Он пошевелил пальцами, и над курганом закружились несколько воронов.
— Ну, ты и садист! — бросила я, отходя от стола. — Мне рядом с тобой стоять противно.
— Ты не остановил Авраама? — с интересом спросила Погодина, подходя поближе. — Сильно. Пошли-ка ему какое-нибудь знамение — например, радугу. Пусть он убедится, что поступил правильно, и порадуется.
— Перебьется, — небрежно ответил Иван, но я видела, как он доволен. — Не хочу их баловать.
— Тут ты не прав, — возразила Катька. — Твои люди должны испытывать счастье от того, что отдают тебе жизнь. А если перестанут тебя слышать, они не смогут исполнять твою волю и рано или поздно докатятся до атеизма. Ты же не этого хочешь?
— Кстати, — встряла Эзергиль, — что дальше-то? Был у Авраама сын, а теперь нет. И других наследников тоже не предвидится. Все, конец истории?
— Почему же не предвидится? — пожал плечами Иван. — Для Бога нет ничего невозможного. Будут у него еще дети, не переживай. Дам ему вторую жену… Агарь.
— Ты ничего не напутал? — спросила Погодина. — В Библии вроде не так…
— Неважно, — отмахнулся Иван. — В конце концов, это мой мир, что хочу, то и делаю. О, Авраам успокоился, огонь разводит. Надо будет им дать другой обряд жертвоприношения, а то от этого дыма у меня картинка плывет и мутнеет. Ладно, оставлю их на время в покое. Пусть у патриарха новые дети народятся и подрастут, он их воспитает, как надо.
— От Агари у Авраама был сын Исмаил, — проявила начитанность Погодина.
— Вот видишь? Все в порядке. Продолжение рода обеспечено.
— И назовутся его потомки исмаилитами, — с многозначительным смешком изрекла Эзергиль. Но Иван ее намека не уловил. Как выяснилось впоследствии, напрасно.
Воспользовавшись заминкой в беседе, я отозвала Эзергиль в сторону и сбивчиво изложила просьбу относительно клипа.
— Ты ведь это не сама придумала, — сказала Эзергиль, внимательно меня выслушав. — Кто-то наверняка тебя попросил.
Я опустила голову. Ну что тут возразишь? Можно возмущаться и оправдываться до посинения, но зачем, если Эзергиль угадала правду? Да, начало разговора было не особенно удачным.
— Попросили, — согласилась я. — Но ведь не просто для развлечения. Человеку очень надо. Он… собирается стать режиссером-клипмейкером.
— Ну-ну, — хмыкнула Эзергиль. — Кто такой-то? Твой парень?
— Друг детства, — ответила я, покраснев по самую макушку. — Не бойся, он никому не скажет. Я взяла с него честное слово…
— Болтунья ты… А откуда он узнал, что ты занимаешься моделированием реальности?
— Он тоже учился в художественном училище, только в другом районе, — вовремя вспомнила я. — Может, у них есть своя мастерская реальности?
— Не можешь узнать, в каком именно? А лучше — знаешь что? — пригласи его сюда. Я сама с ним побеседую, может, чем и помогу. Или действительно Катьку попросим. У нее всякие зловещие штуки получаются неплохо. Ты еще не видела ее домен, Дом Эшеров? Омерзительное местечко, но как сделано! Озеро, похожее на мертвый глаз, белесые деревья-вампиры, сосущие астральную энергию, классический готический замок с полным набором ловушек и лабиринтов…
— Так я его послезавтра приведу?
— Давай послезавтра. Только до занятий, чтобы на Тоню случайно не наткнуться.
— Ну, естественно!
Словом, все устроилось просто замечательно. Гораздо лучше, чем я ожидала.
