня, ни у солнца не хватало сил. Я могла бы находиться на пляже в выходной или посреди толпы на улице, и все равно этот мираж — темный коридор и Хель — никуда бы не делся и меня не отпустил. Возможно ли такое — мираж, который сильнее реальности?
«Не может ли иллюзия превращаться в реальность?» — явилась вдруг мне пугающая мысль. Хотя на занятиях нам об этом пока ничего не говорили, она показалась мне правдоподобной. Допустим, Хель — это всего лишь мираж, но, если я сейчас отдам ей душу, что будет со мной дальше? Это же натуральная ловушка!
— Нет, я не хочу.
— Почему? — искренне удивилась Хель. — Боишься? Не обращай внимания. Страх — физиологическая защитная реакция организма. Делая шаг вперед, надо обязательно преодолевать страх, иначе нельзя.
— Я не боюсь, — задумчиво ответила я. Я действительно не боялась, поскольку все мои силы были сосредоточены на борьбе с дремотой. — Спасибо, все очень заманчиво, но мне как-то не хочется.
— Это несерьезно, — свысока бросила Хель. — Тебе предоставляется шанс, какой бывает раз в жизни, а ты не понимаешь…
Все я понимала. И этот тон лохотронщика, который опрометчиво избрала Хель, не способствовал принятию мной положительного решения.
— Я отказываюсь, — так твердо, как могла, сказала я. — Мое решение окончательное, и хватит меня уговаривать. Только время зря потеряешь.
Хель взглянула на меня и потемнела лицом. По-моему, она глубоко обиделась.
— Мне нужна твоя душа, — упрямо повторила она. — Хочешь ты или нет, а придется тебе с ней расстаться.
— Ты не можешь ее забрать, — с вызовом заявила я. — Не положено, я угадала?
— Тогда мой младший брат отправит тебя ко мне, — прошипела Хель. — Случалось ли тебе встретить свою смерть лицом к лицу? Я выпускаю Фенрира по твоему следу. Отныне его единственная цель — найти тебя и убить. Ты познакомишься с запредельной тьмой. Ты заглянешь в бездну и познаешь настоящий ужас.
— Ой, напугала!
— Фенрир — это твои детские страхи, то, чего ты боишься в самой себе. Ты загнала их глубоко, но сегодня они проснутся…
Хель начала от меня удаляться. Она словно плыла по воздуху. Ее ласковая мертвенная улыбка стала откровенно злорадной.
— Смерть идет за тобой по пятам! — полз под черными сводами ядовитый голос. — Насильственная гибель в страхе и боли, которую желание жить делает еще мучительнее. Отвергнув меня, ты сама выбрала ее!
Хель резко развернулась и удалилась во мрак, похожая на древнеримское привидение в свете