Придя домой, я немедленно сообщила Саше радостную новость. Его сдержанная реакция меня слегка огорчила. В ответ на мою восторженную речь он сказал «угу», а потом, как бы вспомнив о вежливости, «спасибо». На предложение встретиться на остановке и поехать к Эзергиль вместе Саша коротко сказал: «Это лишнее», — а потом спросил:
— Ваша художка — это такое желтое здание типа дворянской усадьбы на улице Савушкина? Знаю, проезжал мимо тысячу раз. Я подойду без пятнадцати четыре прямо туда, чтобы времени не терять.
— Ладно, — разочарованно сказала я. — Послезавтра встретимся в мастерской.
Мой трамвай еле тащился сквозь снежный буран, и к без пятнадцати четыре я опоздала. Когда я влетела в мастерскую, ловя ртом морозный воздух, Саша уже заканчивал разговор с Погодиной. Снимая куртку и шапку, я слышала его голос за стеклянной дверью — как всегда высокомерный, но непривычно оживленный и веселый. Иногда у него пробивалась прежняя манера лениво цедить слова, но казалось, он пытается ее преодолеть, благодаря чему выглядел еще обаятельнее. Меня это почему-то задело. «Со мной он никогда не был таким приветливым, — обиженно подумала я. — Лицемер. Ради какого-то клипа…»
Я вошла в мастерскую и столкнулась с ним в дверях. Он, оказывается, уже уходил.
— Привет, — переводя дыхание, сказала я. — Договорились?
— Ну так! — с неимоверным самодовольством бросил Саша, направляясь мимо меня прямо к выходу.
— Чаю не хочешь? — крикнула я ему вслед, но Саша уже исчез за черной дверью.
«Ну, почему у него всегда не хватает времени, чтобы поговорить?» — вздохнула я, потопталась немного в предбаннике и прошла в мастерскую.
— А вот и Геля. Тут твой хахаль приходил, — с невинным видом заявила Эзергиль.
— Повторяю еще раз для глухих: он мне не хахаль, — сурово сказала я. — Просто друг детства. Ну, решили вопрос?
— Катьку спрашивай. Катька, будешь помогать красавцу?
— Почему бы и нет? Работы на пять минут, — буркнула Погодина, деловито пряча в сумку Сашину кассету. — Хотя вообще мысль интересная…
— И юноша интересный, а? — лукаво заметила Эзергиль.
Погодина невпопад пожала плечами. Ее мысли явно витали где-то не здесь.
— Да он же в два раза младше тебя! — ляпнула я, так меня удивила реплика Эзергили.
Обе мастерицы дружно расхохотались.
— Смотрите, Гелька ревнует! — обрадовалась Эзергиль. — Катька, я думаю, нам с тобой не стоит тратить на него время. Ейный хахаль, конечно, юноша приятный, да уж больно красоваться любит. Какие мы эффектные в черном свитере в обтяжку, а как мы плечи расправляем и подбородок вздергиваем, а как реснички опускаем и глазками в девушек стреляем…
Погодина хмыкнула, но от себя, как ни странно, ничего не добавила.
— Каждый жест-то у нас отрепетирован, — продолжала измываться Эзергиль.
— Да ты сама такая же! — не выдержала я.
— Такая же манерная и неестественная?
— Ну вас всех, — махнула я рукой, осознав, что, защищая Сашу, подставляюсь сама. — Болтайте что хотите, мне абсолютно все равно.
— И волосы он наверняка перекисью осветляет, — добавила Эзергиль, но не нашла поддержки ни у меня, ни у Погодиной, и тема закрылась сама собой.
— Кстати, — вспомнила я, — Кать, давай договоримся, когда ты отдашь мне кассету.
— С чего это я должна ее тебе отдавать? — подняла брови Погодина.
— Мне же надо будет вернуть ее Саше…
— Я сама отдам. Саша дал мне телефон. Твое посредничество абсолютно не требуется.
— Вот, получи! — захохотала Эзергиль. — С Катькой только свяжись…
А я подумала, что могу защищать Сашу, рисковать ради него жизнью, подставляться и унижать себя просьбами, но на благодарность с его стороны мне, скорее всего, рассчитывать нечего.
